Право первой ночи - Екатерина Красавина

Я не знала, сколько времени я простояла с котенком на руках. Он вел себя удивительно послушно и не делал никаких попыток вырваться из моих железных тисков. Может быть, он чувствовал мое состояние и понимал, что он — единственное существо, которое меня немного успокаивает и дает ощущение реальности. Я прислушалась: никаких звуков. Но что-то удерживало меня на месте. Страх? Предчувствие опасности? Интуиция? Когда я поняла, что хуже неизвестности быть уже ничего не может, я решилась нажать на дверь. Она скрипнула, и я снова замерла как вкопанная. Никого нет, уговаривала я себя. Все, что тебе сейчас требуется, — это распахнуть дверь рывком и пулей вылететь из квартиры. Не трусь, все равно у тебя нет другого выхода. Не можешь же ты находиться здесь до утра. Наедине с трупом. Чего ты ждешь? Что сюда кто-нибудь явится и обнаружит тебя в этой квартире? И как ты будешь оправдываться, что говорить? Ты не сможешь придумать ни одной мало-мальски убедительной версии. Тебе никто не поверит. Ты вляпаешься в историю, из которой не выпутаешься. Так я разговаривала сама с собой, пока не поняла, что промедление может обойтись мне слишком дорого.

Я широко открыла дверь и, не сводя глаз с трупа, начала медленно продвигаться вперед. Этот путь казался мне бесконечным. Несколько метров были для меня хождением по раскаленным углям или по острию ножа. Очутившись в коридоре, я наконец-то перевела дух. Я понимала, что мне еще предстоит выбраться из квартиры и проскользнуть мимо охраны. Но маленький путь к свободе был мной все-таки пройден. В коридоре была полутьма. На тумбочке горел тусклый светильник в виде китайской пагоды. Черно-белый котенок смотрел на меня удивленными глазами, наклонив голову набок. Он словно спрашивал меня: кто я такая и что здесь делаю? И тут слишком поздно я вспомнила, что, когда шла сюда, в коридоре было темно. Значит, кто-то успел зажечь свет. А потом, я не слышала звука хлопнувшей или закрывающейся двери. Все эти мысли дошли до меня с большим опозданием. Потому что здесь я почувствовала, что мне зажали рот и куда-то потащили. Я разжала руки, и котенок упал на пол. Я только подумала: как я влипла. Тот, кто убил одного человека, не задумаясь, пришьет и второго. Убийце уже нечего терять. И закрыв глаза, я потеряла сознание.

Когда я открыла глаза, то первое, что я увидела, было лицо Руслана, склонившееся надо мной. В кухне было темно, но в нее просачивался слабый свет из коридора.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросил Руслан.

— Что? — не сразу поняла я. — Прекрасно, — так же шепотом ответила я. И тут я все вспомнила и замолчала, смотря на него испуганными глазами. Я сидела в кухне на табурете, прислонившись головой к стенке.

— Прекрасно? — переспросил он. — Это очень хорошо. Учитывая наличие трупа в соседней комнате. — В голосе Руслана слышалась мрачная ирония. — Как ты сюда попала?

— Долго объяснять, — буркнула я. — Думаю, что сейчас не время говорить об этом.

— Совершенно верно. Нам надо думать, как выбраться отсюда. Иначе мы станем подозреваемыми номер один.

А ты что здесь делаешь, вертелось у меня на языке. Но я благоразумно промолчала, подумав, что задам ему этот вопрос чуть позже. И не отстану, пока не получу удовлетворяющий меня ответ. Пусть не считает меня безмозглой дурочкой, которую можно купить за тарелку супа или чашку кофе. Во мне все еще жила обида за тот вечер в ресторане. Я думала, что пригласили меня, Аврору Сеульскую, а оказалось, что должностное лицо — секретаршу Викентьева.

— Ты, когда сюда шла, женщину-охранника видела?

— Нет. Она, наверное, куда-то отлучилась.

— Рисковать не стоит, — размышлял вслух Руслан. — Второй этаж… Можно попробовать спуститься через окно. Сможешь? — обратился он ко мне.

— Не знаю.

Он быстрым жестом приложил палец к моим губам: я невольно повысила голос. Палец был мягким, теплым.

— Говори тише. Будем выбираться из комнаты, окна которой выходят во двор. С этой стороны, — он кивнул на окно кухни, — рискованно. Могут увидеть. Здесь пешеходная зона.

Он подошел к окну и встал сбоку. Около занавески.

— Да. Этот вариант отпадает. Однозначно. Придется выбираться из комнаты, где Анжела…

Я передернула плечами. Руслан внимательно посмотрел на меня, но промолчал.

— Ты ничего не оставила здесь?

— Нет.

— Подумай хорошенько. Я опять замотала головой.

— А сумку?

— Сумку? — переспросила я.

— Хорошо. Пошли. Идти можешь?

— Могу, — ответила я, опираясь руками о стол.

— Выключать свет в коридоре или нет?

— Лучше выключить.

— Так мы совсем ничего не увидим. Будет слишком темно.

— А отпечатки пальцев?

— Я уже позаботился об этом. Стер тряпкой.

Заходить в комнату, где лежала Анжела, мне было безумно страшно. Руслан понял это. Он крепко сжал мою руку и сказал:

— Не бойся.

Около трупа Анжелы стоял черно-белый котенок, выгнувшись дугой.

— Рикки! — шепотом позвал его Руслан. — Возьми его, — обратился он ко мне. Руслан щелкнул пальцами, и котенок подбежал к нам. Я схватила его и прижала к себе.

— Только не вырони.

— Постараюсь, — пообещала я.

— Смотри, это не твоя сумка? — спросил Руслан, показывая на сумку, темневшую черным пятном около дивана. Я ничего не успела ответить, потому что блеснула большая пряжка и у меня захолонуло сердце.

Это была Никина сумка! Но как она сюда попала! Ника! Значит, она была здесь! Когда? Все эти мысли пронеслись в моей голове быстрее молнии. И с моих губ слетело:

— Моя!

— Но ты же говорила, что ничего здесь не забыла?

— Я растерялась.

Руслан поднял с пола сумку и кинул мне.

— Держи!

…Потом подошел ко мне вплотную и сказал:

— Делаем все быстро и бесшумно. Тут невысоко, поэтому не расшибемся. Постарайся удачно приземлиться. — Он сорвал занавеску с окна и моментально скрутил ее наподобие веревки.

— Ты первая. А то испугаешься в последнюю минуту.

Я храбро шагнула вперед, хотя у меня тряслись поджилки.

Руслан открыл окно и выглянул во двор.

— Здесь земля. Клумба, травка. Не убьешься.

— Спасибо за заботу.

— Вроде бы никого нет. Давай. Прыгай. Он перекинул веревку через подоконник.

— Я держу ее. Не бойся. Постой, я засуну в сумку котенка.

Я сама. — Я боялась, что он откроет Никину сумку и увидит там нечто — то, что видеть не положено. Но что? Наркотики? Деньги? Пистолет? Этого я не знала. Открыв сумку, я запихнула туда Рикки и вопросительно посмотрела на Руслана.