Взращение грехов - Чингиз Абдуллаев

— Тевзадзе заранее все приготовил, — вспомнил Дронго, — ипереехал сюда, чтобы быть поближе. Шесть лет назад. Сейчас он обвиняется вубийстве полковника Проталина. Получается, что он готовился к этому убийству,взращивал свой грех. Но зачем он убил полковника? Вы представляете, какиемотивы должны быть у него, если его дочь за несколько дней до преступленияподала заявление в загс? А может, это мы ошибаемся. Может, как раз именно этотфакт и подтолкнул Тевзадзе к убийству. Дочь уже устроена, деньги он переводитна ее имя, все документы оформлены, остается достойно уйти. Но почему?

— Я ничего не понимаю, — призналась Инна, — получается, чтонаша встреча не была случайной. Если бы я сама не пришла к вам, то могла быподумать, что вы нарочно спланировали нашу встречу.

— А если бы я не пригласил вас к себе, то наверняка подумалбы, что это вы нарочно подставляете Вано Тевзадзе под обвинительный приговор,чтобы убедить меня в бесперспективности наших попыток его спасти, — ответилДронго.

— Получается, что эта встреча нужна была нам обоим, —прошептала она.

— Вы можете оставить ваши телефоны? — попросил Дронго. — Иномера телефонов вашей конторы в Вильнюсе. Если понадобится, я перезвоню к вамв Литву.

— Меня выгонят с работы, — предупредила Инна, — если узнают,что я выдала вам такие служебные тайны. Имя доверителя и имя его наследникадолжны быть абсолютной тайной. Мы не имеем права никому говорить о подобныхвещах.

— Неужели вы думаете, что я способен вас выдать? — спросилДронго. — Я всего лишь собираюсь уточнить у вас некоторые детали и даты, чтобыубедить самого себя в самой ужасной ошибке, которую я когда-либо совершал.

— Похоже, что мы уже сегодня вообще не заснем, — улыбнуласьИнна, — давайте поговорим о чем-нибудь приятном. У нас в запасе не так многовремени.

Это была удивительная ночь. Они говорили обо всем так,словно были самыми близкими друзьями. Психологи отмечают подобный феномен,когда двое абсолютно незнакомых людей могут исповедоваться друг другу,прекрасно сознавая, что, возможно, больше никогда не увидятся. И эта степеньоткрытости при невозможности дальнейших встреч делает беседу особеннонасыщенной и интересной.

Без десяти шесть он деликатно вышел из номера, чтобы онаоделась. Ровно в шесть часов они спустились вниз, где ее уже ждал приехавший заней водитель. Она протянула руку Дронго.

— Я думаю, это была самая необычная ночь в моей жизни, —призналась Инна, — честное слово, правда. Только обидно, что вы видели во мнеисточник информации и даже ни разу не попытались меня поцеловать. Можно, я васпоцелую?

Он несколько смущенно кивнул. Она подняла голову ипоцеловала его в щеку. Затем кивнула и побежала к выходу. Он долго стоял вхолле, словно ожидая, что она вернется. И затем, повернувшись, медленно пошел ксебе. Он еще успел поспать несколько часов и появиться в ресторане к десятичасам утра, чтобы позавтракать вместе с Вячеславом. Тот уже ждал его за столом.

— Сегодня у нас важные встречи, — сказал Славин, — я звонилутром Широбокову, он нас сейчас ждет. Потом мы поедем…

— Погоди, — прервал его Дронго, — я вчера ночью стучал ктебе в номер, но ты так крепко спал, что я решил тебя не будить.

— Наверно, я не услышал, — смущенно улыбнулся Славин.

— Дело в том, что вчера ночью я встретился с однимчеловеком, который убедительно доказал мне всю степень вины нашего клиента, —мрачно сообщил Дронго, — похоже, что мы с тобой ошибались. Вернее, ошибалсяименно я. Ты адвокат, и тебе просто по должности положено искать любые зацепки,чтобы защитить своего клиента. А я обязан был сразу тебя отговорить от поисковнесуществующего убийцы. Но вместо этого я поверил тебе, нет, даже не так, яповерил самому себе в красивую сказку об исчезнувшем убийце. Так хотелоськазаться в твоих глазах умным и проницательным человеком. Оказалось, что всеэто глупости. Мне хотелось доказать, что следователь и сотрудники милицииничего не понимают в расследовании, а я один — великий и ужасный — могуприехать и все поставить на свои места. Но оказалось, что они как раз всепонимают, а я поддался ложному искушению.

— Что случилось? — не понял Славин.

— Вано Тевзадзе готовил свое преступление достаточно давно,— сказал Дронго, — еще когда переехал в Новгород. Тогда его пытались заставитьстать информатором уголовного розыска. И тогда он начал переводить деньги вбанки Германии и Франции через прибалтийские государства. А заодно и оформлятьвсе документы на выдачу доверенностей от его имени известной адвокатскойконторе в Прибалтике. Он заранее подготовил все документы, чтобы их можно былопереоформить на его дочь. Сейчас он сообщил, что тяжело болеет и проситперерегистрировать все его счета на имя дочери. Вот так, Вячеслав. А мы с тобойполные дураки.

— Это еще ничего не доказывает, — мрачно ответил Славин, —она у него единственная наследница, и он хочет подстраховаться.

— Тем не менее подобные доказательства не в его пользу.Значит, он заранее готовился к возможным неприятностям и заранее оформлял вседокументы. Зачем он это делал? Такой вопрос может задать тебе прокурор, еслиузнает об этих документах. И это будет еще одним свидетельством против твоегоклиента.

— Понятно, — уныло произнес Славин. — Значит, вы сегодняуедете?

— Нет. Пока не уеду. Я хочу встретиться с этим Широбоковым.И еще раз со следователем. Нам нужно все заново проверить. Может быть, я тожеошибаюсь, и Тевзадзе проявил обычную для бизнесменов предосторожность. Он ведьдва раза сидел в тюрьме. И поэтому он мог заранее позаботиться, чтобы его дочьне осталась без средств к существованию в случае его внезапной гибели илиареста. Такой вариант тоже возможен. Но должен тебе признаться, что факты,собранные против Тевзадзе, просто ужасают. Хотя после вчерашнего посещения домая был уверен, что у нас появились некоторые шансы, чтобы отстоять твоегоклиента.

— Какие шансы? — не понял Славин.

— Пока о них говорить еще рано. Давай лучше закончимпоскорее завтрак и поедем к твоему капитану. Может, мы там что-нибудь найдем.

Через час они уже сидели в небольшой комнате участковогоШиробокова. Это был коренастый, широкоплечий крепыш невысокого роста. У негобыли сильные руки борца, короткая шея, мощный торс. И круглая, как бильярдныйшар, голова с коротко остриженными волосами. Густые сросшиеся брови дополнялиего облик.

Он был явно недоволен визитом адвокатов и не старался этогоскрыть. Широбоков неохотно пожал им руки, приглашая за стол, мрачно уселсянапротив.

— Вы знаете, зачем мы пришли? — начал Славин.

— Знаю, — прогрохотал Широбоков и положил свои большиекулаки на стол, — пришли, чтобы придумать, как вытащить этого грузина изтюрьмы. Только вы ничего сделать не сможете. Он там останется надолго, на всюжизнь. И никто в нашем городе не разрешит его оттуда освобождать. Даже еслинайдется судья, который вынесет ему оправдательный приговор. Он должен умеретьв тюрьме, и он там умрет, это я вам обещаю.