Топографический кретин - Ян Ледер
Шрифт:
Интервал:
Какие уж тут улыбки, хоть и весна.
Сегодня весна, а вчера была суббота. Раньше, как все нормальные граждане, я любил субботы больше, чем воскресенья: сначала в детсад, потом в школу и университет, а совсем потом и на работу идти не надо ни сегодня, ни даже завтра — красота, маленький, зато еженедельный праздник. Теперь я суббот боюсь.
Это день, когда Путридий и ко. ходят клубиться. А она не просто составляющая этой самой ко., она позвонок ее станового хребта, она — стропила, подпирающая ее крышу, контрфорс, поддерживающий стены.
В субботу она встает поздно — чтобы дать организму расслабиться и подкопить силы перед жесткой многочасовой загрузкой меланхоличным ритмом качающейся в полумраке биомассы. Неделю назад она установила маленькое персональное достижение, вернувшись домой из ночного клуба около пяти часов вечера.
Где-то в районе Нового года, вскоре после того как она сказала, что больше не любит и хочет подыскать себе отдельное жилье, я из последних сил попытался вжиться в эту ко., чего не делал давно. Хотел доказать ей, что у нас все еще много общего, или, скорее, — что я могу найти это общее в себе, могу стать кирпичом в стене, незаметной, но незаменимой молекулой, полуживой клеткой бесцветного, дрожащего клубного сала, пусть даже только для нее.
Моя смена кончилась в 11 вечера. Ко. к этому моменту уже час стояла в очереди в модный лондонский клубешник. Ночь была холодной, и звереющие, но не сдающиеся потенциальные танцоры грелись кто как мог, сбиваясь в максимально плотные кучи, как пингвины полярной ночью. Хотя пингвинов я еще могу понять, у них без вариантов.
Приблизительно в полвторого (точнее сказать сложно: чтобы взглянуть на часы, пришлось бы извлечь запястье из рукава, а этого делать не хотелось) я начал терять самообладание.
Человек я вообще нудный, а уж когда раздражаюсь, становлюсь невыносимым. Но — не давал воли эмоциям, честно держался из последних сил. Они кончились после трех утра, как раз когда мы добрались до вышибал. Перед нами опустился заветный канатик красного бархата, и ко. с вожделением отдалась охранникам, принявшимся согревать счастливчиков равнодушным ощупыванием. Я пошел ловить такси.
— Ну и придурок! — подумала обо мне очередь.
— Ну и выдержка! — подумал я об очереди.
Отскок. Два сна
В одном некая дама оповещает: у всех, кто вступает с ней в контакт, выступающие части тела покрываются черным. Те выступающие, которыми, собственно, в контакт вступают: члены, пальцы, языки.
Даму обследуют. Выясняется, что у нее в месте контакта — месторождение угля. Она задумывается, не дать ли об этом объявление в газету с целью подзаработать на своем феномене? Власти тоже задумываются: не попробовать ли таким образом добывать топливо для теплоэлектростанций: месторождение-то прямо здесь — и практически неиссякаемо, во всяком случае, пока дама не помрёт?
Второй сон — обо мне, который где-то в знакомом месте в Лондоне ловит горбатый черный кэб, садится, называет адрес, а потом вспоминает, что у него нет наличных.
Я показываю водителю через стеклянную перегородку, что мне нужен банкомат: стекло почему-то глухое, и нет переговорной системы, обычной для таких такси, и мы друг друга не слышим, можем общаться только знаками. Он показывает собственную карточку, и я слышу (парадоксально, но это же сон), как таксист предлагает расплатиться своей.
Тогда я впадаю в небольшой ступор: во-первых, карточка у меня тоже есть, у меня наличных нет. А во-вторых, как же я потом с ним рассчитываться буду, мы ведь не знакомы? В общем, благодарю и прошу остановить всё же у банкомата.
Он тормозит, я выхожу, он тоже выходит, я вынимаю из стены деньги, и тут кэб… клонируется, что ли? В общем, машин становится две. Таксист оказывается в своей, а я — за рулем другой такой же. И еду куда-то. И тут понимаю, что вообще-то я за рулём все того же такси, а сам водитель остался где-то там, у банкомата.
Я возвращаюсь, пытаюсь его найти, но он уже ушел. И тогда я понимаю, что фактически угнал машину, да не просто машину, а большое черное лондонское такси. И начинаю паниковать: мне надо как можно скорее вернуть такси хозяину, потому что я к тому же куда-то опаздываю. А вокруг потоки людей, в которых выловить человека нет никакой возможности.
Я беру себя в руки и соображаю простую мысль: на кэбах есть таблички с номерами диспетчерских. Надо позвонить и спросить мобильный человека, которому принадлежит эта конкретная машина. И я набираю 150 (точно запомнил!), а мне оттуда — красивый женский голос, да еще в ритм-энд-блюзе — ну прямо Бейонсе:
Ты позвонил по верному номеру
Ща мы тебе авто засобачим
Только тебе стоит знать заранее
Что этот звонок обойдётся в 30 пенсов
И так далее. Я почему-то даю отбой, но потом набираю 150 снова. И сначала гудки, а потом — вместо Бейонсе — будильник. Все очень натурально, тем более что будит меня как раз мобильник.
Но что забавно: главный мотив в обоих снах — черный цвет. Да, и телефон у меня тоже черный.
Она танцевала, а я ехал домой. От Сохо машина держала на Гринвич, на восток и немного на юг, туда, где вскоре зажелтеет холодный зимний рассвет — его вытянет в небо Венера, уже глядящая на меня из просвета меж низких крыш.
Звезда
вспорола лучом синь
Высь молчит
Хранит
дни
Те что ушли давно
Лишь фонари одни
Словно в немом кино
Им фонарям все равно
Молча роняют они
Слезы ночного света
Лета
После той промозглой лондонской ночи я больше не притворялся фрагментом стены: потерявши голову по кирпичам не плачут. Вместо этого решил вчера провести день с Ингой, нашей общей московской знакомой, которая приехала поучить английский на его исторической родине.
О появлении Инги я ей еще не говорил, обвешивал свое поведение мишурой интриги, надеялся тщательно выверенными намеками вызвать хоть что-то похожее на ревность. Она сносила стоически; думаю, на самом деле не замечала. Ей до лампочки.
Да что там Инга, пару недель назад я пустился в совершеннейшие идиотизмы: зашел к парфюмерам и спросил, какой женский аромат нынче самый модный. Взял пробник, пшикнул на картонную ленточку, понюхал — и не выбросил
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!