Квартира, муж и амнезия - Наталья Светлова

— Ну и фрукт этот твой Дворецкий! — покрутил головой Севка. — Все услуги — по прейскуранту. Ты уверен, что он все сделает, как надо, а не пойдет стучать тому же Грише?

— Если он позвонит Грише, твои архаровцы, я думаю, это узнают, и тогда мы перейдем к плану «Б», — успокоил Севку Матвей.

— А у нас есть план «Б»? — не унимался тот.

— Будет, если понадобится.

Они шли по заснеженному тротуару к переулку, где оставили автомобили. Уже совсем стемнело, и опять пошел легкий снежок. Снежинки падали из ниоткуда, внезапно материализуясь в свете уличных фонарей и мельтеша у лица мокрой мошкарой. Мужчины беззлобно пикировались через Ритину голову — здесь, в центре Москвы, тротуары были слишком узкими, приходилось идти чуть ли не гуськом, — а Рита шла посередке, между Севкой и Матвеем, и чувствовала себя почти счастливой. Впервые за долгие годы кто-то думал о ней, старался решить ее проблемы, ее защитить… Она давно перестала пугаться той нелепицы, что с ней приключилась. Приняла ее как данность, как условие задачи, которую предстояло решить. Дано: одинокая девушка, квартира в центре Москвы, некие аферисты Икс, Игрек. Требуется: выяснить, кто такая Икс, если Игрек известен, и как приравнять их к нулю. Действие первое: ввести в решение три новых величины и с их помощью раскрыть все странные скобки. И вот теперь две величины, Матвей и Всеволод, спорили: а не держит ли третья величина, профессор, минус за пазухой?

— Севка, я уверен, что профессор человек порядочный, — обернулся к приятелю Матвей.

Они уже дошли до своих машин, припаркованных одна за другой и наглухо перекрывающих узкий тротуарчик. А что поделаешь? Если парковать машины на обочине, будет заблокирована проезжая часть.

— Понимаешь, я ведь вначале попытался с ним договориться, чтобы он за деньги помог мне Дунечку в психушку определить. Старикан чуть за дверь меня не выставил. Он — человек с принципами. И весь такой… правильный, как редуктор, — озвучил Матвей свое ощущение гармонии.

— Редуктор-кондуктор… Ладно, мне тоже показалось, что старик на нашей стороне. Значит, так, повторяем завтрашний сценарий, — деловито сказал Севка. — К десяти утра подъезжаете в нашу больничку… Адрес записал?

— Запомнил, — кивнул Матвей.

— К половине одиннадцатого подтягивается профессор, часам к двенадцати примчится трепетный супруг. Тамарочке когда звоним?

— В половине одиннадцатого, — ответила Рита.

— Правильно. Все свои реплики помнят по сценарию? — строго поглядел Севка на Риту с Матвеем, и те закивали — помним. — Ну и молодцы! Тогда — до завтра, если что — я на мобиле. Пока, мне пора, надо еще с человечками из клиники детали обсудить, да и Аленка просила сегодня пораньше прийти! — Севка помахал им рукой, встряхнулся большим псом, сбивая с плеч и шевелюры налипшие снежинки, сел в свою грязно-серую «октавию», ловко вырулил с тротуара и, прощально мигнув стоп-сигналами, скрылся за поворотом кривой улочки.

«И чего раскомандовался, будто он этот сценарий придумал, а не Матвей, — подумала Рита. — Тоже мне Джеймс Бонд».

— Слушай, Матвей, а откуда он взялся, этот Джеймс Бонд? — спросила она вслух.

— Я думаю, Бог послал, — ответил Матвей и открыл дверцу своей «вольво». — Садись.

— А если серьезно? — спросила Рита, усевшись на переднее сиденье.

Матвей сел на свое место, завел мотор, аккуратно съехал с тротуара.

— А куда серьезнее? Вообще-то Севка — мой одноклассник. Но я его не видел лет пятнадцать. И вдруг он именно сегодня звонит мне на мобильник. Его контору, оказывается, Дунечка наняла за мной следить, а Севка решил предупредить по старой дружбе. Именно сегодня решил, когда заварилась вся эта каша.

Их машина вырулила на Большую Никитскую и попала в небольшой затор. Теперь они еле двигались. Рита задумчиво смотрела на яркие витрины ресторанов и магазинчиков — здесь, на старой улочке, они были гораздо меньше и скромнее, чем на помпезной Третьяковской. Хотя в остальном — снег, иллюминация, колонна ползущих легковушек — картина будто закольцовывала ее утреннее возвращение домой… Кстати, о доме, где она будет ночевать?

— Матвей, а куда мы едем? — спросила Рита, внутренне приготовившись услышать что-нибудь вроде «поищем недорогой отель».

— Пока не решил… Если хочешь, можем снять тебе номер, я знаю приличный недорогой отель…

«Угадала», — мысленно поздравила себя Рита и почувствовала, как сегодняшний безумный день навалился на нее невозможным грузом. Таким, что и плечи вниз, и слезы из глаз, и в висках стучат тоскливые молоточки.

— Хотя у меня есть предложение получше. Зачем тебе одной в номере сидеть? Да еще после таких переживаний? Давай я тебя к маме своей в гости отвезу! — услышала Рита сквозь стук молоточков и переспросила:

— К-куда? — Голос ее предательски дрогнул и перешел в негромкий всхлип.

— Эй, ты чего? — повернулся к ней Матвей, забыв про дорогу. — Ты чего ревешь?

— Н-не знаю…

— Это нервное, наверное. Да заткни ты свой сигнал, рассигналился, шакал, — выругался он на водителя сзади. Тот намекал, что, пока Матвей смотрит на Риту, автомобиль впереди уехал далеко вперед и надо бы поднажать на газ.

— Ты стихами заговорил, — улыбнулась сквозь слезы Рита — «нервное — наверное», «сигнал-шакал».

— Да? А я и не заметил, — удивился Матвей. — Так куда едем, в гостиницу или к маме?

— К маме, — сказала Рита и замолчала, разглядывая в окно суету вечерней столицы.

Матвей свернул направо, попетлял по узким улочкам и выбрался на Тверскую. Он включил радио, и теперь салон наполняли негромкие звуки джаза. Рита провожала глазами конструкции с яркой рекламой («Интересно, что эти черные козявки делают под глазом у бедной женщины? Они что, тушь с комочками рекламируют?»), фонарики уличной подсветки («Надо же, как лампочки подвешены, будто потолок над нами!»), монументальные фасады («Современник»… Надо бы в театр сходить, а то уже почти месяц в Москве живу, а не была нигде. Стыдно»). Затем Тверская перетекла в площадь перед Белорусским вокзалом, следом начались незнакомые Рите места. «Ленинградский проспект» сумела она разглядеть табличку на доме. Теперь за окном автомобиля мелькали строения сталинской эпохи. «Мы едем к маме. Интересно, какая у Матвея мама?» Воображение рисовало тетушку, похожую на их консьержку Анну Макаровну.

— Матвей, а ты маму предупредил, что меня везешь? — спохватилась вдруг Рита, стряхивая с себя дорожный транс. Меньше всего ей хотелось свалиться на незнакомого человека как снег на голову.

— Думаешь, надо? — спросил в ответ Матвей. — Вообще-то у меня замечательная мама, не думаю, что она станет возражать, чтобы ты у нее переночевала. Да и я давненько к ней не забегал, обрадуется.

— Ты уверен? — с сомнением переспросила Рита. Похоже, Матвей все-таки решил сделать маме сюрприз. — Может быть, все-таки предупредишь?