Ковер царя Соломона - Барбара Вайн

– Если мы и можем увидеть что-нибудь, – сказал он, – то это случится в полночь. Наверное, это будет что-то вроде мешка, болтающегося на веревке прямо посреди комнаты.

– Не хочу такое видеть, – отозвалась его сестра.

– Шутишь? Конечно же, ты хочешь! Я собираюсь сфотографировать привидение. Со вспышкой должно получиться. Рассказать тебе, что я сегодня делал?

– Ага, давай рассказывай.

– Я проехался на крыше вагона от Западного Хэмпстеда до Финчли-роуд.

Бьенвида ничего не ответила. Идея кататься на крышах поездов не слишком привлекала ее, а кроме того, девочка не была уверена, что можно верить всему, что рассказывает Джаспер. Она взяла себе несколько драже, выбрав четыре оранжевые конфетки. Ей нравились только такие. Бьенвида уже давно заметила, что оранжевые драже сделаны из молочного шоколада и чуть-чуть отдают апельсином, в то время как остальные, несмотря на разные цвета – красный, зеленый, лиловый, желтый, коричневый, имеют один и тот же вкус и к тому же сделаны из темного шоколада. Она уже давно пыталась разрешить эту великую тайну.

– Я тренируюсь перед тем, как «зацепиться» в настоящем туннеле, – похвастался ее брат.

– Но ты же можешь убиться. Тебе там голову снесет!

– Ну я же тебе объяснил, что тренируюсь! Тут важно не терять головы, – Джаспер расхохотался над собственной шуткой и повторил: – Не терять головы, поняла, Бьенвида?

Она не поняла, но ничего не сказала, лишь покорно улыбнулась брату. Они ели шоколадные батончики и пили колу. Вдруг мальчик сказал, что уже без двух минут двенадцать, и пришло время задуть свечи, иначе они ничего не увидят. Он приготовил фотоаппарат. Однако единственным событием, которое произошло в полночь, было возвращение домой Джарвиса, Тины и какого-то ее старинного приятеля.

К тому времени, когда хозяин дома ушел в свою комнату, намереваясь сделать чашку чая, вскипятив воду в электрическом чайнике, а Тина с дружком пожелали ему спокойной ночи и отправились к ней, дети уже спали. Мисс Дарн старалась не шуметь и не заглянула в их спальни.

Церковь Святой Марии Вулнотской на Кинг-Уилльям-стрит была построена в 1727 году. Когда-то на этом месте стоял римский храм, посвященный богине Конкордии. Несмотря на то что в названии церкви фигурирует шерсть[24], к последней оно не имеет никакого отношения. Это – искаженное имя саксонского принца Вульфнота, соорудившего здесь деревянную часовню, посвященную Богородице.

Здание, которое возвели там позднее, сгорело во время Великого Пожара 1666 года. Современный храм был построен Николасом Хоксмуром. Свод выкрасили в синий цвет и нарисовали на нем звезды, чтобы напомнить прихожанам о ночном небе, которое видели из атриума еще римляне.

Первый туннель круглого сечения на линии, называвшейся в то время «Сити и Южный Лондон», был проложен прямо под этой церковью. Компания получила разрешение от Парламента на снос, но на защиту здания встала общественность, под давлением которой строители были вынуждены проложить туннель под фундаментом церкви, использовав его в итоге для оборудования лифтовой шахты станции «Банк».

В честь спасения церкви на входе в станцию установили голову ангела.

Когда поезда Центральной линии подъезжают к платформе, включается запись, повторяющая: «Внимание – провал! Внимание – провал! Внимание – провал! Внимание – провал! Пожалуйста, будьте внимательны при выходе!» И действительно, когда выходишь из вагона, провал открывается прямо под вашими ногами. Но это не единственная станция, на которой имеется большой зазор между вагоном и платформой. В Холборне, на линии Пикадилли, он также довольно велик, но никакого объявления об этом не делают.

На станции «Банк» этот зазор появился из-за того, что строители метрополитена постарались несколько сместить линию, чтобы она не проходила под хранилищами Банка Англии.

Три часа назад Тина и Джарвис отправились вместе в бар на Сент-Джонс-вуд. Джарвис собирался встретиться с одним типом, русским, работавшим в агентстве «Интурист» и пообещавшим ему похлопотать о поездке в Советский Союз, где, по слухам, происходил бум строительства метрополитенов: было уже сдано или планировали ввести в эксплуатацию целых восемь! А мисс Дарн хотела просто развлечься.

Русский опаздывал. Пока они его ждали, Тина заметила своего старого знакомого – опрятного темноволосого человека среднего роста, где-то сорока лет. Она представила его племяннику как Дэниэла, пояснив, что они не виделись уже лет десять, с тех самых пор, как случайно познакомились в Денмарк-Хилл. Стрингер обратил внимание на необычные глаза этого Дэниэла: темные с фиолетовым отливом, словно лепестки анютиных глазок. Но он никак не мог вспомнить, у кого видел такие же.

Выпив пару стопок водки и выбранив качество предлагаемой баром марки, интуристовский сотрудник принялся соблазнять Джарвиса рассказами о новом метро в Куйбышеве и перспективой посещения сейсмоустойчивого метрополитена в Ташкенте.

– У нас, в СССР, самые лучшие метро в мире, – рассказывал он. – Все наши линии построены в соответствии с высокими техническими стандартами, по которым сооружался Московский метрополитен.

Джарвису с трудом верилось в эти «высокие технические стандарты», причем ему показалось, что и сам русский не особенно в них верит. И молодому человеку захотелось во всем убедиться самому.

– А, например, в Ереване, – продолжал интуристовец, – туннели спроектированы так, чтобы выдержать землетрясения силой десять баллов по шкале Рихтера.

Стрингеру подумалось, что все это верно и для системы BART в Сан-Франциско. Его взгляд упал на Тину, которая как раз погрузилась в своеобразный ритуал ухаживания. Он уже видел ее пару раз за подобным занятием. Они с Дэниэлом сидели друг против друга за маленьким столиком, держась за руки так, словно намереваясь немедленно заняться армрестлингом. Но ничем подобным они, разумеется, заниматься не собирались. Никакого напряжения в их позах не было: руки были расслаблены, глаза каждого, не мигая, смотрели в глаза партнера, а рты были слегка приоткрыты. Пока Джарвис их разглядывал, Тина с Дэниэлом обменялись быстрым поцелуем, тут же, впрочем, отпрянув друг от друга.

Русский ушел, паб закрылся, и они втроем вернулись домой последним поездом, идущим в северном направлении. Причем компания потратила бездну времени на то, чтобы добраться до станции «Сент-Джонс-вуд», потому что Дэниэл с Тиной то и дело останавливались под уличными фонарями и принимались лизаться.

Пока они ждали поезда на платформе, Стрингеру припомнилась сказка о ковре-самолете царя Соломона. Этот волшебный ковер зеленого шелка был таким большим, что на нем помещалось множество народа. Соломон просто объявлял, куда они желают отправиться, ковер взмывал в воздух и приземлялся точно в назначенном месте. Совсем как метро. Джарвис попытался изложить эти свои соображения своим спутникам, но им было не до него.