В ту же реку - Николай Дронт

— Командир! — обращаюсь к носильщику. — Мои видать телеграммы не получили, встречать не приехали. Найди мотор. Тут недалеко, до Русаковской. И ещё поднять надо. Девятый этаж, дом с лифтом. Четвертной.

— Ну ты речистый парень! — восхитился вокзальный амбал. — Мёртвого уговорить сможешь!

Ага! Особенно с учётом того, что официальная ставка носильщика 30 копеек за место, а такси 10 копеек километр. Думаю, червонца бы хватило, но надо действовать быстро. За полчаса мы управились. И такси нашлось сразу, и носильщик с нами поехал, и чемоданы до комнаты донесли. Дом, милый дом! Хорошо родители квартиру не сдали. Расплатился, закрыл за помощниками дверь и уже сам задвинул багаж под кровать. Открывать и смотреть, что там лежит не собираюсь. Череповато в чужие дела лезть. И так думаю попал сильно. В квартире надолго задерживаться не стал. Пока никто из соседей не встретился, запер дверь и вернулся на Ярославский. Потолкался там часа два. Никто меня не ждёт, никто меня не ищет. Никому-то я бедолага не нужен. Интересно, что случилось? Кто-то телеграмму не получил?

Практически налегке, лишь с небольшим рюкзачком, поехал на Курский вокзал. Ещё полтора дня дороги, и я доберусь до санатория, быть может там ждёт весточка. Если нет, свяжусь с Марком Аркадьевичем.

Последний этап оказался самым противным. Жарко, душно, шумные дети по коридору бегают. Вагон-ресторан слова доброго не стоит. Однако полтора дня можно потерпеть. Опять же с попутчиком повезло, приходил только спать, остальное время бухал с приятелями в соседнем купе. Отдыхающий разряда "не просыхающий". Утром прибыли в Туапсе, на стоянке взял такси и доехал до санатория. Правда, водитель попутчиков подсадил, но на Юге так принято.

Ехать оказалось прилично. Попутчики сошли раньше, а когда мы подъехали к санаторию, на лавочке перед входом обнаружился знакомый. О как! Семён Миронович лично приехал с Камчатки?! С чего бы вдруг? Товарищ Гриценко выглядел плоховато. Мучился от жары, часто утирал лоб носовым платком. На расспросы отвечал невнятно, но говорил "дела нормальные". Почему я ему не верю? Видать случилось что-то серьёзное, надо тихариться. Оказывается, Гриценко интересовало, не передавал ли чего-нибудь кому-нибудь Марк Аркадьевич. Прикинулся наивным, сказал никто ничего не передавал и поинтересовался в чём дело. Поверил Семён Миронович, сказал "ни в чём" и удалился разочарованный, а я пошёл оформляться в канцелярию, совмещённую с приёмным покоем и гостиничной стойкой.

— Кто ж тебя к нам с таким диагнозом направил?! — ахнула врач. — Сердечникам в Сибирь надо, а здесь жара.

— Так я с Камчатки к вам приехал. Меня сюда погреться послали.

Не выгнали, конечно. За путёвку приличные деньги уплачены. Однако велели не напрягаться, меньше купаться, загорать только в тени и остальное в том же духе. Процедуры назначили. Потом выдали ключ от номера и отправили обживаться.

Палат здесь нет, номера в гостиничном корпусе. Есть ещё один лечебный. От них длинная лестница на пляж. На территории санатория столовая с маленьким кафе в подвальчике и магазинчиком в холле. Тенистые аллеи экзотических деревьев так и манят на прогулку. Одноместный номер, с забытым в ванной купальником. Не сильно заморачиваются с уборкой, но вроде чисто. Двуспальная кровать, шкаф, столик и пара стульев. На балконе ещё два шезлонга. Только вышел, слышу: "Ах!" и молодящаяся особа лет тридцати пяти на соседнем балконе накрывается покрывалом с кровати. Один оценивающий взгляд, и я списан из объектов интереса. Понятно, первый день заезда. Зачем зря время терять? Надо успеть и позагорать голышом, и друга себе найти. Отпуск короткий.

— Мама! Ну пойдём! В столовую опоздаем! — выходит новое действующее лицо, девица моих лет в легкомысленном раздельном купальнике. — Ой, здрасьте! — замечает она меня, и пока я не успел вернуться к себе затараторила. — А вы тоже сегодня приехали? А пошли вместе в столовую? А то опоздаем и нам стол плохой достанется. А вы откуда? Мы с Норильска. А…

— Света! Перестань болтать, дай молодому человеку ответить. — Мама прекратила бесконечный поток "А".

Раз я с Камчатки, значит с Севера, почти сосед. Пять минут, мы на "ты", друзья и близкие приятели. Через десять решено идти в столовую, но пошли туда ещё через двадцать, кое-кому надо было накраситься. Обед лишь через четверть часа, но нам записали номер стола в выданные курортные книжки, они же пропуска в санаторий и на пляж. Оказывается, здесь есть телефон, почтовый ящик, человек на выдаче корреспонденции и приёме телеграмм. Пользуясь случаем написал на бланке родителям: "Доехал прекрасно. Здесь очень здорово. Люблю, скучаю. Встретил Семена Мироновича из райпотребкооперации." До Марка Аркадьевича информация верняк дойдёт, пусть знает.

За столом с нами оказался Григорий, высокий брюнет, лет сорока. Виктория, мать Светы, сразу сделала стойку. Они представились только по имени, никаких отчеств. Отчества очень старят. Слово за слово, решили пойти на пляж. Я пас. В самую жару? На фиг, на фиг. Здоровье дороже. Старожил ввёл в курс местных реалий: "Здесь беда, нет танцев! Представляете! Приходится ходить в пансионат рядом или ещё дальше в дом отдыха. Уж если приехали лечиться, то и потанцевать нельзя что ли? В подвальной кафешке очень миленько и кофе хороший. Вина с самой Массандры. Раз в неделю в холле устраивается небольшой базарчик. Но если не успели, ничего страшного, он по соседним здравницам кочует, каждый день в новом месте. На пляж без пропуска пускают только за рубль. Топчан полтинник, но зачем он нужен, лучше на покрывале с кровати загорать."

После еды посетил развал перед воротами, закупился огромным пушистым полотенцем из турецкого хлопка, модными плавками и поясом с нашитым карманом для денег и документов. Уверяют, что водонепроницаемым, но скорее всего врут. Синтетика да, воду держит, а молния? Тем более вещь хорошая, однако вовсе не фирма, а самострок он и есть самострок. На развале рядом нашёл отвёртку с набором насадок в рукояти. Закончив закупки, устроил сиесту и только к ужину вышел из номера. А пока отдыхал, вывернул решётку из вентиляции в ванной и запихнул в трубу лишние деньги, книгу с револьвером, билеты и документы. Оно так надёжней будет.

Соседки уже успели сгореть и сильно переживали по этому поводу. Григорий с Викторией ушли под ручку. Света потащила меня на пляж. Никогда не понимал удовольствия часами лежать на раскалённом песке под лучами жгучего солнца. Самое интересное… правда только для мужчин, подружке мои взгляды совсем не нравились… Так вот, интересна манера девушек загорать в узеньких плавочках, без верха, положив на соски плоские камешки. Очень увлекательное зрелище. Не знаю, чего Светка так фыркает. Весьма симпатично.

Утром, уже в 6 часов, я неспешно бежал по аллее на разведанную вчера площадку. Новый, более сложный комплекс ушу. Упражнения с нунчаками. Ножевые упражнения. Вместо ножа безобидная палочка, чтобы не вызывать неправильных мыслей у окружающих. Упражнения на растяжку. Потом почти пустой пляж. Море. Быть около него и не искупаться! На завтрак народ сползается еле-еле. Хотя советская санаторная еда отдельный разговор и полный апофигей. Хлеб и чай даются без ограничений. На блюдце каждому едоку положили кусок масла и кусок полукопчёной колбасы для бутерброда. Тарелка макарон с огромной котлетой, политой соусом, подаётся сразу. Последнее блюдо, тарелку молочной рисовой каши, впихнуть в себя почти невозможно, но женщина, разносящая еду требует съесть всё. Завтрак! Понимаете? Я описал не суточный рацион, а только первый приём пищи. Будет ещё обед, полдник, ужин и, по желанию, вечерний чай. Похудеть невозможно.