Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий

колонками, ну, все как полагается. Желательно «сони». Десяток кассет, фирменных. Музыку мне ребята запишут. И еще чехлы, пятнистые, с ворсом… Я такие видел у одного… Ну, вроде из леопардовой шкуры. Жена спит, а у меня нет валюты, чтобы эти чертовы леопардовые чехлы купить.

— Ты говорил, что жена скончалась?

— Майор, не ловите меня на слове. Господи… Та скончалась, скоропостижно. Но на земле есть и другие женщины. Приезжайте через неделю, внесете в кассу две тысячи пятьсот. За музыку и чехлы я рублями отдам, — без вопросов. Ну, сколько скажешь.

Из мастерских вышли работяги в комбинезонах, ждали от Бакланова какой-то команды, но тот в их сторону не посмотрел. Проводил до машины московского гостя и стал показывать, как лучше добраться до шоссе, не выезжая на старую грунтовку.

Новая дорога на Москву, которую показал Бакланов, была асфальтированной. Проехав пару километров, Разин свернул к длинному дому без окон, видимо, раньше там помещался коровник, а сейчас склад. Одна створка ворот была распахнута. Встретил его дядька в ватнике и резиновых сапогах. Разин достал из кармана плаща поллитровку «пшеничной» и спросил, нет ли на складе азотированной селитры. Оказалось, что есть. Мужик, не набивая цену, дотащил до машины и бросил в багажник четыре мешка по двадцать килограммов и получил свой бонус.

Глава 19

Разин вернулся в Москву днем, но, казалось, наступил поздний вечер. Нависли тяжелые тучи, закрывшие собой все небо, собирался дождь. Разин остановился возле большого комиссионного магазина рядом со станцией метро Алексеевская. Достал сумку с вещами и продолговатую коробку. В комиссионке он побродил по залу, приглядываясь к ценникам. В служебном помещении, в узком коридорчике, который заканчивался прилавком, принимали вещи на комиссию.

Очередь всего четыре человека. Тут же крутилась парочка молодых мужчин и какая-то девица в белой искусственной шубке, спрашивали, что принесли на продажу и обещали сразу заплатить, если понравится. Какой-то парень подошел к Разину, спросил, что принес, услышав про женские осенние сапоги, стал тянуть его за руку к выходу, что-то шептать в ухо, Разин вырвался и ответил, что времени у него много, он в очереди постоит. Подошел другой мужчина, спросил какого цвета сапоги, размер и чье производство.

Разин отвернулся, но рядом уже оказалась девушка, симпатичная, коротко стриженная с ярко накрашенными губами. Она сказала, что два дня тут отирается, чтобы купить сапоги, ее силы уже на исходе, а через день надо обратно в Ставрополь, на родину. Сапоги там в продаже есть, но только резиновые, — больше никаких. Последнее время, сдавая вещи в комиссионки, Разин время от времени имел дело с мелкими барыгами, иногда это выгодно и быстро, но иногда может плохо кончиться. Тебе предложит зайти за угол ближнего дома, сосчитают деньги, сунут их тебе… Короче, можно остаться вообще без денег, без вещей и с пробитой головой.

— Какой размер? — шепнула девушка и облизывала накрашенные губы, будто речь шла о чем-то очень интимном.

— Тридцать восемь. Цвет — белый.

— Господи — белый. Моя мечта. Будь человеком, дай взглянуть одним глазом. Меня Лена зовут.

— В зале меня подожди, у двери, — сказал Разин.

Он дождался своей очереди, положил на прилавок демисезонное французское пальто, темно-фиолетовое с золотыми пуговицами, почти не ношенное, два свитера и платье. Приемщица вертела вещи в руках, проверяя швы и качество ткани. За пальто предложила сто тридцать. Разин стал спорить: в зале он видел пальто хуже и вдвое дороже.

— То пальто из зала не продастся, — вывернулась приемщица. — Женщина бедная сдавала, плакала. Просила поставить подороже. Его сегодня же уценят. И все равно еще долго не продадим. Я хорошую цену даю. Ладно, сто пятьдесят. Просто потому, что вы приятный мужчина.

Поторговавшись немного, Разин получил квитанции, в зале его ждала девица, в сером свете близкого вечера она выглядела старше. Они оказались на улице, дул сырой ветер, людей было много, пошли в сторону метро Алексеевская, свернули за угол, двинулись дальше. Оказались во дворе, на пустой детской площадке, Разин развязал веревочку на коробке. Лена примерила обновку и так обрадовалась, что хотела повиснуть на шее продавца и поцеловать его взасос, но Разин ловко увернулся от объятий. Но тут глаза Лены вдруг померкли, улыбка пропала, Разин повернул голову, к ним подходили два милиционера в серых шинелях и шапках.

— Вот тебе и сапоги, — вздохнул Разин.

Тут же подогнали машину и доставили их в отделение милиции, там в крошечной комнате Разин отвечал на вопросы лейтенанта с черными усами, а тот писал протокол и тяжело вздыхал о чем-то своем. Лена сидела в другой комнатке, точно такой же, и отвечала на вопросы младшего лейтенанта: как, что, почему, сколько… Младший лейтенант быстро закруглил с протоколом и сказал, что девушка здесь хорошо известна, она просит граждан, как правило, мужчин, сдающих на комиссию вещи, продать их ей. Можно остаться без вещей и без денег. Она полтора года отсидела в женской колонии под Можайском, скоро снова сядет и лишится московской прописки. А дальше — только проституция, воровство, — и конец жизни в сточной канаве.

Кстати, зовут ее не Лена, а Инесса. Редкое имя, легко запомнить. Симпатичная, но от таких девочек надо подальше держаться. Живет она не в Ставрополе, а в Москве. Если бы милиционеры вовремя не подъехали, Разин сейчас был не свидетелем, а пострадавшим.

Младший лейтенант рассказал парочку поучительных историй из жизни потерпевших и ушел. Долго тянулось время ожидания, в маленькой комнате Разину разрешили курить в приоткрытое окно. Ждали начальника смены капитана Павла Матвеева, тот опоздал, но все-таки появился. Он заглянул в служебное удостоверение майора Разина, почесал затылок и сказал, что протокол милиционеры никуда отсылать не будут, но надо сделать выводы. Капитан проводил свидетеля до двери, тут Разин попросил отпустить и девушку, если к ней нет каких-то других претензий. Майор ответил, что через полчаса она выйдет. Разин спустился вниз по проспекту Мира, нашел машину, подогнал ее к отделению милиции и дождался Инессы.

* * *

Разин пригласил ее на ужин в кафе «Лель», что у метро Алексеевская, они съели по цыпленку табака, выпили на двоих немного коньяка и бутылку румынского десертного вина, мило поболтали, вспомнив сегодняшнее приключение, даже посмеялись. Потом вернулись к машине, Инесса предложила заехать к ней домой, есть бутылка польского бренди и болгарский клубничный ликер, — фантастический. Плюс пакетик натурального кофе, пей хоть до утра.

Разин отказался, он довез девушку до дома и сказал: если нужны австрийские сапоги на каблуке, плати сто двадцать. Инесса