📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаТри любви - Арчибальд Кронин

Три любви - Арчибальд Кронин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 157
Перейти на страницу:

Стоя в маленькой спальне Питера и наблюдая, как он, по его выражению, «пакуется», Люси ощутила болезненный укол несправедливости. Даже при виде сына она чувствовала обиду. Да, и тут она попала в ловушку, оказалась в ложном положении. Питер собирался на несколько дней поехать в Порт-Доран, но, несмотря на то что она сама это предложила, теперь ей совершенно не хотелось его отпускать.

В эти последние дни мальчик стал для нее отдушиной. Она подолгу с ним разговаривала, относилась к нему с бо́льшим вниманием, чем обычно, находя в нем источник облегчения. Более того, она выставляла напоказ перед Анной свою любовь к сыну, приправляя это хвастовство толикой горечи. Гордость не позволяла Люси прямо нападать на Анну, однако она была преисполнена горячей решимости использовать любое доступное ей средство, чтобы уязвить кузину мужа и склонить ее к отъезду. Именно с этой целью во вторник Люси заявила, прижимая к себе сына и устремив на другую женщину пристальный взгляд:

– Ты поедешь в Порт-Доран в субботу, Питер. Дядя Эдвард хочет, чтобы ты приехал к нему, когда Анны у нас уже не будет.

Однако та не поняла намека на это явное ускорение ситуации. Анна по-прежнему жила у них. А сын, в ожидании скорых перемен, покидал Люси с радостью – он откровенно радовался и сейчас, когда близился миг расставания. Даже в таком незначительном деле Люси потерпела фиаско – получалось, что она пострадала от собственных рук.

– По-моему, я все упаковал, мама, – с серьезностью объявил он, подняв на нее глаза.

Небольшой кожаный открытый саквояж стоял перед ним на ковре.

Грустно глядя на коленопреклоненную фигурку сына, она тем не менее ощутила прилив гордости. Люси считала Питера удивительным ребенком, его пристрастие к порядку, к аккуратности казалось ей чем-то поразительным. Он в точности знал, что именно у него есть и где оно находится. Одеждой сына, разумеется, занималась сама Люси, но в отношении остальных пожитков, от игрушек до галстуков, мальчик проявлял себя заботливым собственником, что казалось просто невероятным в столь юном создании. Сын унаследовал эту черту от нее, Люси.

– Тебе не жалко, сынок, уезжать от меня? – промолвила она с увлажнившимися глазами. Ей хотелось хоть капли утешения.

Он закрыл саквояж и весело вскочил на ноги.

– Я скоро вернусь, мама, – объявил он со свойственным ему оптимизмом. – Жаль, правда, что Анна к тому времени уже уедет. – Потом его лицо осветилось надеждой, и он добавил: – А может, и нет. Никогда не знаешь наверняка.

Пока он говорил, раздался громкий стук в заднюю дверь.

– Это Дейв! – в восторге прокричал Питер, устремляясь к лестнице. – Мне пора идти. – Тут какая-то мысль пришла ему в голову, он умолк и остановился. – Наверное, надо попрощаться с Анной.

– Тогда иди, – холодно сказала Люси. – Обещаю, ты больше ее не увидишь.

Он отправился к Анне – час был ранний, только что пробило девять, и гостья еще не встала, – а Люси спустилась в кухню.

– Молодой Боуи пришел за Питером, – сообщила Нетта.

Она чистила обувь. Пришел Ангус, не Дейв, и Нетта срывала свою досаду на ботинке, яростно набрасываясь на него со щеткой.

– Ты переправишь его со всеми предосторожностями, Ангус? – шагнув к открытой двери, спросила Люси.

При прощании с сыном она опять ощутила странное беспокойство.

– Конечно, – серьезно кивнул Боуи. Очень похожий на Дейва, он не отличался его веселостью. Он был сдержан, осторожен, более уверен в себе. Вторя ее словам, он добавил: – Поедем со всеми предосторожностями, не сомневайтесь.

– Спасибо, – тихо проронила она и повернулась, потому что в кухню ворвался Питер с саквояжем в одной руке и новым шиллингом в другой.

– А вот и я! – громогласно объявил он. – Анна подарила мне целый шиллинг. Здорово, да? Пойдем, Ангус. Я готов.

– Только не трать эти деньги на дрянные сласти, – строго сказала Люси, чувствуя, что ее опередили. Она сама собиралась дать ему шиллинг на спорран[12]. – Не хочу, чтобы у тебя разболелся живот.

– Нет-нет, мама, – уверил он ее. – Не стану покупать ничего раскрашенного.

С неописуемым чувством смотрела она на его смеющееся, оживленное лицо. Расставание на несколько дней было пустяком, обычной вещью, но, воздействуя на ее мятущуюся душу, оно давило на нее непомерным грузом. У Люси было странное ощущение, что из-за этого грустного прощания над ней нависло что-то неминуемое, и к тому же у нее возникло неуловимое, расплывчатое предчувствие относительно возвращения сына… Наконец она сбросила с себя оцепенение.

– Ну, до свидания, мой самый дорогой мальчик, – протягивая к нему руки, сказала она.

Ей было совершенно несвойственно выражать любовь в превосходной степени, но сегодня эти слова сами сорвались с ее уст.

Пока Питер шел по дорожке с Ангусом, она провожала его взглядом, с острой, мучительной тоской продолжая ощущать на своих губах прикосновение теплых губ сына. На глаза навернулись глупые горькие слезы. Она быстро повернулась – не стоит ставить себя в дурацкое положение перед Неттой.

Люси пошла в гостиную и, стоя у фасадного окна, стала задумчиво смотреть на открывшийся перед ней вид. Сердце ныло от утраты, ей казалось, что отъезд сына может стать для нее переломным моментом. Она осознавала, что присутствие Питера было чем-то вроде буфера, ослабляющего острый конфликт между ней и Анной.

И теперь она вновь спрашивала себя: почему не прояснить ситуацию, попросив Анну уехать? Люси давно думала об этом, но ее сдерживали не законы гостеприимства. Нет, причина была более глубокой, более тонкой. Реши она проблему таким путем, и это будет молчаливым подтверждением ее слабости, ее страха, ее капитуляции. Не она, но Анна должна пойти на попятную. Кроме того, мучившее Люси подозрение напоминало гнойник, который требовал вскрытия или, по крайней мере, наблюдения. Она была уверена, что знает правду, но все же не до конца. А Люси горячо стремилась вырвать всю подноготную, убедиться в своих предположениях раз и навсегда. Как часто ее жгучий интроспективный взгляд высвечивал факты этого дела, и она кромсала в клочья улики, взвешивала все за и против, глубоко прощупывая живую рану своих сомнений. Все верно: Фрэнк был отцом ребенка Анны и он опять поступает с ней вероломно. И все же точки над «i» не были расставлены.

Она точно не знала – и в этом состояла основная проблема, скрытое ядро ее страданий. Интуитивно Люси расценивала дело как доказанное, но окончательные улики отсутствовали. Такая ситуация и сама мысль об этой неопределенности приводили Люси в состояние беспомощности.

А спросить она не могла. Она спрашивала Фрэнка, но он уклонялся от ее вопросов. И пусть хоть весь свет загудит об этой разбуженной тайне, она не осмелится спросить снова. Гордость этого не допускала. К тому же эта тайна вовсе не была достоянием всего света – лишь она, Люси, доискивалась ее. И лишь один человек знал то, что ей хотелось выведать. Одна особа. Анна! Если бы только она могла на миг проникнуть в сознание Анны!

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 157
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?