Внутренняя красота - Маргерит Кэй
Шрифт:
Интервал:
— Что вы хотите этим сказать?
— Подумай сама, почему мужчина, перед которым не устоит ни одна женщина, если верить его репутации, предпочитает не иметь с ними никаких дел. Ведь он не похож на тех, кто имеет связи с мужчинами. Это и так понятно, хотя очевидно, мужчины определенного типа нашли бы его весьма привлекательным. — Белла одарила Кресси скупой улыбкой. — Возможно, я отдалилась от общества, но когда-то часто вращалась в нем, а сейчас слежу за последними сплетнями. Крессида, не смотри на меня с таким удивлением.
— Джио… синьор ди Маттео… думаю, он когда-то был влюблен.
— Это он тебе так говорил? — Белла фыркнула. — Не думаю, что это правда. Если он и был влюблен когда-нибудь, то скорее не один, а сотни раз. Бедная Крессида, догадываюсь, что ты испытываешь к нему нежные чувства, но не подозревала, что дела зашли так далеко. Я дам тебе совет. Не слишком рассчитывай на такого мужчину. Он разобьет твое сердце, ибо не сможет искренне полюбить тебя. Поверь мне. Я разбираюсь в таких делах. А теперь, похоже, я уже надышалась годовой порцией свежего воздуха и достаточно погуляла. Я не против чего-нибудь перекусить. Надеюсь, повар сегодня что-то испекла.
Небрежно махнув рукой, Белла через луг осторожно направилась в сторону дома. Провожая мачеху взглядом, Кресси решила, что та не права по нескольким пунктам. Во-первых, Джованни ничем не напоминал лорда Армстронга. Все дело в том, что Белле стало обидно и захотелось излить свое недовольство. Стоило лишь посмотреть, как Джованни играет с Фредди, Джорджем, Джеймсом и Гарри, чтобы убедиться, что он не эгоист, в отличие от отца.
Белла просто ревновала. Насчет сдержанности Джованни она также не права. Его нельзя назвать необщительным. Совсем наоборот. Он разочарован, да так серьезно, что потерял свою музу. Разумеется, его решение использовать свой талант ради коммерческих выгод было трезвым и рассчитанным, но что в этом плохого? Он самый лучший… и заслуживает, чтобы его признали таковым.
Но больше всего Белла ошибалась, полагая, будто Кресси — Кресси! — вообще могла представить себя влюбленной в Джованни. Такая мысль ей даже в голову не приходила. И никогда не придет. Она муза, которую Джованни потерял. Кресси гордилась, что стала его музой. Считала это честью для себя. К тому же могла лично убедиться, верны ли ее взгляды на связь искусства с математикой и красотой… Вот что важно, очень важно, даже если она запамятовала об этом.
Кресси спрыгнула с ограды и подбежала к мальчишкам, которые, раскрасневшись от беготни, собирали змея.
— Если бы вы могли написать их вот такими, — сказала она Джованни, — получилась бы более правдоподобная картина, чем та, что в галерее.
— Но тогда она, к сожалению, стоила бы намного меньше. Однако я мог бы сделать набросок мальчиков на память их матери. Как вы думаете, ей это понравится?
— Думаю, она будет в восторге. Вы очень внимательны.
— Познакомившись с мальчиками, я понял, они отличные ребята.
Джованни передал змея Гарри, поднял Фредди и, к большому восторгу мальчика, усадил того себе на плечи.
— Поехали. Джио просто молодец, — смеясь, сказал он.
Кресси пошла следом за ними, глядя, как Джованни скачет по лугу с Фредди на плечах. В одном Белла права: из него получился бы хороший отец. Кресси застигла врасплох неожиданно нахлынувшая грусть. Думать о том, что он никогда не женится, — одно дело. Понимать, чем она пожертвует, — совсем другое.
Наконец, Джованни выбрал нужную позу. Надев бриджи и сапоги, Кресси сидела боком в египетском кресле, перекинув правую ногу через левую, беззаботно опустив руку на спинку кресла. Она смотрела прямо на художника, ее бобровая шляпа игриво сдвинулась на один глаз, волосы в полном беспорядке свободно падали на плечи. Фалды фрака почти достигали пола, шейный платок небрежно завязан, пуговицы жилета расстегнуты.
— Я совсем не похожа на мужчину, — заключила она, когда Джованни показал ей предварительный набросок.
— А вы этого хотите?
Кресси накручивала на палец прядь волос, таким образом отвыкая от привычки грызть ногти.
— Мне казалось, похожа. Я считала, что мне хочется быть мужчиной.
— Помню, именно так вы мне говорили.
— Но я уже не знаю. Похоже, мне такая поза нравится. Так…
— Надеюсь, так вы выглядите строптивой. Я хочу показать, кто вы действительно, несмотря на мужской наряд. У вас очень озорной юмор. Я хочу показать это. И использовать этот наряд, чтобы показать… пока не знаю, каким образом, но я хочу, чтобы мужская одежда показала, что вы все-таки больше женщина.
— Возможно, если вы соедините во мне внешность мистера Брауна и Пентесилеи, достигнете желаемого эффекта, — ответила Кресси и расхохоталась.
— Вот как раз то, что надо! — Джованни бросил карандаш и обнял Кресси. — Вы — гений!
Улыбаясь и качая головой, изумленная Кресси пыталась не обращать внимания на то, что ее тело мгновенно отреагировало на прикосновение Джованни.
— Я более чем довольна, что меня называют гением, но не понимаю, зачем вам это. Я лишь пошутила.
— Нет-нет, это идеальное решение. Это дерзко. Это станет…
Он поцеловал кончики ее пальцев. Это получилось столь театрально, чисто по-итальянски и столь несвойственно для Джованни, что Кресси рассмеялась.
— Не понимаю. Что тут дерзкого? О! — Вдруг Кресси осенило, и ее улыбка угасла.
— Вы хотите сказать, что мне придется…
— Обнажить вашу…
— Грудь. — Кресси с трудом сглотнула. У нее пересохло в горле. Она облизнула губы. Взглянув на Джованни, обнаружила, что тот уставился на ее грудь.
— У вас красивая грудь. Конечно, с точки зрения художника, — тут же добавил он.
— Это необходимо?
— Да, моя прекрасная.
Краска залила щеки Джованни, выделяя резкие очертания лица, придавая ему вид изголодавшегося человека. Он отвел Кресси к креслу.
— Позвольте, я вам продемонстрирую. Это можно сделать с большим вкусом.
Кресси сидела неподвижно, точно статуя, пока он приводил в нужный вид ее фрак, жилет, развязывал шейный платок. Его пальцы были холодны, чуть подрагивали, пока он расстегивал шесть маленьких перламутровых пуговиц на верхней части рубашки. Под одеждой у нее был лишь корсет. Когда пальцы Джованни коснулись обнаженной кожи, Кресси глубоко вздохнула.
Джованни расслабил кружева. Его рука повисла над ее грудью. От предвкушения у нее напряглись соски. Когда он склонился над ней, она заметила, что волосы на его затылке завиваются по кругу. От них обоих исходил жар. Ее тело пылало. По спине заструился пот.
— Затем… когда мы начнем писать… тогда мы… — заговорил Джованни, вставая.
От разочарования Кресси потеряла власть над собой. Стянула корсет, открыв шею до того места, где закончился ряд пуговиц, и обнажила грудь.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!