Давай не отпускать друг друга - Дарья Волкова

— Неприлично лазить по чужим шкафам.

— Неприлично врать старым друзьям, Золотов!

Ответа у Игоря не нашлось. Он молча цедил коньяк.

— Знаешь, а мы ведь в академии с девчонками из группы гадали — сможет тебя кто-то хоть на какие-то чувства развести, — задумчиво продолжила Ира. — А получалось развести только на секс. И мы дружно решили, ты не способен на чувства. Есть такие люди. Их называют — эмоциональные импотенты. А ты вон чего… Как оно там, Игореша? Ломает, да? Таких, как ты, должно сильно ломать. Нет, ну надо же… Прямо глазам своим не верю, — Ирина покачала головой. — Смотри-ка, сподобился… Дожила я до того светлого дня, когда Игорь Золотов влюбился.

Игорь встал, прошел к холодильнику и стал доставать оттуда все подряд.

— Ты есть хочешь? Я голодный.

— Давай, корми, хозяин, — хмыкнула Ирина. Сама себе долила шампанского. — А от ответа не уходи. Как ее зовут?

— Не скажу.

— Все ты мне скажешь. Еще выпьешь — и скажешь.

— И не надейся, — Игорь поставил на плиту сотейник. — Курицу с макаронами будешь?

— Буду. Где она, Игорь? Вы поссорились? Она тебя бросила? Что случилось?

— Ирка, прекрати!!! — вдруг заорал он. И сам оглох от своего крика.

— Орешь, надо же, — Ира даже бровью не повела. — Никогда не слышала, чтобы ты кричал. Я смотрю, у тебя все всерьез. За это надо выпить.

— Ты чудовище, Семашко, — Игорь устало плюхнулся на стул. Он чувствовал, что спиртное оказывает свое действие. Эмоции выползают наружу. А контроль… его любимый самоконтроль стремительно тает, словно кубик льда, опущенный в горячий кофе.

— Неправда, — Ирка снова ткнулась своим бокалом о его бокал. — Это ты чудовище, Золотов. Ты из-за своей дурацкой принципиальности лишил меня прекрасного высококачественного секса. И я культурно скорблю по этому поводу. И даже не высказываю претензий, заметь! А лишь проявляю умеренное любопытство. Имею я, в конце концов, право знать, кому теперь достаются великолепные оргазмы от Игоря Золотова?

Пару минут назад он орал. А теперь Игорь Золотов громко хохотал, запрокинув голову. Кому, кому… Да никому!

— Золотов, хватит ржать, там макароны подгорают.

Игорь подскочил и бросился к плите.

— Ну так как ее зовут? — раздалось из-за спины.

— Не скажу, — повторил Игорь и обернулся с двумя тарелками в руках.

— Игорь, а у тебя случайно нет еще шампанского?

— Бесполезно, Ира, — стукнула о стол тарелка. — Ты не выпьешь столько.

— Ой, какой же ты противный, Золотов, — Ирина со вздохом взяла вилку. — Бедная твоя девушка. Ей с тобой всю жизнь жить. Да же, Игорь?

— Ешь молча. И пей молча. Рассказывать буду я.

— Правда?!

— Правда. Слушай, ко мне ходят три пациента. Все родственники по одной линии: дед, сын, внук. И у всех одна и та же проблема. Вот тут, — Игорь поставил руку на стол и постучал по локтю. — И, знаешь, так интересно…

— Пойду я покурю! — Ирина резко встала. — И налей мне коньяка.

***

Наутро голова болела немилосердно. И, главное, непонятно — от чего. Ведь выпил накануне Игорь немного. Может быть, от табачного дыма, которым все равно тянуло с балкона. Может, от пьяных Иркиных откровений. Может от того, что тащить ее до такси пришлось на себе и по пути еще о чем-то утешать — но он не помнил, о чем. А, может быть, от того, что спал всю ночь беспокойно. Но ощущение было такое, будто вчера этого коньяка он выпил две бутылки в одно лицо. Игорь со стоном сел, потер виски. И поплелся под холодный душ.

Не зря метод отливания водой издревле практикуется. Есть в этом что-то… что-то садистски-целительное. Голова болеть перестала. Точнее, головная боль отошла на второй план по сравнению с нуждами сначала окоченевшего, а потом растертого до горячего тела.

Игорь задумчиво смотрел на свое отражение в зеркале. Потер одну щеку, другую. Надо побриться, уже двухдневная щетина. Он и вчера на работу небритый ушел. А раньше не позволял себе небритым на работу приходить.

Раньше вообще все было по-другому. Жил себе спокойно. Работа — любимая, по призванию, в которой он все понимает, которой ему интересно заниматься и которая его вполне достойно кормит. Собственные квартира и машина, на которые он заработал сам. Отношения с женщинами, которые его устраивают. Да, и родители, которые живут за семьдесят километров, слава богу, живы и здоровы. Что еще надо человеку, чтобы быть счастливым? Ладно, хрен с ним, со счастьем — чтобы быть довольным?!

Оказывается, в собственной квартире, где все сделано так, как ему удобно — под его вкус, под его рост, где он провел уже три года, довольный собой, вечерами в компании ноутбука или книги и тишиной — в ней, оказывается, до невозможности тошно. От этой самой тишины тошно. И от одиночества.

Говорят, если человек хорошо понимает себя, он никогда не будет одинок даже наедине с собой. Может быть, это высказывание — полная чушь. А, может, Игорь просто не знает себя.

Или — не узнает себя.

Он вернулся в кухонную зону, щелкнул кнопкой чайника. Завтракать не хотелось, но горячего чаю выпить надо обязательно. А там, может, и аппетит проснется. Игорь брезгливо взял за горлышко пустую бутылку из-под шампанского и выбросил ее в мусорное ведро. А, может, и не проснется аппетит. Но чаю — обязательно.

И пока остывал налитый в кружку чай, Игорь вдруг сделал то, что категорически запрещал себе в последние недели. Он полез в социальные сети.

Розыски увенчались успехом подозрительно быстро. Вот он, инстаграм-аккаунт Романа Забелина. Все очень глянцево, пафосно и с претензией на самцовую брутальность. И на последних фото, через одну — он с какой-то блондинкой. Игорь полистал ленту. Вернулся назад. Статус: «Снова свободен!». Снова листнул вниз. Снимков Риты в ленте не было. А вот блондинка в последних постах тщательно прижималась и старательно принимала эффектные позы на каждом фото. Подписи соответствующие: «Это Юлечка», «Кошечка Юля», «Юля-лапочка».

Игорь отложил телефон. Отхлебнул чаю. Снова взялся за телефон, бездумно еще раз полистал ленту. И снова отпихнул аппарат от себя.

Хоть до дырок экран протри. Правду все равно не замажешь пальцем.

Правду, которую ему тогда сказала Рита. Правду, которой он не поверил.

А сначала Игорь не поверил Забелину. Правильно сделал, так-то, что не поверил. Сразу было видно, что Забелин — мудак. Однако червячок сомнения поселился. Но Игорь не собирался отдавать этому типу свою девушку.

Которая теперь — уже не его. Не Игоря. Да и была ли когда-нибудь?

Он откинул голову назад, прижался затылком к стене. И позволил себе вернуться туда, в тот день. И окунуться в ту боль.

Даже не подозревал, что может быть так больно. Остро, внезапно, непонятно, где именно, но больно — ужасно. Нет, сначала потрясение. А потом вспышка острой горячей боли. Так, наверное, должны чувствовать люди, которые во всяких мифических сюжетах сталкиваются с оборотнями. Кажется, только что перед тобой был человек, хороший знакомый и даже, возможно, близкий тебе человек. И вот — совсем не человек, которого ты знаешь, а нечто… нечто иное.