Годы, как птицы. Записки спортивного репортера - Михаил Шлаен

Мемориальная доска на доме, где жил Бесков, была открыта в день, когда Константину Ивановичу исполнилось бы 90. Бескова чаще всего и справедливо причисляют к лидерам отечественного тренерского цеха. А ведь он и игрок был выдающийся, центр-форвард «Динамо», однако об этом сегодня говорят и помнят меньше. Знаменитое послевоенное турне динамовцев по Великобритании: две победы, две ничьи, общий счет – 19:9. 5 мячей и 4 голевые передачи – бесковские. А у меня перед глазами знаменитый матч «Динамо» – «Спартак», качели, а не матч, то одна команда взлетала в счете, то другая. 4:4. Сильнейший дождь, месиво в штрафной площадке, каша из игроков. Как в этой кутерьме выцарапал мяч Бесков и нашел лазейку меж частокола ног, чтобы загнать его в сетку: 5:4.

Когда внук Бескова, Григорий сбросил покрывало с памятной доски, все увидели застывших над ней двух голубков. И одновременно в небо взмыли два живых белых голубя. Попорхав немного над головами собравшихся, они сели над подъездом, где жил Бесков, и ни за что не хотели улетать, будто ждали своего хозяина: ведь Бесков в юности, помимо футбола, очень любил гонять этих птиц; в пред– и послевоенной Москве было едва ли не повальное увлечение ими, многие держали голубятни, лелеяли, холили своих питомцев, никому не давали их в обиду.

Кстати, знаете, как фамилия внука Бескова? Федотов. Он сын дочери Константина Ивановича, Любы, и Владимира Григорьевича Федотова, а стало быть, еще и внук Григория Ивановича Федотова.

…Я уже собирался уходить с церемонии открытия мемориальной доски, как вдруг – то ли мне показалось, то ли на самом деле, что белокрылые голубки своим тонким клювом тихонечко, чтобы никого не спугнуть, постучали в окна бесковской квартиры на третьем этаже. Да, не только у людей не зарастает народная тропа к своим героям, но и птицы не забывают тех, кто делал им только добро.

Есть спортсмены замечательные, есть – знаменитые, а есть – великие. Борис Гойхман в числе великих. И вообще, и среди вратарей. В водном поло это имя столь же значимое и культовое, как Лев Яшин – в футболе, Владислав Третьяк – в хоккее, либо Андрей Лавров – в гандболе. При том, что ватерпольному часовому, при всем уважении к коллегам, несколько сложнее. Нет твердой опоры под ногами – земли, льда, паркета, от которых можно оттолкнуться, дабы поймать мертвый мяч. А уж Гойхман за свою долгую карьеру наловил их тысячи. Причем таких, что позволили специалистам признать его лучшим ватерпольным голкипером мира.

Автор этих строк хорошо помнит то время, когда матчи чемпионата страны еще в старом бассейне ЦСКА собирали полные трибуны, народ специально приходил полюбоваться мастерством стража ворот флотского коллектива, с которым практически была связана вся его жизнь.

Коллекция спортивных наград Гойхмана выглядела довольно внушительной – только одних золотых медалей чемпиона СССР, завоеванных им как игроком, а затем и многолетним главным тренером команды ЦСК ВМФ, было 16. Да, золота олимпийского не хватало. Только по одной бронзовой и серебряной медали, причем первую, на Играх-56 в Австралии, он завоевал в возрасте… 37 лет. Но разве от этого его величие падает? Многие грядущие золотые успехи наших ватерполистов на Олимпиадах, европейских и мировых первенствах, в Кубках чемпионов континента стали возможны благодаря поколению Бориса Гойхмана. Они были первопроходцами, прокладывали путь через Мельбурн и Рим, Токио и Монреаль… Они доказали, что даже самых, казалось бы, непобедимых – венгров, югославов, итальянцев – можно обыгрывать, свергнуть с вершины пьедестала почета и самим занять их место. Недаром же в спортивных кругах Гойхмана любовно называли отцом отечественного водного поло.

При множестве не только спортивных, но и боевых знаков отличия коренной москвич Гойхман считал для себя самой главной наградой медаль «За оборону Москвы». До сих пор словно слышу его несколько приглушенный голос, когда он рассказывал о том времени или с судейского столика звучало: «Гол забил…» Я представляю боль в его глазах от переживаний за нынешние неудачи отечественного водного поло. Нет, не должны прерываться победные традиции, заложенные Б. Гойхманом и его товарищами. Считайте это наказом ветерана.

На сей раз я иду поклониться человеку, который похоронен чуть в стороне от Центральной аллеи. Ему в этот день исполнилось бы ровно 80. Станислав Алексеевич Жук. Называю пока только ФИО, без всяких громких эпитетов. Их сам добавит каждый, кому любо отечественное и мировое фигурное катание, ибо от него имя это неотделимо.

В Татьянин день на Ваганькове всегда многолюдие. 25 января родились одинаково выдающиеся личности. Высоцкий и Жук. Оба гордость нашей страны, знаковые ее фигуры. И мне обидно, что об одном широко вещают радио и телевидение, и он, безусловно, достоин этого. Другой достоин не меньше, если вспомнить, что на счету его учеников 138 медалей (из них 67 золотых), до сих пор никто и близко не может приблизиться к этому рекорду, да и превзойти вряд ли кому удастся, однако о нем лишь скромное упоминание в коротких сюжетах, а то и вовсе умолчание. Несправедливо.

По отношению к Станиславу Алексеевичу это слово долго оставалось в моем лексиконе. Объясню.

В свое время я написал в «Красной звезде»: слава богу, наконец-то увековечили память Жука бюстом на Аллее славы ЦСКА. Но почему не названа его именем школа, которой он отдал десятки лет творческой жизни, где самозабвенно трудился? Фактически это его школа, как заметила Татьяна Анатольевна Тарасова. Теперь это слово «несправедливо» исчезло из моего лексикона. К 80-летию у входа в СДЮСШОР ЦСКА по фигурному катанию обновили (или заменили) вывеску, добавив – «имени С. А. Жука».

У надгробия Жуку собрались его близкие, коллеги, друзья. Тепло, несмотря на промозглую погоду, уютно, по-семейному.

– Станислав Алексеевич – гениальный тренер, фантастический выдумщик с колоссальным даром предвидения, – говорила Ирина Роднина, голос ее немного дребезжал, как струна арфы, она с трудом сдерживала эмоции. – У Жука была своя, четко поставленная система тренировочного процесса, чем он выгодно отличался от других своих коллег. Это была школа с большой буквы, нынешнее фигурное катание во многом отталкивается от нее.

– Станислав Алексеевич строил наши тренировки на трех «с»: самодисциплине, самоанализе и самоконтроле, – поддержал свою золотую олимпийскую партнершу Алексей Уланов. – Если бы вы знали, как распекал он меня, когда я пропустил несколько тренировок из-за подготовки к госэкзаменам в Гнесинском училище. А что вечера нет, и ночь длинная, упрятал бы свой баян и пришел, я ждал, – увещевал он.

…В тот день на Ваганьковское кладбище я добирался на поезде Санкт-Петербург – Москва. И это выглядело символично. В хорошем смысле слова Жук был слугой двух столиц. Город на Неве вместе со своей женой Ниной Бакушевой прославил как спортсмен, фактически своими медалями на континентальном первенстве они пробили окно в Европу нашим парам, а в Москве громко заявил о себе как великий тренер на все времена.

Станислав Алексеевич прожил всего-то 63 го да, а сколько сделал, а сколько еще мог сделать.