Честь чародея - Ян Сигел

Они оставили Моугвита наедине с рыбой. Муунспиттл приготовил зловонный напиток, являвшийся, по его уверению, чаем. Рэггинбоун пил эту бурду, потому что в шестнадцатом веке угощался, бывало, и худшими вещами, а Ферн — просто из вежливости.

— Вот интересно, — осторожно начала она, — у меня осталось совсем немного огненных кристаллов и магического порошка. Где бы мне раздобыть еще?

— Это одно и то же, — ответил Муунспиттл. — Магический порошок сделан из тех же кристаллов. Их просто размалывают и смешивают… с чем–то. Есть у меня один знакомый, кто поставляет все это. Если он, конечно, еще жив. Я давненько его не видел.

— Ты уже много кого давно не видел, — сказал Рэггинбоун. — Насколько давно?

— Ох, в последний раз я видел его году в тысяча восемьсот пятидесятом. Но очень хорошо помню. Он следил за течением времени, и у него даже был календарь. — Судя по тону, Муунспиттл считал это редким чудачеством.

— Как его зовут? — спросила Ферн.

— Неб Готлес, — ответил Рэггинбоун вместо Му–унспиттла. — Он гном, настоящий гном, а не просто низкорослый человек. Раньше гномов можно было встретить часто, но они были вояками и любили сражаться, поэтому теперь их почти не осталось. Неб ведает обработкой и продажей кристаллов, но в двадцатом веке спрос на подобные вещи невелик. Чародеи и теперь редкость. Не представляю, кто бы мог с ним общаться в последнее время. Вполне вероятно, что его действительно нет в живых.

— А откуда берутся кристаллы? — спросила Ферн. — Их делают или…

— Кристаллы добывают в шахтах, — пояснил Рэггинбоун, — в шахтах Гола. Это место в другом мире. До Преисподней и то легче добраться, чем туда! В эти шахты вело множество ходов через пещеры и подземные тоннели, но все они теперь наглухо завалены камнями. Сейчас туда ведет лишь один тоннель, но он охраняется демонами. Я был в шахтах Гола один–единственный раз. Туда редко кого пускают, слишком уж там опасно.

— В шахтах всегда опасно, — вздохнула Ферн. — Думаю, мне нужно будет разыскать этого Неба Готлеса. Дорогу вы мне укажете?

— Может быть, — сказал Рэггинбоун.

— Обычно он сам привозил эти кристаллы, — встрял Муунспиттл. — Специальным клиентам. Он знал, что я никуда не выхожу.

— В любом случае, — решил Рэггинбоун, — у тебя пока достаточно кристаллов. Сейчас слишком опасно снова читать заклинания. В воздухе все еще носятся духи, и, уж конечно, они почуют магию. Займемся пока обычными исследованиями!

Разговаривая, он думал о статье в газете, которая теперь лежала у него в кармане. Видимо, поэтому он не обратил внимания, что Ферн согласилась, но с каким–то отсутствующим видом.

— Что ж, — сказала она, поднимаясь, — мне пора. Спасибо за чай.

Выйдя из комнаты, она наткнулась на Моугвита. Он уже покончил с лососем, и теперь сыто развалился в кресле, мохнатый, пестрый и самодовольный, являя собой верх кошачьей наглости. На свою благодетельницу он даже не взглянул.

В тот вечер Ферн опустила шторы, не дожидаясь наступления темноты. Она отказалась идти с друзьями в кино, сославшись на недомогание. Собиралась позвонить Гэйнор и даже набрала номер, однако в последний момент передумала. Присутствие подруги было бы сейчас очень кстати — Ферн научилась ценить поддержку друзей в трудных ситуациях, хотя это и шло вразрез с ее представлениями, но в тот вечер у нее было много причин действовать в одиночку. Памятуя о предостережении Рэггинбоуна, Ферн тщательно подготовилась. Она прочитала в комнате несколько заклинаний сокрытия и защиты, создав таким образом невидимую волшебную сеть, сквозь которую не смогли бы проникнуть даже самые ловкие призраки. Закрыв дымоход, чтобы дым не уходил в трубу, она бросила на каминную решетку горстку кристаллов — они тут же вспыхнули, повинуясь витавшему в воздухе волшебству. Ферн вылила в голубоватое пламя несколько капель зелья, и из камина повалил плотный белый дым, от которого заслезились глаза и защипало в носу. Ферн шептала заклинание, ему она выучилась у Моргас в дни своего вынужденного пребывания в пещерах под корнями Вечного Древа. Дым начал уплотняться, превращаясь в водоворот, непрозрачный и вязкий, и закружился над пламенем.

Долго ничего не было видно в клубящемся дыме, затем место действия озарилось светом, пробивающимся сквозь зеленые листья. Они напоминали листья дуба, но были крупнее и мягко шелестели, будто что–то нашептывая. Глубоко в кроне, куда не проникал свет, зрел жирный желтый плод. Казалось, под взглядом Ферн процесс созревания неимоверно ускорился: плод вздулся неровностями, прорезались похожие на молодые листочки уши, синеватые веки набухли, и под ними четко обозначились глазные яблоки. Последними появились волосы, они начали расти из темени и длинными прядями свесились почти до самой земли. Крошечный белый паучок цеплялся за темно–золотой локон. Кожура плода порозовела, глаза открылись. «Какая красивая», — пронеслось в голове Ферн. А через мгновение ее осенила догадка: «Я же знаю ее!» Женщина, которую она узнала, была стара, жадна и полна скрытой злобы, то была ведьма с острова Аээа. И хотя сейчас она лучилась молодостью и красотой, ее взгляд остался прежним. «Сисселоур, — подумала Ферн, — это ее голова». Откуда–то появившаяся темная рука перерезала стебель охотничьим ножом, и голова исчезла.

Картина изменилась. В коридоре, полном теней, Ферн смотрела вслед женщине в белом платье, мерцающем в тусклом свете. Та быстро удалялась, покачивая при ходьбе бедрами. Затем Ферн увидела холм с тремя деревьями, почерневшими от удара молнии, вересковую пустошь, бегущую собаку. Ей показалось, что это Лугэрри. Образы промелькнули очень быстро, и снова воцарилась темнота. Ферн очутилась в пещерах. На этот раз Подземный Мир оказался пуст. Тишину нарушал лишь шепот призраков и шелест убаюкивающих волн Леты, смывающих и уносящих прочь любую боль, обиду, любовь… Темнота вновь скрыла видение и расступилась перед новым: Ферн увидела витой рог; налитые кровью глаза, мерцающие из–под насупленных бровей; массивные сгорбленные плечи. За спиной у этого создания болталась сумка, и по свисавшей из нее пряди волос, в которой копошился маленький белый паучок, Ферн сразу догадалась, что находится внутри. Она вспомнила, что видела таких пауков, когда жила в пещере между корнями Вечного Древа. Эти маленькие паучки превращались в монстров, размером с большую тарелку. Магия позволяла Ферн следовать за существом в глубь тоннеля, через пещеры. «Кэл», — прошептала она, зная, что он все равно ее не услышит. Должно быть, он выполняет поручение Моргас. Но Ферн была уверена, что делает он это против своей воли. Видимо, поэтому он и не остался в магическом круге, когда Ферн вызвала его туда. Они тогда заметили у него на лбу колдовскую отметину. По мнению Рэггинбоуна, она напоминала руну обнаружения. Очевидно, Кэл боялся, что невольно выдаст матери местонахождение Ферн, если задержится.

Видение изменилось, растаяло в моросящем сером дожде. Дворники мерно ходили туда–сюда, сгоняя воду с лобового стекла. Так же, как тогда, на дороге в Ярроудэйл, Ферн увидела несущийся к ней на полной скорости громадный грузовик. Фары ослепили ее, завизжали тормоза, и автомобиль потерял управление. Она не услышала, а скорее почувствовала чей–то крик, поняла, что кричит сама, зажмурилась и сжалась в ожидании удара.