Сказки чужого дома - Эл Ригби

Третья вахта наступила незаметно. С собой она принесла темные сгустки облаков, ливень и особенно сильные порывы ветра. Заволновался и помрачнел океан, машины словно заспешили домой. Те из них, что были живыми, действительно торопились: как и людям, им хотелось скорее укрыться в своих теплых закрытых жилищах. Людей тянуло в клетки, машины – в гаражи.

Поэтому серый старенький автомобиль Ронима добрался до побережья, не простаивая в пробках. Шумный желтоглазый поток двигался навстречу, а на своем направлении машина оказалась почти одна. Пустовала и парковочная площадка, по которой лупили дождевые капли. Роним остановился там, где они были и в прошлый раз. Точно на том же размеченном квадрате.

– Давай оставим тебе его. – Серый детектив указал на Бино. – В случае чего…

– Не надо. Я справлюсь.

– Тогда возьми.

Роним вложил ему в руку свой пистолет. На секунду сжал пальцы, потом поспешил успокоить:

– У старших детективов их по два. Не волнуйся.

– Роним, это слишком…

– Эй, два мешка, пошли! – гаркнул Пагсли, распахивая заднюю дверь. Бино жизнерадостно выскочил прямо в огромную лужу. Несколько брызг осели на белом шарфе ками.

– Ах ты паршивец!

– Не ори на него. – Роним открыл переднюю дверцу. – Он сделал это, чтобы тебя взбодрить.

– Да я и так в порядке! Пусть бодрит тебя! Удачи, пацан!

Пагсли накинул на голову капюшон. Роним встревоженно посмотрел на Ласкеза в последний раз. Три фигуры медленно двинулись через площадку назад, Ласкез наблюдал за ними в зеркало заднего вида. Наконец они скрылись, и он остался один.

Океан впереди волновался все сильнее. Обстановка совсем не напоминала день, когда они с Ронимом смотрели на воду, обсуждая планы и поедая дешевую уличную еду. Океан снова отражал настроение Ласкеза – всю его тревогу и неопределенную пустоту внутри.

Он посмотрел на подсвеченные часы. Кто и откуда появится? Может быть, Джер прибудет прямо на Страннике? Ведь корабль с ним; вряд ли теперь, когда все пошло по-другому, Джер бы отпустил его по маршруту крови. Или…

Мысли оборвала появившаяся далеко впереди точка. Она была едва различима на фоне темного неба, но вскоре приблизилась достаточно, чтобы стало ясно: самолет. Черный самолет с белой «грудкой», летящий слишком быстро для гражданского. Машина алопогонных? Вряд ли, они выкрашены иначе.

Ласкез наблюдал, пока самолет внезапно не нырнул вниз, потом влево, и не пропал. Пошел на посадку где-то в нижних бухтах: там, по словам Ронима, было несколько гостевых аэродромов. Снова стало пусто и тихо. Все оставшееся время до назначенного часа Ласкез провел в смутных размышлениях. Когда он снова глянул в зеркало, на площадке появилась темная фигура.

Недостаточно высокая для доктора Довэ. Слишком плечистая для Ву, Тэсс или Евы. Значит…

– Джер! – Он решился пренебречь осторожностью и высунулся в окно. Фигура прибавила шагу.

Вскоре Джер ввалился в салон. Он сдернул с себя капюшон, но волосы все равно оказались мокрыми, по лицу текла дождевая вода. Полукровка лавиби осклабился:

– Ну привет, приятель.

У Ласкеза было ощущение, будто с тех пор, как они в последний раз виделись, прошло не меньше юнтана или хотя бы ветряной смены. Поэтому он вглядывался в лицо друга пристально, ища перемены. Но Джер остался прежним, только снова успел сильно обрасти, да и подбородок покрывала щетина. Одна деталь прибавилась: на шее болтались летные очки.

– Меня подкинул брат на своем самолете. У меня, оказывается, отличный брат, пусть и скачет, как гребаная ящерица.

Они крепко пожали друг другу руки, потом Джер неуклюже сгреб Ласкеза за плечи и обнял, правда, тут же выпустил и пробормотал:

– Просто хотел убедиться, что ты стал еще более тощим. Живешь вроде не на помойке, а все-таки…

– Как дела? – тихо спросил Ласкез. – Ты надолго? Все… в силе?

Карие глаза Джера слабо блеснули в свете мутных фонарей. Он потер подбородок, быстро посмотрел на воду и покачал головой. Так энергично, будто этим качанием хотел ответить на все вопросы разом.

– Джин меня ждет. Один разговор – и назад. Ну и… вот.

Он вынул что-то из-под куртки и сунул Ласкезу в руки. Это оказалась обернутая несколькими слоями непромокаемой бумаги тонкая книжечка. Кожаную обложку украшал яркий посеребренный герб.

Восемь стрел Син-Ан.

– Это…

– Твоя свобода, приятель. – Джер широко и самодовольно улыбнулся.

Ласкез быстро пролистал страницы. Нашел там собственный снимок, дату рождения, свой «след запаха» – особый лист, бумага на котором на ощупь напоминала короткую шерстку. Обязательный элемент син-карта, чтобы лавиби, часто работающие в пограничных и таможенных службах, имели дополнительную возможность устанавливать личность приезжих. Спохватившись, Ласкез вернулся на первую страницу. Прочел имя, фамилию и удивленно поднял глаза.

– «Лирисс»…

В Син-Ан многие не пользовались фамилиями. Они были обязательными лишь до шестнадцати юнтанов, чтобы показывать принадлежность ребенка к семье или приюту. После можно было идти своим путем и отречься от любых кровных уз. Ло Лирисс, видимо, был из таких: его фамилия никогда не звучала под сводами Вайлент о'Анатри. Но теперь…

– Я попросил. У меня указана та же. Это значит, что ты записан моим братом. С пометкой, что по «крестной системе», но все же.

Это многое значило. Даже слишком. Но Джер вряд ли оценил бы пространные речи о признательности, скорее сразу посоветовал бы заткнуться и говорить по делу. Поэтому Ласкез лишь кивнул:

– Благодарю. А…

Джер легко угадал, о чем еще его хотели спросить:

– С Тэсс и Таурой поделился фамилией один из охранных отца. У него выводок из двенадцати детей, так что они ему не помешают. – Лавиби помедлил и, не опуская взгляда, добавил: – Прости, но у меня рука не поднялась сделать твою сестру нашей родней.

Он быстро сунул Ласкезу второй син-карт, на Тауру, и скрестил руки у груди. Вид у него был хмурый. Возможно, Джер готовился к тому, что друг будет недоволен подобным поступком.

– Вот как, – только и смог сказать Ласкез. Он не был удивлен. Затрагивать тему не хотелось, и он спросил: – Как она там?

– Жива. Здорова. И даже не одна, – туманно ответил Джер.

– А остальные?…

– Нет больше остальных.

И Джер стал рассказывать. Быстро и горячо, то и дело сбиваясь и резко переходя с темы на тему, разражаясь привычной руганью. Ласкез слушал. Чем больше – тем хуже ему становилось. Перед глазами он снова видел невзрачную башню местных алопогонных. Затемненные стекла-глаза. Не мухи. Паука, ждущего добычу.

– Я ничего ей не сказал. Если бы я ее взял, она могла бы захотеть остаться с тобой.