Необыкновенные приключения «русских» в Израиле - Инна Карташевская

— Что он взял? Чего он не брал? — все еще пыталась выяснить Белла, совершенно не слыша, однако, собственного голоса, но тут вмешалась потерявшая терпение Рита. Подскочив с орущим детям, она силой хлопнула журналом прямо у них под носом и изо всех сил заорала.

— Молчать! И, когда ошеломленные дети на минуту примолкли, она закричала на них, как могла громко.

— А ну быстро отвечать, что у нее пропало, Нет, ты будешь говорить, — она показала на сидевшего рядом с девочкой ученика. — Отвечай, быстро, немедленно, точно, и не орать, а говорить. Понял? А вы, молчать.

И она снова хлопнула журналом по столу.

— У нее пропала резинка, — на удивление спокойно ответил мальчик. — А только он ее не брал. Вот она под столом валяется.

— Так, молча взять резинку. Я сказала молча, понятно? — сурово сказала Рита. — А теперь сесть и замолчать навсегда. Поняли меня?

Дети усиленно закивали головами. Белла снова продолжила урок. За этот урок они успели немного больше, и это был уже прогресс.

После звонка, когда ученики, сорвавшись с места, убежали домой, и Белла и Рита совершенно измученные вышли в коридор, к ним подошла симпатичная русская девочка и вежливо спросила:

— Скажите, это вы русская учительница?

— Да, — кивнула Белла, — А что ты хотела?

— Я отстаю в занятиях по английскому, и учителя сказали мне, что теперь в школу пришла русская учительница, которая будет со мной заниматься дополнительно.

— Но ведь здесь учителя не занимаются дополнительно с учениками, — неуверенно сказала Белла. — Здесь берут учителей за деньги.

— Да, — все также безмятежно подтвердила девочка. — Местные не занимаются, но у моей мамы нет денег на частных учителей. Поэтому учителя мне и сказали, что со мной будет заниматься русская учительница. Когда мы начнем?

Белла стояла, не зная, что ей ответить. С одной стороны ее возмущала бесцеремонность этой девочки. Но с другой стороны, она ведь была учительницей и хоть на учителей клятва Гиппократу не распространяется, не могла отказать ребенку.

— Ну, хорошо, — наконец произнесла она, — давай твой учебник и покажи мне, что вы учите.

— А у меня нет учебника, — улыбнулась девочка.

— Как это нет? — удивилась Белла. — А как же ты учишься?

— А я поэтому и отстала, что у меня нет учебника.

— И как же мы с тобой будем заниматься без учебника?

— А вы мне дадите, — уверенно ответила девочка.

— И где ж я его возьму, по-твоему?

— Не знаю, где хотите.

— Подожди, — вмешалась в разговор Рита. — А почему у тебя нет учебника?

— У мамы нет денег на учебники.

Так, — Рита оглядела девочку. Та была одета в красивые шорты и явно очень дорогие кроссовки. — Значит, на это все хватает, а на учебник нет? Вот что, дорогая, если хочешь заниматься, купи учебник. До свидания.

Они медленно пошли вниз по лестнице, счастливые, что на сегодня их муки окончены. О завтрашнем дне Белла старалась не думать. Все также, наслаждаясь вернувшимся к ним душевным покоем, они подошли к учительской, дернули дверь, но она оказалась закрытой.

— Интересно, чего это они закрылись? — недоуменно произнесла Рита и огляделась по сторонам. И только тут им бросилось в глаза, что в школе царит полная тишина и вокруг не видно ни одного человека.

— Ой, они что, уже все ушли? — растеряно пискнула Белла. — Как это? Разве так бывает в школе?

Но, очевидно, здесь именно так и было. Сразу после уроков учителя уходили домой.

— Ничего себе, Ритка, представляешь, как они тут работают. А мы же там, в школе вечно допоздна сидели, то класс с дежурными убирали, то мероприятия проводили или с учениками дополнительно занимались. А еще всякие летучки, совещания, планерки, отчеты и планы писали, репетировали сборы, выступления, наглядные пособия на следующий день готовили. А тут ничего этого нет.

— Ты лучше скажи, куда нам с тобой журнал девать, — перебила ее Рита. — Не тащить же его домой.

— Ты что, нет, конечно, — испугалась Белла. — Это же документ, я не могу его забрать. Давай занесем его директрисе в кабинет.

Они подошли к кабинету директрисы, но и он был безнадежно заперт.

— Ну-ну, — вздохнула Белла. — Я еще такой школы не видела. Что будем делать?

На их счастье из какого-то кабинета вышла женщина с ведром и тряпкой, конечно же, русская. Она достала связку ключей и открыла девушкам учительскую. Избавившись от журнала, они бойко зашагали домой. Белла всю дорогу не могла нарадоваться, что этот страшный день прошел.

— Слушай, а ты уверена, что завтра их учительница будет с тобой? Она, что заболела сегодня?

— Нет, она сегодня просто попросила меня провести уроки самой, так как ей нужно пойти на анализы. Понимаешь, она ждет ребенка, ей уже скоро рожать.

— А, так она молодая?

— Я бы не сказала, ей сорок два.

— А чего ж она так поздно собралась рожать?

— Да это у нее четвертый, ты же видишь, у них у всех по трое или четверо.

— Интересно, зачем им всем столько детей.

— Я, между прочим, у нее спрашивала. Она говорит, здесь часто бывают войны, поэтому они рожают детей про запас.

— Ничего себе, про запас. Ребенка ведь одного другим не заменишь.

— Не заменишь, конечно, но все равно, если с одним что-нибудь случится, лучше остаться с остальными двумя — тремя, чем одной. Хотя с другой стороны, у единственного ребенка есть преимущество.

— В смысле?

— У них, если в семье один ребенок, его не берут в боевые части. Во время войны воюют только специально обученные боевые войска, а остальные как бы в тылу, если он есть, конечно, этот тыл, страна-то ведь маленькая. А девочек, тут же все девочки служат, вообще сразу увозят подальше от фронта, они не воюют. Ну, и единственными детьми они не рискуют. Мы уже с Сашей думали об этом. Если у нас будет еще один ребенок, то Пашку могут взять в боевые части, а если он останется единственным, то нет.

— Ну и что вы решили?

— Да Саша разговаривал с местными, и они ему такое сказали, не поверишь. Оказывается, у них считается очень престижным служить в боевых частях. Туда всегда есть столько желающих, что там конкурс, как в университет. И нужно еще сдавать всякие тесты и иметь хорошую физическую подготовку, чтобы туда попасть. А если единственный ребенок хочет служить в боевых войсках, его мать должна подписать ему разрешение, иначе его не возьмут.

— Надо же, какая гуманная армия. А у нас во дворе двух братьев-близнецов отправили в Афганистан. Один погиб там, второй его привез в гробу, и снова туда уехал. Представляешь, каково было их родителям?