Тени Мали - Вадим Фефилов

– Что значит «самые общие»? Я конкретный вопрос вам задаю.

– Французская разведка знает, что ты высокая. Но в Африке многие девушки высокие. Они думают, что у тебя черные глаза и что ты носишь очки. Но в новом паспорте, как в жизни, глаза зеленые.

– Почему раньше не сказали про паспорт?

– Ты «глок» наставила. Обещала колено прострелить за слово… Мы вообще не хотели говорить про паспорт, пока дело не сделано.

– Неужели сюрприз?

– Понимай как хочешь. Сейчас можешь снять наручники?

– Нет. Теперь вы мне подробно расскажете, чем занималась моя мама у Каддафи. И потом я позволю вам подняться на ноги.

– Но я же про паспорт… Тебе и этого мало?

– Вы можете документ сейчас отдать?

– Нет…

– Значит, его не существует. Давайте рассказывайте про маму. Или я снова встану вам на спину.

– О Аллах! Я прибегаю к тебе от наваждений дьяволов. Я прибегаю к тебе, о Аллах, дабы они не приближались ко мне.

– Омар, вы меня сказкой про паспорт не разжалобите. Вы мне не союзник и не друг. Понятно? Рассказывайте про маму. – Бенфика снова достала пистолет из кобуры и шагнула к Хомахи.

Он натужно вдохнул и выдохнул.

– Хорошо, хорошо, постой… У Муаммара Каддафи была охрана, состоящая из девушек. Их называли «гвардией амазонок». Твоя мать Таназар была телохранительницей самого Каддафи…

– О Аллах! Дальше.

– Таназар была красивой и строгой. Но у «амазонок» все девушки были очень красивыми и очень строгими. Так их специально подбирали. Однажды она поверила западной шумихе, вбила в голову, что Каддафи якобы приказал взорвать пассажирский самолет Pan American… Это было в восемьдесят девятом году. Я знаю ситуацию в общих чертах. Она договорилась с начальницей охраны по имени Аиша, что они вместе нападут на Каддафи. Огнестрельное оружие «амазонкам» не полагалось, только мечи. Они сговорились зарубить шефа…

– Где?

– Что «где»?

– Где они хотели провести особое мероприятие? И как планировали отход?

– Наверное, в палаточном лагере… Каддафи жил в специальном шатре рядом с Триполи.

– Что значит «наверное»?! Вы были его военным советником и не знаете, каким образом личная охрана хотела ликвидировать вашего шефа?

– Бенфика… – Он тяжело вздохнул. – К тому времени я действительно еще числился советником, но уже не был вхож в ближний круг.

– Почему?

– Это не имеет отношения к истории твоей матери.

– Дальше!

– Так вот… в последний момент Аиша передумала. Они поссорились и подрались. Таназар была ранена, Аиша тоже. Другие туареги, служившие у Каддафи, сумели спрятать Таназар, а потом вывезти на морском катере куда-то на Аравийский полуостров. Больше я ничего не знаю. Ты удовлетворена? Теперь снимай эти проклятые наручники.

– Спрятали от кого конкретно? Где сейчас Аиша?

– Аиша исчезла. Многие из окружения Каддафи пропали. Постоянно люди пропадали.

– Друг моего отца притащил в наш дом мешок с ядовитыми змеями… Чей это мог быть заказ?

– А как друг отца объяснил ситуацию?

– Он сказал, что принес змей из ревности и еще из-за чего-то.

– Из-за чего?

– Не успел сказать. В этот момент он умер.

– И отчего же он вдруг умер?

– Его застрелили.

– Напрасно, надо было сначала все разузнать.

– Это и без вас понятно. – Бенфика вздохнула и сунула пистолет в кобуру.

Она могла сейчас снова встать коленом на его спину и даже сломать локтем его позвоночник, но вряд ли добьется большего. И уже 9:12. Французы вот-вот поднимут в воздух беспилотники для осмотра местности после бури, и вскоре для проверки подозрительной палатки здесь сядет вертолет со спецназом. Ей надо выбираться с территории племен. Она наконец-то узнала, чем мать занималась в Ливии и почему ей пришлось бежать через моря на другой континент. В дороге у нее будет возможность проанализировать услышанное. А у догонов надо будет допросить террориста еще раз – более качественно, с прояснением всех деталей.

– Бенфика, – вкрадчиво позвал он, – освободи хотя бы ноги от этого гнусного ремня, который ты вчера с трупа стащила. И дай мне подняться.

– Только ноги, – сказала она и расстегнула ремень.

– Ох! – сказал он с наслаждением. С третьей попытки ему удалось встать на колени и потихоньку выпрямиться. – Ох! Хвала Аллаху! А наручники?

– Нет. Почему вы сказали, Каддафи якобы приказал взорвать пассажирский самолет? Вы думаете, моя мама ошиблась?

– Если бы Каддафи кто-нибудь обвинил в разрушении статуи Будды в афганском Бамиане, он бы с удовольствием взял на себя и эту вину. Он хотел казаться самым крутым парнем во всем арабском мире, понимаешь? Это его и погубило… Однажды он при мне объявил себя продолжателем дела пророка Мухаммеда, Иисуса и Моисея. Хотя, между нами говоря… – И тут Омар Хомахи, видимо по привычке, оглянулся по сторонам. – Каддафи был сыном простого пастуха, а не потомком благородных бедуинов, пришедших в Ливию из Ирака, как он повсюду рассказывал.

– Кто из его окружения мог приказать убить мою маму?

– Бенфика, послушай, поверь, для Каддафи это мелко. Он был увлечен написанием книги «Третья всемирная теория». Его окружение не стало бы искать твою мать в далекой Саудии. Если бы им стало известно, что она поблизости, например в каком-нибудь Каире, могли бы еще заинтересоваться… Я думаю, человек, притащивший в ваш дом мешок со змеями, действовал только из чувства ревности. Просто мужчинам стыдно признаваться в ревности. Круче намекнуть, что это миссия от самого Каддафи. Ты ищешь заказчика убийства, чтобы отомстить, так? И я тебе скажу: заказчика не существует. Ну а того человека со змеями ты уже пристрелила, если я правильно понял…

– Поднимайтесь, Омар. И шагайте, выбирайтесь наружу…

Мехари, от головы до хвоста покрытый пылью, увидел хозяина и понял, что наконец-то они снова отправятся в путь. Животное широко раздувало ноздри и в нетерпении шевелило маленькими аккуратными ушами. «Жизнь человека – дорога, родители его – колодцы», – так говорят жители Сахары. Если дорога в пустыне обрывается, значит, впереди нет колодцев. Ты можешь двигаться дальше, но рассчитывай лишь на себя. Сейчас она отправится в предгорья Бандиагара, к догонам. Продаст им автоматы, гранатометы, пистолеты за треть рыночной цены. Вырученных денег хватит на авиабилет и на первое время, чтобы осмотреться в египетской столице.

– Что собираешься делать? – Джихадист щурился и мигал на солнце, а она волоком вытащила из шатра тяжелую сумку с оружием и его рюкзак.

– Идите к машине.

– Так что ты решила? – в третий или четвертый раз спросил он, наблюдая, как она укладывает вещи в багажник. – Ты разочарована? Что ты хотела услышать о матери?