Очень дорого сердцу - Лия Болотова

Ухаживала я за Демидом на совесть: наклонялась перед ним ниже, чем нужно было, стреляла глазками, кормила его руками, а потом невзначай, облизывала свои пальцы. Он сначала усмехался моим уловкам, но получив пару раз по рукам, когда собирался меня обнять, насупился:

— Аль, в чём дело?

— Это моя месть к тебе пришла, шутник. Я ведь предупреждала, что злопамятная.

— Месть говоришь… — у него азартно загорелись глаза, — а я знаю очень хороший рецепт от злопамятства. Хочешь, расскажу, на ушко.

Поманил меня пальцем, но я отрицательно покачало головой. И затеяли два взрослых с виду человека игру в догонялки по всему дому, с визгами, криками и громким смехом. Силы были неравны, признаю. И вот уже охотник тащил свою добычу на плече в кровать, пресекая её попытки освободиться укусами за мягкое место.

Будь его воля, мы бы весь день не вылезали из постели, прерываясь только на еду. После обеда, не выдерживая такой прыти Демида, я спросила:

— Ты решил устроить секс-марафон?

— Не хочу, чтобы у тебя было время на чтение.

И в подтверждение своих слов он спрятал всё ещё лежащую на тумбочке книгу в ящик.

Поддавшись на мои уговоры (не спрашивайте, как мне это удалось), мы с Демидом всё-таки вышли на прогулку, если можно так назвать возможность пройтись по лужайке перед домом. Я поспешила туда, куда хотела попасть с самого момента приезда — на качели. Уселась, пытаясь раскачаться самостоятельно, но они были для меня слишком тяжёлые, да и время не щадило металл цепей. И моему взрослому Демиду Денисовичу не оставалось ничего другого, как с ногами взобраться вместе со мной на качели. Мы стояли лицом друг к другу, мои ноги между его, по очереди сгибая колени в наивысших точках траектории. Качели скрипели низким басом, сопротивлялись, но в конечном итоге поддались. А я не знала точно, от чего больше у меня так захватывает дух и счастливо сжимается всё в животе: от этих серебристых глаз напротив, смотрящих на меня с нескрываемым обожанием и вожделением, или от увеличившейся амплитуды движения.

Узкий коридор кажется бесконечным, все четыре двери на его правой стороне открыты, впуская яркий солнечный свет. Светлые полосы чередуются с тенью от простенков, заползают на глухую левую стену, отчего всё пространство кажется изогнутой пешеходной зеброй. В квартире тихо, только в ярких полосках света в медленном танце кружится пыль. От этой тишины мне становится немного жутко. И снова я отступаю, зная, что за спиной должен быть выход.

Смотрю на самую дальнюю от меня дверь, зная, что сейчас будет. И в подтверждение моей догадки в коридор выкатывается детский трехколесный велосипед. Он едет прямо на меня, колеса крутятся всё быстрее, словно кто-то невидимый давит на педали.

— Лииииикаааа, — тишину нарушает мужской голос, сильно растягивая, словно пропевая, гласные, эхом отражающиеся от стен квартиры.

Я отступаю ещё на шаг назад и ощущаю спиной холод дерматиновой обивки двери.

— Ли-ка. Ли-ка. Ли-ка…

Голос из мужского становится механическим, словно музыкальную шкатулку настроили так, чтобы слышалось Ли-ка…

Я резко села на кровати, не обращая внимания на то, что простыня сползла с меня, обнажая до самой талии. Дышала часто и глубоко, и всё никак не могла отдышаться, словно надолго перед этим задерживала дыхание. Что это? Почему опять этот сон? Вспомнила, что не одна, покосилась на спящего на спине, широко раскинувшего руки, Демида. Легла обратно, но сна как не бывало. Поворочилась с боку на бок, поняла, что заснуть в ближайшее время мне не удастся.

Возле окна стояло плетёное кресло, которое Демид приволок с первого этажа, увидев, как я стою здесь, рассматривая простирающуюся за стеклом даль. Забралась в него с ногами, положила голову на подлокотник. Чистое ночное небо подмигивало мне россыпью звёзд. Луны видно не было, она уже завернула за дом, продолжая освещать верхушки деревьев в лесу не хуже яркого фонаря. Уже завтра мы уедем обратно в город. Признаться честно, я впервые была довольна собой, своей решительностью, считая сделанный шаг абсолютно правильным. Как вообще можно было не выбрать Демида? Сейчас я не представляла, что позволяла себе сомневаться. Даже если… Нет, не так. Я рада, что он стал первым мужчиной в моей жизни. Загадывать дальше — бессмысленно и неблагодарно. Буду жить настоящим, наслаждаясь своими ощущениями. Мне нравилось чувствовать себя желанной, нравилось понимание того, как я действую на этого мужчину, нравится, как его сильное, крепкое тело вздрагивает и напрягается от моих поцелуев и прикосновений…

— Аленький, — сонный голос заставил меня оторваться от окна и посмотреть в сторону кровати, — ты почему там?

В голосе Демида слышалась обеспокоенность.

— Сон приснился.

— Страшный? — он приподнялся на постели, опираясь на предплечье левой руки

— Да нет. Светлый такой, солнечный. Только не по себе от него почему-то…

— Иди ко мне.

А я словно ждала этих слов, сорвалась с кресла туда, к Демиду в объятия. Он был таким горячим ото сна, уже родным. Я сильно-сильно приникла к нему, переплетаясь с ногами и руками, стараясь вобрать в себя как можно больше тепла его тела.

— Посмотри, замёрзла как, — ворчал он, сильнее вжимая моё маленькое тельце в себя.

— Мне уже снился уже этот сон, — зачем-то сказала я, пряча холодный нос в ямке на его шее. — В тот день я встретила тебя.

— И что теперь будет? — вдруг заинтересовавшись, спросил он.

— Теперь — не знаю.

[1] Ко֝лки — специальные механические приспособления на голове гитарного грифа, которые регулируют натяжение струн, тем самым отвечают за настройку инструмента.

Городова вернулась в город неожиданно, без всякого предупреждения придя к концу рабочего дня в среду ко мне на работу. Наплевав на правила и ограничения Салона, я взвизгнула и полезла к ней обниматься на глазах у покупателей:

— Ленка! Наконец-то! — тискала я подругу.

Она улыбнулась в ответ. Выглядела Ленка отпадно — простенький льняной сарафанчик и сандалии в греческом стиле со множеством ремешков, но на неё невозможно было не обратить внимание. Ещё я заметила, что она похудела. Даже худела эта ведьма правильно: руки и ноги приобрели рельеф, стали изящнее, щёчки пропали, а вся фигура казалась литой, упругой, маняще выступая в положенных местах. Яблочко наливное, не иначе. И конечно загар.

— Городова, признавайся, ты ездила в фитнес-круиз? — оглядывая её с ног до головы спросила я.

— Именно! Приседы с коромыслом и пробежки минимум пять километров в день за коровами.

Я снова потянулась к ней с обнимашками, но Ольга вовремя выглянула из своего отдела и жестами предупредила, что объявилась Мадам. Натянув на лицо учтивое выражение, подтолкнула подругу к стенду с летними моделями, пусть поработает на меня.