Перелом - Сергей Альбертович Протасов

Пострадавших артиллеристов быстро заменили другими, а пушку смогли исправить. Недостатка в запасных номерах не было, так как помимо людей с неподбойного борта можно было использовать и безработную прислугу нижних казематов батарейной палубы. Там до сих пор даже орудия оставались втянутыми внутрь по-походному, а ставни задраенными по-штормовому.

Проблемы со стрельбой были у всей носовой группы артиллерии. Постоянно заливало прицелы башни и обоих казематов верхней палубы под мостиком, обильно обдаваемых брызгами. Подобные сложности испытывали все японские корабли, особенно «Касаги», в то время как высокобортные русские броненосцы переносили такую погоду более спокойно, а поскольку ветер дул им в спину, могли уверенно действовать своими башнями на любых курсовых углах.

После того как Рожественский снова развернулся на 16 румбов и начал выравнивать свой строй, явно намереваясь двинуться на запад, Като оказался в 29 кабельтовых северо-западнее его головного броненосца, которым снова стал флагманский «Александр». При этом японцы сильно опережали русскую колонну и все так же сосредоточенно били по нему. Он горел, но продолжал отвечать, так же как и оба его ведомых. В 16:08 они уже набирали скорость и опять пристреливались по всем трем броненосным крейсерам.

Используя свою позицию, Като начал склоняться к югу, охватывая голову русской колонны. Но Рожественский легко ушел от этого охвата, развернувшись к 16:14 на запад-юго-запад. Теперь японские главные силы оказались на его правом траверзе. Их «армстронговские» пушки били гораздо чаще, обдавая высокие, заваленные внутрь борта и надстройки броненосцев огнем и раскаленным железом. В ход шли пока только фугасы, уже поданные в башни и казематы. Ими сминало и рвало стальную обшивку, перебивая шпангоуты и оголяя массивные броневые конструкции, порой тоже пошатнувшиеся, но все же устоявшие.

Однако весовая категория у русских была намного тяжелее. Это чувствовалось. К тому же они пробивали броню. Первый же двенадцатидюймовый снаряд, попавший в «Токиву», вынудил его покинуть боевую линию. Фугасная стальная бомба кормовой башни «Орла» угодила чуть выше задраенной амбразуры нижнего носового каземата левого борта, проломила броню и взорвалась под самым полом верхнего яруса, вызвав моментальную детонацию того остатка, что еще не успели выпустить этажом выше, и боеприпасов, подаваемых из боевого коридора[4]. Хорошо, что в нижнем, не воюющем этаже других снарядов не было.

Но и без этого от мощного взрыва массивный корпус содрогнулся и застонал разбегающимися по всем его частям затухающими вибрациями. Броневые плиты верхнего каземата шестидюймовой толщины разбросало, как подушки с дивана, одной из них сбив с фундамента ближайшее палубное орудие, сплющив его бронированный щит. Левый край носовой надстройки разрушило взрывной волной, а крыло мостика завернуло вверх, воткнув чудом усидевшую на нем 76-миллиметровую пушку в обломки ходовой рубки. Рангоут и антенны оборвало, качнув фок-мачту вправо. Теперь она сильно раскачивалась на ходу, что не позволяло сигнальщикам, сменившим погибшую вахту, вести наблюдение с марсов.

Палубу между ярусами вместе с фундаментом пушки разнесло в клочья, а бортовая броня нижнего каземата разошлась по стыкам, вызвав просадку двух плит верхнего пояса с нарушением герметичности обшивки за броней вплоть до броневой палубы. Втянутой внутрь помещения пушкой, раскрепленной по-походному, но сбитой с крепежей, проломило настил батарейной палубы, а само орудие изуродовало до состояния металлолома. Его станок тоже. От сотрясения выбило предохранительные клапаны на котлах в обеих кочегарках, выбросив из труб плотные столбы пара. Начался мощный пожар. Ярко горящий «Токива», тонущий в черно-буро-белых клубах, медленно покатился вправо и резко сбавил ход, быстро потеряв противника из вида.

С выходом его из строя японский огонь ослаб на треть. Но было видно, что попадания в «Александра», наоборот, только участились. Японцам удалось хорошо пристреляться, и их башни и боеспособные казематы работали сейчас с максимальной производительностью. Головной русский броненосец временами был почти не виден за дымом разрывов прямых попаданий и всплесками от близких недолетов. Его стрельба стала совсем редкой и не такой точной.

В отличие от своего флагмана, двое других, безрезультатно обстреливаемых с «Касаги», по-прежнему имели возможность действовать в почти полигонных условиях. И русские быстро сумели этим воспользоваться. Учитывая сравнительно небольшую дальность, было совсем не удивительно, что они очень быстро добивались накрытий, даже меняя цель.

После выхода из боя «Токивы» «Орел» сразу перенес огонь на «Адзуму», плотно накрыв его парными залпами башен. В течение следующих десяти минут самому слабому из броненосных крейсеров досталось едва ли не больше, чем он мог вынести. Сначала сразу два шестидюймовых снаряда пробили вторую трубу, разорвавшись уже на выходе, разворотив ее правую сторону в самом низу ниже колена. При этом осколками разбило палубную шестидюймовку и шлюпку на нестреляющем борту и повредило котел в кочегарке. Но это было мелочью. В 16:14 в верхний пояс чуть ниже и ближе к носу от второго нижнего каземата на уровне новой ватерлинии снова ударил тяжелый снаряд. Броня опять не смогла его остановить. Проломив ее, он разорвался у передней части дымохода третьей кочегарки, на бронепалубе, повредив осколками, проникшими через проломы в ней и через броневые решетки, сам дымоход и два котла под ним. Затем последовали три удачных попадания шестидюймовых фугасных снарядов, легших вдоль борта позади кормовой башни чуть выше бронирования, но уже ниже нового уровня воды. В результате начало быстро заливать жилую палубу в корме позади цитадели, а по мере увеличения осадки и крена – через поврежденную вентиляцию еще и третью кочегарку и левую машину. Затем опять попадание главным калибром, на этот раз в фок-мачту. Прошитая насквозь разорвавшимся уже после этого снарядом, она еще какое-то время стояла, но потом все же рухнула влево.

Итогом всего этого стало распространение фронта борьбы с затоплениями от жилой палубы и ниже на большую часть длины корпуса в корму от носового траверза. Все больше клонясь на левый борт и оседая кормой, «Адзума» был вынужден покинуть линию, резко положив «лево руля» в сторону противника, чтобы встать к волнам менее пострадавшим бортом. Его казематные и палубные орудия дали на циркуляции еще пару залпов вслед уходящим на юго-запад русским броненосцам, но заметных результатов не добились. После этого артиллерия замолчала, так как от сотрясений все время выбивало заделки из пробоин и подкрепления немногих уцелевших переборок и люков, которыми пытались сдержать быстро прибывавшую воду.

Для выравнивания крена затопили погреба правого борта и часть коридоров, что несколько спрямило корабль, но осадка увеличилась настолько, что в воду ушла пробоина на месте выбитой броневой плиты верхнего пояса, из которой вскоре тоже выдавило заделки. К этому времени успели мало-мальски заткнуть самые опасные пробоины