Проданная чернокнижнику - Юлия Риа

— Не нравится? — произнесла, едва пауза начала затягиваться.

Я надеялась, что мой голос прозвучит буднично, почти с безразличием. Но он, предатель, подвел — дрогнул.

— Не нравится, — Самаэль подошел к туалетному столику и выдернул несколько салфеток из чистой стопки. — Император дал понять, что на вечере хочет показать мне нескольких человек, которые… Впрочем, неважно, — он попытался стереть краску с моих губ, но я уклонилась. — Эвелин, я не смогу быть все время рядом.

— И что?

Я отступила, недовольно хмурясь. Один вечер! Всего один вечер я хочу почувствовать себя кем-то другим — не приемышем-Эвелин, не простолюдинкой, не носителем проклятого дара, а девушкой, способной привлечь внимание. Хоть раз!

— И что? — холодно переспросил Самаэль. — Мне казалось, общество айров тебя пугает. А в таком виде ты станешь мишенью едва ли не для половины из них. Они падки на красоту, Эвелин, и не стоит…

— По-твоему, я красива?

Вопрос слетел с языка непроизвольно, еще до того, как я успела его осознать. А осознав, смутилась. Щеки полыхнули, будто на них упал луч, прошедший сквозь лупу.

Самаэль молчал, только взгляд его, по ощущениям, стал еще внимательнее. Не выдержав, я отвернулась к зеркалу и принялась поправлять и без того идеально сидящее платье. Краем глаза следила за отражением. Увидела, как Самаэль бесшумно подошел и остановился совсем близко. Укутанные тьмой руки опустились мне на плечи.

— Да, Эвелин, — раздался над ухом низкий голос. — Ты красива. Но не потому, что на тебе платье Турри и не из-за прически. Ты красива всегда: когда спокойна и когда напугана, когда тянешься к миру и когда закрываешься от него. Твоя красота глубже. Она здесь…

Мужская ладонь скользнула мне на грудь и замерла над сердцем, бьющимся сейчас взволнованно-быстро. Я едва дышала. Смотрела в зеркало на незнакомку, похожую на айру; укутанную во мрак фигуру за ее спиной — и не могла отвести взгляд. Они зачаровывали. И каждое движение, даже столь бесстыдное, казалось правильным.

— Мне не нравится, как ты выглядишь, — повторил Самаэль. — Сегодня слишком многие заметят то, что я разглядел намного раньше.

Я снова смутилась.

— Утром я видела Алрика Харта, — перевела тему. — Это ведь глава ведомства имперских палачей? Он опасен?

— Без сомнения.

— Как думаешь, он может узнать наш секрет?

— Сомневаюсь. Пока на тебе это, — рука с моей груди переместилась выше и коснулась артефакта, — волноваться не о чем. Но откуда ты узнала, как его зовут?

— Тейден сказал, — я пожала плечом и замерла, ощутив, как напрягся Самаэль.

Он отстранился.

— Что ж, рад, что айр Парен не дал тебе заскучать в мое отсутствие. Пойдем, вечер скоро начнется. Не стоит прятать такую красоту. Особенно если она предназначена для знатного айра.

Я нахмурилась, но послушно опустила ладонь на предплечье Самаэля.

В колючем молчании мы покинули покои и чинно, будто настоящие айры, зашагали по коридору. В мою сторону чернокнижник не смотрел. Я же напротив снова и снова бросала на него удивленные взгляды. Почему его настроение переменилось так внезапно? Ему не нравится Тейден? Или дело во мне? Неужели… Неужели Самаэль решил, что я не позволила стереть краску с губ ради Тейдена? Самаэль… ревнует?

В огромном, празднично украшенном зале собралась добрая сотня гостей. Роскошные платья, дорогие костюмы, белоснежные шейные платки и изысканные прически — айры выглядели именно так, какими их представляют дети, никогда не видевшие высокородных. Сквозь открытые арочные окна в зал проникали ароматы сада: цветов, зелени, свежего ветра. Они смешивались с нотами духов и мужского парфюма, рождая сладковатый флер. Но, что удивительно, приторности не было.

Я украдкой изучала убранство вечера, чувствуя себя неуверенно под взглядами айров. Вслушивалась в мелодию голосов и в песнь струнного оркестра, разместившегося на одном из балконов. Заметив интерес очередного айра, я невольно теснее прижалась к Самаэлю. И он, почувствовав это, накрыл мои пальцы своими.

— Ты вызвала интерес, — произнес он, наклоняясь. — Слишком заметна, слишком свежа и красива. Ты как диковинный цветок, распустившийся в старом саду. Я предупреждал, что так будет, — добавил он не без укора.

Я с удивлением посмотрела на Самаэля. Неужели, все-таки ревнует?

— Это не для Тейдена, — призналась тихо.

— Для кого же тогда?

— Для меня. Не думаю, что когда-нибудь вновь окажусь в мире айров. Хочу запомнить его, прочувствовать. Ощутить себя его частью… пусть и не по праву.

— Считаешь себя недостойной?

Я пожала плечами и перевела взгляд на пышнотелую даму в лиловом платье. Осанка, наклон головы, мягкий прищур — все преисполнено величием, уверенностью. Городские не умеют так держаться. Мы лишены этой печати силы и власти.

— Ошибаешься, Эвелин, — мягко возразил Самаэль. — Не они определяют, чего ты стоишь. Ты сама. Поэтому не надо сомневаться. Если мир айров влечет тебя, сделай шаг навстречу. Позволь себе быть смелее.

— Это не мой мир. Я не знаю его правил, могу оступиться.

— И пусть, — улыбнулся он. — Не бойся. Падай, если споткнешься. А я подхвачу.

Последние слова взволновали. Сердце забилось быстро-быстро, дыхание стало чаще.

Я повернулась к Самаэлю, собираясь… даже не знаю, что именно я собиралась сделать. Поблагодарить? Спросить, откуда в нем желание поддержать меня? Признаться, как много это для меня значит? Мысли закружили ярким хороводом, словно сорванные осенним ветром листья. Их было так много. Пожалуй, даже слишком, чтобы поймать хоть одну. Все, что я могла, — позволить себе раствориться в их танце и кивнуть. Но, кажется, Самаэль понял мою растерянность правильно.

— Ты дразнишь, Эвелин, — произнес он еле слышно.

— Айров?

— Меня.

Новое признание, и новая волна тепла, прокатившаяся по телу. Щеки нагрелись, рождая в душе привычное желание отвернуться, не позволить никому заметить мою слабость. Но вместо этого я продолжила неотрывно смотреть на Самаэля.

Заиграла медленная музыка. Не спрашивая, он скользнул рукой мне на талию и мягко потянул на себя, заставляя сделать шаг навстречу. И я его сделала.

Зал, полный высокородных айров, собственная неуверенность перед ними, внимательные взгляды — все стало неважным. Я смотрела в живую тьму, чувствовала, как она затягивает меня и не сопротивлялась. Страх перед ней прошел. Напротив, теперь я сама отзывалась ей, ощущала ее желание и силу.

Самаэль вел уверенно, естественно — так, словно танцевать он научился раньше, чем ходить. Рядом с ним я и сама затанцевала как никогда прежде: грациозно и плавно. Мое тело отвечало даже не движениям — малейшим импульсам, рождающимся в теле Самаэля. Его рука на моей талии, моя ладонь в его пальцах, взгляд, прикованный к его лицу. И необязательно видеть его глаза, чтобы знать — он тоже смотрит на меня.