Украденная невинность - Кэт Мартин

— Джесси! Лорду Уорингу необходимо все знать. Это послужит к пользе Гвендолин…

— Да что вы понимаете — к пользе! Если отчим узнает, он ее изобьет, изобьет тростью так, что на другой день Гвен не сможет подняться с постели! Вы понятия не имеете, какие у нее шрамы по всему телу! И он будет получать от этого удовольствие! Как вы думаете, откуда она узнала про «Падший ангел»? Лорд Уоринг часто бывает там и рассказывает своим приятелям. Он точно такой же подонок, как и те, что приходили к маме в «Черный боров»! Им нравилось ее бить, нравилось причинять ей боль!..

Джессика ахнула и зажала рот рукой. В своем благородном порыве девушка выдала сокровеннейшую тайну сердца, постыдный секрет, который долгие годы был погребен в памяти. Взгляд ее, полный ужаса, переместился с окаменевшего лица Мэттью на Гвен.

Та смотрела на нее пристально, не скрывая того, что все поняла. За годы знакомства образ Джессики сложился у нее в мозаику, в которой не хватало деталей. Теперь все встало на свои места. Гвен внезапно схватила обеими руками ледяную ладонь подруги.

— Ты никогда не рассказывала о родителях, Джесси, и я не лезла к тебе в душу. Кто они, мне было безразлично тогда и безразлично, сейчас. Гораздо важнее то, что ты пыталась заступиться за меня. Теперь, если даже меня изобьют до полусмерти, это будет не так больно и обидно, как раньше. Я все равно буду знать, что мне повезло. В конце концов, это не большая плата за такую дружбу, как у нас с тобой.

Мэттью пошевелился, словно разминая мышцы, затекшие от долгой неподвижности.

— Леди Гвендолин, никакого наказания не будет, — сказал он негромко. — Я умолчу о том, что сегодня произошло.

Некоторое время в кебе царила тишина, но напряжение заметно ослабело.

— Однако я прошу вас дать слово, что впредь вы не позволите себе подобного безрассудства.

— Даю слово, — кротко ответила Гвен, но Джессика заметила, что пальцы ее скрещены.

— Вы, мисс Фокс?

— Мне нетрудно обещать это, милорд. Игорный притон — последнее место на земле, куда меня тянет.

— В таком случае не будем больше об этом.

Тем не менее граф не сводил с нее глаз еще несколько долгих минут, и Джессике казалось, что он хочет пробуравить ее взглядом. Девушка мысленно испустила облегченный вздох, когда Мэттью откинулся на сиденье.

Как ни хотелось ей знать его мысли, она не могла даже предположить, о чем они.

— Мэттью, почему ты мечешься? Если тебя что-то мучает, то, Бога ради, не молчи, а выскажись!

Маркиз с сыном находились в этот момент в кабинете лондонского дома. Час был довольно поздний, и Джессика уже поднялась в свою комнату.

— Ничего конкретного, отец. Просто мне как-то не по себе. Через две недели моя побывка заканчивается, я возвращаюсь на корабль, а ты… ты остаешься здесь, в Лондоне… вдвоем с Джессикой.

— Боюсь, я не понимаю, к чему ты клонишь. Что тебя тревожит?

— Все, отец, буквально все! Твое здоровье оставляет желать лучшего, но даже если бы оно было в полном порядке, в одиночку тебе будет нелегко присматривать за Джессикой. Кто знает, что может случиться?

— Откуда такой пессимизм, мой мальчик? Все идет как по маслу, я бы даже сказал, точно по плану… хм… н-да. И потом, Корнелия помогает мне. Теперь уже не важно, будешь ты под рукой или нет.

Мэттью взялся за спинку стула с другой стороны стола, напротив того, на котором расположился маркиз. В его памяти живо всплывали события той ночи, когда он сопровождал Джессику и се подругу из «Падшего ангела» (практически под конвоем), и граф пытался подыскать слова для того, что собирался сказать.

— Мне известно, отец, как ты относишься к этой девушке. Признаюсь, я и сам, пусть неохотно, начал испытывать к ней уважение. — Капитан подумал: «И все возрастающее вожделение!» — и поспешно продолжил: — Для ребенка из самых низов она сделала поразительные успехи.

— Не буду этого оспаривать! — воскликнул маркиз, по обыкновению расцветая.

— Но как бы то ни было, она остается все той же Джессикой Фокс.

— То есть?

— То есть неприятности — всего лишь вопрос времени. Даже в Белморс ей случалось время от времени обмолвиться, и прошлой ночью это повторилось. Она высказалась о своей матери тай недвусмысленно, что понял бы даже последний глупец. К счастью, оплошность допущена в присутствии Гвендолин Ло-карт, давней и близкой подруги Джессики.

— С каждым бывает, мой мальчик.

— Речь не об этом. Разве тебе не ясно, что это может повториться? Если она допустит нечто подобное в многолюдном обществе — случится непоправимое. Не только репутация самой Джессики, но и имя Бслморов смешают с грязью, а ведь это благородное имя, ни разу не опороченное публичным скандалом!

Маркиз невозмутимо поднял хрустальный графинчик с бренди, придвинул поближе два больших бокала и плеснул в каждый щедрую порцию. Только потом он заметил:

— Публичным скандалом, Мэттью. Публичным.

— Как это понимать?

— А так, что невозможно разделить все в мире на черное и белое, как того, может быть, хотелось бы тебе. Самая сияющая белизна может скрывать под собой темные пятна. Если ты рисуешь своих предков безупречными, то я склонен с тобой не согласиться. Просто им сопутствовала удача, и потому удалось сохранить в тайне тс деяния, которые общество не одобрило бы. Даже ты, мой мальчик, при всей своей ярой приверженности чести наверняка совершал поступки, о которых стыдишься вспоминать… или хотя бы подумывал о том, чтобы совершить их.

Что можно было возразить на это? Мэттью знал, что уж он-то далеко не безупречен. Зачем далеко ходить за примером? В последнее время он только о том и думал, как совратить Джессику Фокс.

— Прости, отец. Я не хотел строить из себя ходячую добродетель.

— Не стану отрицать, что низкое происхождение Джессики — большой недостаток, — маркиз встал и приблизился к сыну с бокалом в руке, — но с ним будет покончено, как только девушка выйдет замуж.

Почему-то Мэттью вспомнил Джессику в мужской одежде, сидящую за столиком в борделе. Хотя она отправилась туда вовсе не на свидание, как граф думал поначалу, это был поступок человека своенравного и безрассудного. Поэтому, какие бы доводы ни приводил отец в защиту своей подопечной, Джессика оставалась угрозой доброму имени Белморов.

И еще она была самым обольстительным созданием, которое только попадалось ему на глаза. Капитан приходил в возбуждение при одной мысли о том, как четко мужские панталоны очерчивали линии ее бедер, как белая рубашка натягивалась на груди при каждом движении.

Словно для сравнения, в памяти возник образ Каролины Уинстон, образ воплощенной невинности и чистоты, с кротко улыбающимся лицом и грацией настоящей леди. Она должна прибыть в Лондон со дня на день, и Мэттью с нетерпением ждал этого. Граф всей душой надеялся, что присутствие Каролины положит конец наваждению, и дал себе слово переговорить с ее отцом, как только позволят обстоятельства. Настало время сделать официальное предложение. Об этом они говорили во время последней встречи, и он намерен сдержать слово.