Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий

видеть. Давайте немного покатаемся, чтобы не стоять на месте. И поболтаем заодно.

Войтех Вишневский родился в Москве, по матери поляк. Имеет польское гражданство, в Москве ходил в школу, окончил институт связи, получил специальность радиоинженера, последние восемь лет работает в польском торгпредстве, ведает там телефонной и телеграфной связью с Варшавой. Женат на русской женщине, имеет ребенка шести лет. Живет в кооперативной квартире в районе Сокола. Два-три раза в год бывает за границей, у него открытая виза в Польшу.

Разин выехал из двора на улицу.

— Ну что, вы готовы поработать? — спросил он.

— Называйте меня на «ты», мне так привычнее, — ответил Войтех. — Да, я готов. Правда, немного волновался перед встречей. Не мог ночью заснуть. Но не беда… Неделю назад я отправил жену и ребенка к матери в Варшаву. Это поможет мне. Ну, хотя бы за них не буду волноваться.

— Ты правильно сделал, что отправил семью к маме.

— По поводу связи вот что. Я повторю то, что вы уже знаете. А вы проверяйте. На всякий случай, чтобы не было нестыковок. Итак, все срочные сообщения я могу передавать в Варшаву по телефону. Ну, спустя примерно шесть-десять часов после того, как получу их. Из Варшавы в течении двух-трех часов все передадут нашему общему знакомому. Шифрованные сообщения записывайте на бумаге. Для этого пользуйтесь двумя почтовыми ящиками, которые вам известны. Звоните по телефону, предупреждайте меня о том, из какого ящика забирать сообщение. И как вы отправили письмо. Сами бросили в ящик или по почте.

— А если срочно?

— Если шифровка срочная, звоните. Скажите пару слов и положите трубку. Через два часа после звонка встречаемся в ГУМе на первом этаже на первой линии. Если я не пришел, значит, встреча откладывается на час. Если я снова не пришел, приходите еще через час. Мой телефон надежный. Если он будет занят, пользуйтесь резервным номером. Я ничего не перепутал?

— Все правильно, — кивнул Разин. — А если у меня какой-то разговор или поручение, тогда встречаться в том же кафе, где сегодня. Я позвоню, скажу про кафе. Вы будете на месте через два часа.

— Наш друг просил передать вам кое-что, — Войтех вытащил из внутреннего кармана два плотных конверта из толстой бумаги и положил их на переднее пассажирское сидение. — Тут пятнадцать тысяч рублями и две тысячи долларов. Он сказал, если еще понадобятся, сообщите, он передаст. И еще: если что-то нужно, обращайтесь. Я могу достать машину, могу снять квартиру.

— Начинай искать. Еще парочка съемных квартир не помешает. Составь короткий список адресов. В расходах не стесняйся. Плати без торга.

— Все, информации больше нет, — улыбнулся Войтех. — Высадите меня после дальнего перекрестка. Я на автобусе отсюда до работы доберусь.

— Что ж, сообщение для нашего друга я напишу сегодня, через два дня можешь забрать письмо из первого почтового ящика. Ничего срочного. Передавай обычным способом.

Разин остановил машину через сто метров, проводил взглядом Войтеха, спешащего к остановке, и подумал, что еще одна машина не помешает, но замыкать много заданий на одном человеке нельзя. Войтех обеспечивает связь, это уже очень много.

* * *

В письме, которое Разин бросил в ящик, он сообщал Платту, что встреча с хранителем архива состоялась. Гриценко требует за бумаги двадцать тысяч долларов. Он утверждает, что, как и раньше, работает в Министерстве внешней торговли, но временно отстранен от заграничных командировок из-за развода с женой. В ближайшее время зарубежные командировки якобы возобновятся. Однако, как удалось выяснить, из Внешторга Гриценко был уволен около года назад за растрату, уже не первую. Его запросто могли под суд отдать, но не стали раздувать скандал.

Брак Гриценко не расторгал, но проживает отдельно от супруги. Сейчас он числится консультантом при комиссионном магазине, где торгуют антиквариатом. Занимается скупкой и перепродажей икон и других церковных ценностей. Вероятно, как и большинство торговцев черного рынка, находится в разработке КГБ.

Что касается эксперта по иконам Нины Карповой. Так и есть: она скончалась от онкологического заболевания. Последнее время проживала в Серпухове. Переехала туда, чтобы ухаживать за внуком. Разин побывал в Серпухове и, назвавшись бывшим сослуживцем Карповой, встретился с ее сыном Ильей, который заведует крупным продовольственным складом. Карпов сказал, что мать вела какие-то записи в толстых тетрадях и на отдельных карточках, вроде библиотечных. Однако, где находятся записи, остались они целы или пропали, не знает. Сын, возможно, просто не хотел откровенничать с чужим человеком.

Возможности снова встретиться с сыном Карповой у Разина пока что нет.

* * *

На следующее утро Алексей Разин, уже одетый, сидел на кухне, допивая чай, и думал, куда бы отправиться с фирменной коробкой, хранившей в себе большой и красивый магнитофон «Панасоник», чтобы выручить за него, желательно сегодня же, не меньше пяти с половиной сотен. Расходов прибавилось, деньги теперь были нужны постоянно, а рублевая зарплата, без валютной добавки, которую начисляли в заграничных командировках, уходила, как вода сквозь пальцы. И вот пора снова ехать в комиссионный в сопровождении оперативников, никуда от них не денешься.

Разин поднялся их-за стола, подхватил коробку. Внизу у подъезда томилась, словно именно его ждала, общественница Варвара Степановна и ее новая подруга, женщина неопределенных лет в красном плаще, вселившаяся недавно в квартиру на верхнем этаже. Погода была пасмурная, но женщины вылезли чуть свет и, как заведено, будут стоять еще долго. Он поздоровался, открыл машину, поставил на заднее сидение коробку.

— Что-то вы сегодня рано, — сказала Варвара Ивановна. — Далеко собрались?

Разин принял подачу:

— По делам, конечно же.

Женщины весело переглянулись.

— Я думала, вы в гости с утра пораньше, — Варвара понимала юмор, и сама шутить умела. — Ну, значит, ошиблась. А то хотела вам выговор сделать.

— Да вы уж прошлый раз делали выговор.

Не дожидаясь новых вопросов, он сел в машину и уехал. Следом увязались две машины с оперативниками, сегодня они составят донесение, что Разин толкался в комиссионках и снова что-то продавал.

Комиссионных магазинов, где принимали импортную аудиоаппаратуру, по пальцем сосчитать, самый большой на Площади Восстания, рядом с американским посольством, но там слишком много товара, приемщики вертят носом и занижают цену. А лучшая аппаратура с хорошей скидной уходит своим людям.

Есть и другие комиссионки, поменьше, победнее. Но там свои фокусы. Товар, может быть, и попадет в торговый зал, его поставят на дальнюю полку в самый темный угол, вдалеке от любопытных взглядов. Магнитофон простоит некоторое время, дня два-три, а потом исчезнет. Без ведома Разина с «Панасоника» сбросят полцены, перепродадут местным спекулянтам, а бывшему владельцу насчитают