Отрешённые люди - Вячеслав Софронов

— Куды претесь? — довольно нелюбезно остановил один из них Зубарева и его спутников, выставя вперед штык мушкета.

— Нам бы до коменданта, — растерялся Иван и добавил, — по делу мы из Тобольска прибыли, который день добираемся.

— Эй, Степан, земляки тут твои, — крикнул часовой другому казаку, что сидел на корточках возле костерка и раскуривал короткую трубочку.

— Носят их черти, земляков этих, — не поворачивая головы, отвечал тот, — врут, поди, что из самого Тобольска.

— Из самого, как есть, — подтвердил Иван.

— Степка, лешак тебя возьми, — закричал вдруг Тихон Злыга казаку, своих не узнаешь? Зажрался тут на казенных харчах. Айда сюда, поздоровкаемся!

Казак привстал, повернул голову в сторону ворот, и лицо его постепенно расплылось в широкой улыбке, он раскинув широко руки и пошел навстречу прибывшим. Тихон соскочил с коня и кинулся к нему, обнялись.

— Мы ж на соседних улицах жили в Тобольске–то, дубасили один другого, когда пацанами были, — пояснил Злыга своим попутчикам, тиская друга в крепких объятиях.

— Ну, ты совсем здоровым стал, не приведи Бог теперь с тобой на кулачках повстречаться, — едва вырвался из его объятий казак, — все купцам прислуживаешь? Шел бы лучше с нами на заставу, самое мужицкое дело. А?

— Не–е–е, не тянет меня казаковать, — отшучивался Тихон, — усы не в ту сторону закручиваются.

— С нами поживешь, будут как надо закручиваться, — смеялся Степан. — По какому такому делу приехали? Торговать? А обоз где? Отстал?

— Нет, брата мне выручать надо. В полон киргизы его взяли, — объяснил Иван Зубарев.

— А–а–а… Вон вы зачем здесь… Слыхали мы про тот случай, совсем обнаглели косоглазые, уже и проехать мимо нельзя.

— Чего ж солдаты порядок не навели? — поинтересовался Никанор Семуха, подходя поближе к воротам. — Дали бы им перцу…

— Они дадут, жди, — подключились к разговору и остальные казаки, забыв, что они караульные на воротах, — мы тех солдат и в глаза не видывали, прошли стороной на Троицкую крепость. Болтают, там они и встали лагерем.

— Говорили, полков пять их набралось, при пушках, — подхватил другой казак.

— А к нам только небольшой отряд и прибегал, пару деньков погостевали и туда же подались, — махнул рукой Степан. — Только поручика своего больного оставили.

— А чего с ним? — спросил Иван, чтоб поддержать разговор.

— Лихоманка его скрутила, едва жив остался.

— Но сейчас уже ничего, в себя пришел, ждет какой из отрядов, чтоб на Курган податься.

— При нем два ординарца, большая птица… Видать, с самого Петербургу.

— Не сухонький такой, роста высокого? — поинтересовался Иван, чтоб отбросить смутное предчувствие, возникшее вдруг у него.

— Ага, сухонький, высокий, из себя молодец, а зовут… как же его зовут… — помялся немного Степан, но так и не вспомнил, — а вам–то он по какой надобности? Может, тоже земляк?

— Да нет, — словно оправдываясь, ответил Иван, — просто показалось.

— Вон и комендант идет, — спохватились казаки и быстрехонько кинулись по своим местам, взяли "на караул" при приближении начальства.

К воротам подходил щегольски одетый, довольно молодой сотник с нагайкой в руке и саблей на боку. Он старался выглядеть солидно, но это давалось ему плохо и, сделав несколько шагов, он вдруг вздрагивал, как–то подпрыгивал, прогибался в спине, словно спешил перейти на бег, но затем вспоминал о своем высоком положении, встряхивал длинным черным чубом, выбивающимся из–под лохматой казачьей шапки, чуть замедлял шаг и опять какое–то время двигался степенно и почти торжественно.

— Разрешите доложить, — обратился к нему Степан, пристукнув коваными сапогами, отчего мелодично звякнули стальные шпоры и, увидев кивок головы сотника, продолжал, — на заставу прибыли трое человек и хотели бы вас видеть.

— Уже видят, — усмехнулся сотник, — Что дальше?

— Купца тобольского выкупать приехали, — пояснил Степан.

— А нам какое с того дело? Мы не таможня, а казаки, охрану несем.

— Связаться бы с кем из старшин киргизских, — осторожно попросил Зубарев, — отблагодарим за помощь.

Сотник внимательно поглядел на него, хотел что–то сказать, но передумал, крутнулся на каблуках и пошел обратно в крепость, обронив на ходу:

— Мешать не будем. Бог в помощь.

— Как же так? — удивился Зубарев. — Не по–христиански то, братцы,

помогите…

— Слышал, поди, — сквозь зубы заявил Степан и начал закрывать тяжелые створки ворот, не глядя Ивану в глаза.

— А нам куды деваться? — в голос вскрикнули Тихон и Никанор. — Земляк, Степан, ты чего?

— А ничего, не велено пущать, — нехотя отвечал тот, — супротив начальства идти себе дороже станет, переночуете как–нибудь…

В это время из–за ворот крепости послышался знакомый Зубареву голос и он стремглав кинулся в оставшуюся меж воротинами щель, сумел просунуть голову и закричал, что есть мочи:

— Ваше высокоблагородие! Помогите! Подайте помощь!

Внутри крепости возле рубленой избы стоял заметно осунувшийся поручик Кураев и о чем–то беседовал с молодцеватым сотником. Он пожелтел лицом после недавней болезни, но был все также подтянут, бодр и даже улыбался. Не узнав сперва зажатого створками Ивана, подошел поближе и, внимательно присмотревшись, вспомнил своего попутчика, которого в свое время собственноручно сдал в тобольский острог. Даже не удивившись столь неожиданной встрече, радостно воскликнул:

— Старый знакомец! Чему обязан? Случайно не меня ищите?

— Вас, ваше высокоблагородие, именно вас.

— Чем могу быть полезен? Может, хотите получить удовлетворение за причиненную обиду? Я к вашим услугам. Но, честно говоря, особой вины за собой не чувствую. Уж чересчур подозрительно выглядели вы в прошлый раз. Да и сейчас не лучше, — критически глянул он на зажатого воротинами Ивана.

Наконец, казаки, видя, что поручик весьма любезно и по–дружески разговаривает с вновь прибывшим, отворили створки ворот пошире, и Зубарев, тяжело отдуваясь, шагнул в крепость, сбиваясь, заговорил:

— Судьба, ваше высокоблагородие, судьба, видать, нас опять вместе свела… Окажите помощь христианскую… Помогите брата моего двоюродного освободить из плена… Век Бога за вас молить буду и детям завещаю… Помогите…

— Вот так история. Я, как погляжу, с вами постоянно случаются какие–то немыслимые ситуации. Прямо наваждение какое–то. То я этого молодого человека от волков в чистом поле спасаю, — пояснял он сотнику, — то он кажется мне едва ли не преступником, сдаю его в острог, но его выпускает сам губернатор. Уезжаю на полтыщи верст от Тобольска, и, на тебе, он опять здесь. Можно подумать, вы преследуете меня, — с ехидной улыбкой выговорил Гаврила Андреевич Кураев все это в лицо Зубареву и закончил, — ну, что с вами делать, придется выручать и на сей раз. Такова моя планида, надо думать. Рассказывайте…