Нефритовые четки - Борис Акунин

Ответить Эраст Петрович не успел. Из темноты донёсся шорох,звук короткого выдоха и сочный удар мягким о мягкое. Небаба рухнул лицом вниз ираскинул длинные руки. Там, где только что стоял околоточный, обрисовалсясилуэт, в котором Фандорин сразу признал давешнего прыгуна через стены: тот жеоблегающий наряд, пружинность позы, коническая шапочка. Маса яростно зашипел,готовясь к рукопашной, но поперхнулся – чёрный человек молниеносным движениемвыбросил вперёд ногу и припечатал японца точнёхонько в подбородок. Удар был такнеправдоподобно быстр, что застал верного фандоринского слугу, бойца бывалого игрозного, совершенно врасплох.

Даже не вскрикнув, Маса повалился навзничь, и оказалось, чтовсё войско Эраста Петровича повержено в первые же секунды баталии, а самглавнокомандующий совершенно не готов к схватке со столь грозным противником –точнее, даже с двумя.

Нет, оказалось, что всё же с одним – старый китаец бросатьсяна чиновника явно не собирался. Он попятился к стене, обхватил голову руками изапричитал:

– Сяншэн, бу яо!

О, если бы Эраст Петрович пребывал в своём обычномсостоянии, он без колебаний вступил бы в единоборство даже с таким мастеромбоевых искусств, а то и просто прострелил бы ему лодыжку из воронёного«герсталя». Однако тянуться к поясной кобуре за револьвером времени не было –заметив движение, враг сразу нанесёт упреждающий удар. О рукопашном же бое ипомышлять не приходилось. Фандорин попытался встать в боевую стойку, и землясразу закачалась у него под ногами. Останусь жив – никогда в жизни больше непритронусь к этой дряни, пообещал себе надворный советник, медленно пятясь.

Кажется, стойка всё же произвела на противника должноевпечатление: он решил, что одних рук и ног тут будет мало. Лёгким движениемчёрный человек выдернул из рукава что-то длинное, гибкое и принялся описывать втемноте свистящие, поблёскивающие петли. Стальная цепочка, догадался ЭрастПетрович. Такой запросто можно и кость перебить, и горло разорвать.

У самого Фандорина в руках ничего кроме злополучных чёток,увы, не было. От первого броска стальной змеи он кое-как увернулся, но едва негрохнулся наземь и отскочил назад ещё на несколько шагов. Всё, дальше пятитьсябыло некуда – стена. Эраст Петрович взмахнул чётками, описав в воздухесвистящую восьмёрку. Пусть враг думает, что у него в руках тоже цепочка –поостережётся лезть. Но от взмаха замечательно прочная и надёжная нитка,продукция товарищества «Пузырев и сыновья», лопнула, и каменные шарики самымбесславным образом посыпались во все стороны.

Чёрный человек сделал шажок вперёд, готовясь к решительнойатаке. Слушая, как рассекает воздух смертоносная цепочка, Эраст Петровичвспомнил похвальную даосскую максиму: «Сила духа побеждает меч». Жаль только,что в фигуральном смысле. Но попробовать стоило, тем более что ничего другого вэтакой ситуации не оставалось. Фандорин собрал воедино расползающуюся тканьдуха, выставил перед собой мягкие, будто ватные руки, и в тот самый миг, когдапротивник ринулся в атаку, произнёс магическое слово «чжэнь», обозначающеедуховную силу (ибо на телесную уповать не приходилось).

Сработало!

Чёрный человек повёл себя, словно сорвавшаяся с нитокмарионетка: всплеснул руками, одна нога непонятным образом выехала вперёд,другая взметнулась кверху, и китаец с тошнотворным треском ударился затылком обулыжник мостовой.

Только тут Эраст Петрович понял, что ничего этого не было –ни похищения чёток, ни слежки за стариком, ни фантастической схватки в тёмномдворе. Всё это бред, навеянный наркотическим дурманом. Сейчас видениярассеются, и снова будет полумрак, сизоватый дым и недвижные силуэтыкурильщиков.

Фандорин помотал головой, чтобы поскорей очнуться, но это непомогло.

Зато очнулся Макар Нилович Небаба, да и Маса зашевелился –взялся рукой за помятый подбородок, сказал несколько нехороших слов по-японскии по-русски.

Однако первым всё же вернулся в строй полицейский. Он состоном сел, потёр загривок и хрипло спросил:

– Чем это он меня? Обухом?

– Ладонью. Ребром ладони, – объяснил ЭрастПетрович, с любопытством всматриваясь в околоточного – а ну как сейчас возьмёти превратится в кудесника Те Гуанцзы или выкинет что-нибудь ещё болееинтересное?

Полициант с кряхтением встал, сделал несколько шагов и,поскользнувшись, чуть не упал.

– Чёрт! Шариков каких-то порассыпали. Этак и шеюсвернуть недолго.

Подошёл к распростёртому китайцу. Нагнувшись, чиркнулспичкой. Присвистнул.

– Вот те на! Его сиятельство граф Хруцкий, собственнойперсоной!

5

С формальным допросом арестованных решили повременить доприезда следователя, за которым Небаба послал нарочного сразу же после прибытияв участок. Из временного вида на жительство, предъявленного китайцем,следовало, что зовут его Фан Чэнь, от роду ему шестьдесят семь лет, а проживаетон в доме графа Хруцкого, где состоит на должности повара. По-русски Фан Чэньзнал всего несколько слов, а использовать в качестве переводчика учёноговостоковеда при данных обстоятельствах было бы по меньшей мере странно.

– Посадите китайца пока что в к-кутузку, – велелоколоточному Фандорин. – Его роль в этой истории более или менее ясна.Хозяин приказал ему следить за мной, при первой же возможности стянуть чётки идоставить к условленному месту встречи. Не правда ли, Лев Аристархович?

Граф Хруцкий сидел в углу, на колченогом табурете, и, ввидусвоей чрезмерной спортивности, был прикован цепью к пыльной чугунной печке. Онуже совершенно оправился, сидел вольно, скрестив ноги в узких, полотняныхштанах, а о неудачном падении напоминало только серое полотенце, которым егосиятельству обмотали зашибленный затылок. Бархатная китайская шапочка валяласьна полу, чёрную матерчатую куртку граф расстегнул, так что обнажилась не толькогрудь, но и поджарый, мускулистый живот, однако Хруцкого это, похоже, ничуть несмущало.

– Истинная правда, Эраст Петрович, – ответиларестованный, с интересом разглядывая надворного советника. – Фан ничегоне знал. Я сказал, что чётки принадлежат мне и что вы выманили их у меняобманом. Он милый, безобидный старик и отличный знаток классической сычуаньскойкухни.

– Да что за чётки такие, ваше сиятельство? – невыдержал околоточный. – Какая в этих камешках особенная ценность, что выиз-за них на этакую страсть пошли? Пряхина топором нашинковали, нас сгосподином Фандориным чуть не порешили. Ведь на каторгу пойдёте, лет надвадцать! За что?

Вместо ответа Хруцкий вопросительно посмотрел в глаза ЭрастуПетровичу, словно желая понять, многое ли тому известно.