Сказки чужого дома - Эл Ригби

– Может, поэтому здесь все словно застыло. Но Аканар остался особым местом для Большого Синедриона. Его члены, восемь тобинов, съезжаются сюда каждый раз, когда им нужно что-то обсудить. И проводят Большие Советы, собирая приближенных товуров и глав Дланей, где-то каждые пятнадцать юнтанов. Кстати, на Перевеяние как раз будет очередной. Очень скоро.

Ласкез слушал и смотрел на нее, но боковым зрением заметил: Роним закусил губу и еще больше помрачнел, пробормотав:

– Неужели.

– Да, мой друг. Ты совершенно не следишь за новостями, тебе следует… чуть больше интересоваться тем, что происходит в мире.

Она задорно рассмеялась и тоже принялась поджаривать булочку. Ласкез вопросительно посмотрел на Ронима. Сыщик не обратил на взгляд внимания и явно был рад, что тема исчерпана. Вдруг Таура, подавшись чуть ближе, спросила у него:

– А вам не случалось там бывать? Ну… например, охранять тобинов? Вы их когда-нибудь видели? Они… люди?

Роним с явным усилием усмехнулся. Он прямо посмотрел на шпринг и объяснил:

– Для такой охраны не годятся солдаты в серых мундирах.

– А ведь когда-то так не… – тихо начала Мирина Ир, но он оборвал:

– Давно уже не годятся. Там всегда полно алопогонных, ну а с тем, чтобы отгонять любопытный народ, справляются местные подразделения.

– Жаль… – пробормотала Таура. – Наверное, это интересно, хотя и опасно, и…

– Опасно! – воодушевленно подхватила ла Ир, отправив остатки ширшина в рот. – Еще как! Например, ходят слухи, будто в прошлый раз туда чуть не ворвались преступники… – Она сделала паузу и посмотрела прямо на Ласкеза. – С Веспы!

– Ничего себе, – удивился он. – Их поймали?

– Алая Сотня… – процедил сквозь зубы Роним. – Она всегда и всех побеждала.

– Но ее больше нет, – добавила Мирина Ир беззаботно. – И если что…

– Там ничего не случится. Они найдут, кого послать.

– Какой ты вредный, Роним. Народу ведь надо о чем-то болтать.

Сыщик пожал плечами. Начал подниматься со словами:

– Пойду покурю.

– Кури здесь, как я!

Глаза ла Ир блестели. Похоже, она истосковалась без компании и категорически не желала делать даже маленьких перерывов в столь занятной беседе. А вот Роним утомился. Он еще раз пожал плечами, но сел, налил себе черножара и сделал быстрый большой глоток. После этого действительно закурил, и ненадолго опять стало тихо. Таура нарушила молчание:

– Зачем веспианцы туда поехали?… Они хотели все разрушить? Как… раньше?

Ла Ир, складывавшая карту, вскинула голову:

– Что ты сказала, моя дорогая девочка?

– Ну, когда материк закрыли…

Женщина кивнула и снова сосредоточилась на карте.

– Веспианцы… – что-то колючее прозвучало в ее тоне, – полагаю, просто хотели вернуть свободу.

Ласкез вгляделся в нее с удивлением. Пальцы двигались все так же аккуратно, в светлых волосах играли блики тлеющих углей, но… кажется, она напряглась и огорчилась. Если бы Ласкез был барсуком, он сказал бы, что от ла Ир пахнет тревогой, раздражением… досадой?

– Их прошения о повторном расследовании Резни, – продолжила женщина, – равно как и об амнистировании региона не удовлетворялись. Возможно, они… лучшие из них… решили действовать. В конце концов, глупо держать в изоляции целый континент из-за ошибок, совершенных теми, кто уже умер и пророс. Не находишь?

Вопрос она адресовала Ласкезу. Тот задумался, потом вздохнул и признался:

– Не знаю. Там были массовые беспорядки. Они убили три четверти своего населения. Почти всех не киримо. Посмели называть их… – он запнулся – животными.

– Есть теория, что все было сложнее.

– Сложнее?

– Мирина, не пудри ему мозги… теориями, – вмешался Роним. – Достаточно литературных.

Ла Ир взглянула на него исподлобья, затем хмыкнула и тихо произнесла:

– Ты же умный, Ласкез. Различаешь цвета. Впрочем… – она перевела взгляд на Тауру, – неважно. Важно то, что веспианцы как никто умеют учиться на ошибках. Научились, в отличие от остальных. Даже… – она постучала ногтем по одной из стенок жаровни, напоминавшей черную ноздреватую губку, – первыми изобрели дóржу, материал, поглощающий дым. После того как целая пещера однажды очень сильно пострадала из-за неправильно устроенного очага. Все пользуются этой технологией до сих пор.

– Здорово… – произнес Ласкез.

– Вам их жалко, ла? – тихо спросила Таура. – Людей с Веспы?

Мирина Ир встала.

– А ты хотела бы жить как преступник, ничего не сделав? Я нет.

Таура вздохнула. Убирая карту, ла Ир пожала плечами.

– Оба мира, Большой и Малый, забирают с Веспы ресурсы. Испытывают там оружие. Наслаждаются властью, строя огромные Стенные районы и вербуя Зодчих. Им… выгодна ее покорность. Представь, Таура. Большая, богатая, красивая и абсолютно податливая земля. С которой можешь сделать что угодно. И…

– Тебя занесло не туда, Мирина.

Роним больше не хмурился, а только грустно, едва заметно улыбался. Ла Ир улыбнулась в ответ:

– Ты прав. Это дела прошлого. Но может…

Ласкез не удержался и зевнул.

– Ладно. Что, почитать вам еще немного стихов?…

* * *

– Хватит лгать ему.

– Я не сказал ему ни слова лжи.

– Думаешь, то, что ты делаешь, лучше?

Голоса, поначалу едва пробивавшиеся сквозь сон, теперь окончательно разбудили Ласкеза. Он открыл глаза и уставился на тонкую полоску света из-под ведущей в коридор двери.

В комнате было темно. На грудь давила тяжелая голова Бино, решившего сегодня поспать вместе с ним. Может, именно слабое мерцание его иллиция и стало изначальной причиной того, что Ласкез начал просыпаться, но это было уже неважно.

– У него должно быть право выбора. Не забывай, кто он!

В голосе ла Ир слышалась нешуточная злость. Голос Ронима тоже был раздраженным, хотя и звучал намного спокойнее. Ответ он отчеканил, делая ударение на каждом слове:

– Он. Хочет. Жить. Он молод.

– Мы тоже были молоды.

– Даже не думай впутывать его…

В полоске света дернулась тень. Кажется, ла Ир топнула ногой.

– Трус. Ты никогда не думал о деле. Только о том, чтобы сбежать оттуда!

– Давай не будем забывать, чем вы мне обязаны, Мина. Но я не отрицал, что делаю это все, прежде всего, ради себя. А также… – вот теперь Ласкезу послышалась в тоне сыщика злость, – ради тех, кого угробили! Думаешь, ради тебя, или маленькой вертихвостки с ее отцом, или Шѝру? Да я бы никогда…