Планета футбола. Города, стадионы и знаменитые дерби - Семен Павлюк

Чтобы студенты не распадались по спортивным фракциям-землячествам, и они сами, и преподаватели пытались выработать новые правила. Самый известный пример компромиссных правил – Кембриджские правила 1848 года, плод совместного творчества выпускников Итона, Хэрроу, Винчестера, Регби и Шрусбери. Именно они считаются предтечей правил Футбольной ассоциации 1863 года, а также правил австралийского футбола.

Однако до образования Футбольной ассоциации Кембриджские правила не пользовались особым успехом. Каждая школа продолжала играть по своим правилам. Более того, каждая школа стала проводить ежегодные матчи между собственными выпускниками, а ныне студентами Оксфорда и Кембриджа соответственно.

Противостояние двух этих университетов давно стало притчей во языцех. Каждый англичанин знает про Университетскую гребную регату, в которой ежегодно сходятся лучшие восьмерки гребных клубов Оксфорда и Кембриджа. 15 миллионов человек прилипают к телеэкранам, чтобы увидеть, как гребцы машут веслами, проносясь по Темзе от моста Патни до моста Чизвик. По состоянию на 2017 год после 163 гонок лидируют гребцы Кембриджа: 82 победы против 80 побед Оксфорда. Один раз, в 1877 году, была зафиксирована ничья.

Противостояние на футбольном поле не менее жаркое, хоть и не такое легендарное. После основания Футбольной ассоциации и внедрения единых футбольных правил сборные Оксфорда и Кембриджа регулярно встречаются на Университетском Матче (Varsity Match) с 1873 года. А здесь впереди Оксфорд. После 133 игр «темно-синие» опережают «голубых» на две победы: 51 на 49 при 33 ничьих.

Когда-то эти матчи игрались на «Уэмбли» и собирали десятки тысяч зрителей. Сейчас все скромнее становится и аудитория, и стадионы. В год наших съемок Университетский матч проходил на «Крейвен Коттедж», домашней арене «Фулхема». А в 2017 году игра прошла и вовсе на 5-тысячной арене клуба «Барнет», выступающем в четвертом дивизионе.

Впрочем, не так уж важно, сколько на эти матчи ходит народа. Нам было интересно, сохранил ли университетский футбол ту самую студенческую и чисто любительскую бесшабашность XIX века, которая и сотворила современный футбол. За этим мы и отправились в прославленный Оксфорд.

Не все знают, но Оксфорд – это не единый университетский комплекс. В древнем городе расположено множество колледжей – одни дешевле, другие дороже, одни престижнее, другие чуть проще. Нам хотелось посмотреть на Крайст-Черч, одно из самых важных и авторитетных заведений. Договориться с администрацией оказалось не так уж просто, но нам помог бывший выпускник.

С Сашей я сперва познакомился заочно, он читал меня в Твиттере и изредка отвечал. Причем по-английски. Сперва думалось, что это иностранец, но затем проскочили два-три ответа на русском. Есть такие «продвинутые» болельщики, которые выросли и живут в российской глубинке, но показательно презирают наш футбол и мнят себя «true» англичанами. У меня на подобный тип фанатов серьезная аллергия, так что пригрозил в случае еще одного английского ответа перейти на армянский. Это, конечно, было блефом чистой воды: на родном языке своей бабки я почти не говорю, а уж писать-то тем более не умею. А с Сашей все объяснялось просто: на его телефоне не была установлена кириллица.

Саша еще в детстве уехал в Англию с родителями, закончил школу, получил грант на бесплатное обучение в Оксфорде (случай для иностранца редкий) и успешно работал в финансовой сфере, не пропуская при этом ни одного матча «Ливерпуля». А еще он регулярно сотрудничал с «НТВ+» и «Россией-2» по части английского футбола, включался в эфир по Скайпу, снабжал последними новостями. Теперь выступает экспертом для BBC, я совсем недавно видел программу, в которой Саша терпеливо объяснял ведущим, что разговоры о злых русских фанатах сильно преувеличены.

Отрадно знать, что жизнь на английской чужбине не сильно повлияла на русскую душу, мы с Сашей в 2016-м встретились в Тулузе перед злополучным матчем Россия – Уэльс. Целый вечер бродили по городу, заходили во все встречавшиеся винные бары и рассуждали о шансах нашей сборной. В конце концов, нам попалась барменша-аргентинка. Саша ей сказал, что был в Буэнос-Айресе, и ему очень понравилось. А я сказал, что был в Буэнос-Айресе дважды, и мне понравилось еще больше. Рамона обрадовалась и стала угощать нас ромом за счет заведения. Как мы после этого не перешли на русские народные песни – до сих пор непонятно.

Саша когда-то учился в Крайст-Черч и здорово нам помог в Оксфорде. Он сохранил дружеские отношения с администрацией колледжа, так что нас пустили на территорию и разрешили снимать на Той-Самой-Лестнице и в Том-Самом-Зале.

Если честно, когда я впервые попал в Тот-Самый-Зал колледжа Крайст-Черч, я и не знал, что он Тот-Самый. Было это в 2008 году, я гулял по колледжам осеннего Оксфорда вместе со своим учителем, профессором Леонидом Викторовичем Смирнягиным, и у меня голова шла кругом.

Оксфорд мы считали даже не сказкой, а какой-то торжественной легендой детства и юности. Величайший университет, где преподавали Толкиен и Льюис, а учились Уолтер Рэли и Лоуренс Аравийский. Готическая машина времени, переносящая во времена Тюдоров и Плантагенетов. И вот я здесь. Средневековые улочки, зеленые поля для регби, огромный купол Редклифф-камеры и декоративная Темза, которую, кажется, можно перейти вброд. Я сразу безнадежно запутался в колледжах: Модлен, Пемброк, Корпус-Кристи, Ориел. В этом учился Оскар Уайлд, а из того выгнали Шелли.

Леонид Викторович уверенно ведет в колледж Крайст-Черч. Он далеко не самый старый, основан лишь в XVI веке, но самый известный. Его собор – главный в городе. Мы поднимаемся по торжественной широкой лестнице и входим в полутемный зал, чей потолок теряется где-то в темноте. На длинных столах горят свечи. Все это похоже на средневековый холл замка, готовый к королевскому пиру. В дальнем конце зала на возвышении стоит небольшой стол – как раз для короля и его приближенных. «Хай-тейбл, – говорит Леонид Викторович, – я за ним сидел. Когда преподавал в Оксфорде, меня пригласили на какую-то церемонию и посадили сюда, на почетное место подле декана. Пожалуй, это был торжественный пик моей карьеры как ученого». Я еще раз оглядываю зал, который, как я уже выяснил, называется Холл Крайст-Черч. Леонид Викторович – профессор МГУ, читал лекции в Гарварде, Беркли, Принстоне, Стенфорде. Но я ему немедленно верю: сесть за этот стол, что может быть почетнее?

«Правильное они место для съемок выбрали», – довольно замечает Леонид Викторович. «В смысле? Каких съемок?» – «Да ты что, Павлюк! Здесь же «Гарри Поттера» снимали. Ну эту магическую школу… Ты должен лучше меня такие вещи знать!» И тут все встает на свои места. Ну конечно! Это же главный зал Хогвартса. Даже плавающих в воздухе свечей не надо, чтобы представить себя в волшебном университете. Действительно, место для съемок режиссеры саги о мальчике-волшебнике выбрали идеальное.

Разумеется, когда для съемок в Холл Крайст-Черча прибыла «Планета футбола», мы оторвались по полной. Вова успел уже где-то купить не только кожаный мяч начала XX века, но и котелок английского джентльмена (примерно в таком щеголяет Доктор Ватсон – Виталий Соломин). Вот он и разгуливал по Холлу, периодически снимая и надевая аутентичный головной убор, чтобы потом при монтаже исчезать и появляться в кадре.