Casual 2. Пляска головой и ногами - Оксана Робски

Регина отменила все мои встречи.

Делать было совершенно нечего. Я лежала и бездумно щелкалапультом телевизора. Как овощ.

Кто-то позвонил и молчал.

– Алло? Сан Саныч, запиши телефон… Да, определился…Ничего не сказал… Я не грустная, я нормальная… Думаешь, это он?

Беру лист бумаги, ручку.

Колонка. «Как пережить развод и остаться друзьями?»

Написать про вчерашний секс? Вряд ли это называется дружбой.

По-честному сижу час перед белым листом Снова телефон.Какой-то унылый напев.

Юристка.

Не спрашиваю про собак. Что будет? Если не делать то, чегоне хочется?

– Договор в понедельник? Устроит? – Ее голосудивленный и немного обиженный. – Подписываем? Они вызывают бронированнуюмашину для денег и спрашивают, в какой банк везти.

– Подожди, – говорю я.

Пять книжек ведь еще надо написать.

Почему-то эта мысль первый раз приходит мне в голову.

А если я не смогу?

Может, я написала книжку, и все. Больше не напишу.

Стану снова домохозяйкой. Вернусь к мужу.

Не вернусь.

Поняла сегодня ночью – не вернусь.

– Подожди подписывать, – устало вздыхаю я.

– Я бы на твоем месте долго не тянула… – предупреждаетюристка.

– А как там твой? – спрашиваю. Совсем нетрудносделать человеку приятное. Даже если не хочется.

– Боря? Подрался. Ухо зашивали.

Я бродила по дому.

Антон ушел с няней гулять.

По телевизору лидер какой-то фракции говорил о том, что онкак садовник, который знает, когда удобрять, а когда собирать урожай. Всемусвое время, вещал он, я не призываю к терпению, я взываю к разуму.

Позвонила Сан Санычу. Рассказала про садовника изтелевизора.

– Ты, наверное, с ума сошла, – посочувствовалон, – но мы проверим. Кстати, вчера тебе звонили из центра. Странно, районпоменялся. Но мы проследили звонок. У нас будет точный адрес.

Заставила себя встать и поехать к Кате. Она плакала.Водитель машины, в которую она врезалась, – в реанимации.

– Отлично выглядишь, – сказала я. – Похудела.

Я привезла деньги. Надо было сделать так, чтобы вмилицейских протоколах не значилось, что Катя была пьяна во время аварии.

«Говорили же тебе: не пей, раз ты за рулем», – мысленнопроизносила я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сказать это вслух. Глупо.

– Все будет хорошо. – Я держала подругу за руку,стараясь не глядеть на ее загипсованную ногу.

За другую руку Катю держал стриптизер. На работу ему нужнобыло только ночью.

Мой маньяк позвонил еще раз, когда показывали «Что хуже?».Причем перед передачей я впервые в жизни обзвонила знакомых и предупредила,чтобы смотрели.

– Соскучилась? – сказал мужской голос в трубку, ия сразу узнала его.

Я швырнула телефон в угол. Сан Саныч сказал: пусть говорит.

Я мысленно закричала.

Я кричала так громко, что пришлось руками закрыть себе уши.

Утром я проснулась и позвонила юристке.

– Как он? – И, не дожидаясь ответа: – У тебя естьперед глазами мой договор с телевидением?

– Сейчас включу компьютер. Включила.

– Что мне будет, если я сорву съемки?

– Так… так… так… В размере 50 минимальных… моральныйущерб… Кто тебя просил без меня подписывать?

– Ну, что?

– Тыщ пятьдесят могут по суду потребовать.

– Ладно.

Когда он меня видит по телевизору, у него обострение.

Я не хочу никаких его обострений. Тем более что впереди еще5 отснятых эфиров.

Гуля сидела в гримерке. Красилась. Я мыла голову.

– Давай сегодня желтое платье наденем? –предложила Наташа.

Я кивнула.

– А Гуля – зеленое.

Что хуже: желтое платье или зеленое? Наташа вытянула мневолосы утюгом.

– Была вчера на показе «Mercury»? – спросила Гуля,стараясь не шевелить губами: их красили.

– Нет.

– Зря. Вся Москва была. Журналистов – полным-полно.

Что хуже: когда вся Москва была или когда журналистовполным-полно?

– Реснички приклеем? – спрашивает Наташа.

Телефон. Номер не определен.

– Алло. – Машу рукой, что не нужны мне этиресницы.

Маньяк.

– Что, ребенок до садика дошел? Падает стул, я выбегаюв коридор, я ору.

– Алло! Алло!

Я набираю домашний номер, не переставая кричать: «Алло!»,«Алло!». Антон берет трубку.

– Ты дома? – ору я. – Все нормально?

– Я заболел.

– Что?

– Я заболел.

– Ты не пошел в садик?

– Нет, няня сказала не ходить. Мы как раз собиралисьтебе звонить.

Сан Саныч говорит, чтобы я успокоилась.

Они усилят охрану.

Пусть ребенок не ходит в сад.

Я никому ничего не должна говорить.

– Он ошибется. Он обязательно ошибется. И тогда мы еговозьмем.

Возвращаюсь в гримерку.

– Слушай, отработай без меня, – прошу Гулю.

Конечно, она должна обрадоваться: одно дело – две ведущие, исовсем другое – один.

– Почему это? – Гуля подозрительно разглядываетменя.

– Голова болит. Очень.

– Ты с ума сошла? – подлетелаадминистратор. – Я тебе таблетку куплю! Я тебе целую аптеку куплю! Даже недумай!

– Я ухожу. Извини. Правда, очень плохо себя чувствую.

– Ты не можешь так со мной поступить! – слышу криквслед. И совсем тихо: – Вот сука!

Попросила маму срочно приехать. Она вошла в домраздраженная, потому что пришлось отменить гостей.

– Я как прислуга, – возмутилась мама, – повызову!

Я пожалела, что позвонила ей. Приехал Сан Саныч. Мывстретились у Черновых.

– Звонок был из метро. Из будки. По телефоннойкарточке.

– Метро?

– Да. «Красные ворота». И даже камеры там есть. Толькозапись хранится 36 часов. Мы опоздали.