Мне и так хорошо - Яна Сибирь

я вошла в комнату и мило, очень тихо и мило, спросила:

– Пашка, а где ты у него собрался ночевать? На вокзале?

Павел Алексеевич встал с кресла и растерянно уставился на меня. Думаю, он слегка забылся, оказавшись в безопасном месте, а именно у меня в квартире. Только сейчас он подумал, что сказал слишком много.

– Нет, я… Да, я… Нет, мы…

– Стоп! – остановила я этот парад местоимений. – Мы же договаривались не врать друг другу. Когда ты спрашиваешь меня, я тебе не вру, так зачем ты поступаешь со мной нечестно?

Пашка опустил голову. Ему было неловко и стыдно. Я не злилась на него, вовсе нет. Ему было только девять лет! С него еще было рано спрашивать как с взрослого человека.

– Павел Алексеевич, давай на чистоту, – сказала я. – Если ты собрался провести следующую ночь на вокзале, то я, разумеется, против этого решения. Но, у меня нет права, чтобы запрещать тебе что-либо, поэтому я просто попрошу – не делай этого. Ты в любое время можешь переночевать у меня, и ты это знаешь.

– Я знаю, – ответил Пашка. – Просто у меня завтра день рождение и я обещал мальчишкам, что принесу еды, и мы сможем отметить его как следует. Я уже обещал и слово свое сдержу!

Я пригляделась. Мальчишка был настроен решительно.

– А где ты собирался взять деньги на еду? – задала я самый больной для Пашки вопрос.

Он замялся с ноги на ногу и этим простым движением ответил мне на мой вопрос. Павел Алексеевич хотел спросить денег у меня. Поэтому он и пришел.

– Я дам тебе денег, – сказала я. – Сколько тебе нужно? Сколько там будет человек-то?

Я задавала вопросы, а сама думала только о том, что за родители могут так относиться к своему ребенку? Каким нужно быть человеком, чтобы спокойно жить и смотреть на то, что твой ребенок ночует на улице? И что для него вполне себе нормально отметить свой десятый день рожденья на вокзале в компании таких же несчастных детей.

Пашка молчал. Ему было до безумия неудобно.

– Я все верну, – только и смог сказать он.

– Лучше не надо, – сказала я. – Ведь я примерно предполагаю, каким образом ты собираешься вернуть мне эти деньги. Не надо ничего возвращать. Это будет мой тебе подарок. Согласен?

Он кивнул. Просто кивнул, потому что не мог ничего сказать.

– Я только попрошу тебя кое о чем, – добавила я. – Не ночуй на вокзале. Отпразднуешь и сюда. И только без глупостей!

Пашка снова кивнул.

– Вот и договорились. Теперь можно идти ужинать.

Ночь прошла спокойно. Утром, со звоном будильника встала не только я, но и Пашка. Мы быстро позавтракали, потом я, как обещала, дала ему денег, и мы вместе вышли из квартиры и отправились каждый в свою сторону.

Рабочий день проходил медленно и спокойно. Аркадий Семенович был угрюм, но самую малость. Он ждал внука, который все не приходил. И вот в тот миг, когда двери магазина открылись, и в них вошел Стас, Аркадий Семенович, стоя ко мне лицом и, не видя внука, сердито высказывался на его счет.

– Он должен был приехать еще сорок минут назад! Ах, молодежь! Они говорят, что у них мало времени, совершенно не думая о том, как смешно это звучит в ушах стариков!

Я наигранно покашляла в сторонку, но мой работодатель не понял, что это всего лишь попытка остановить его бурную речь.

– Ну, извините меня, Аркадий Семенович! – театрально выпалил Стас. – Встреча с партнерами затянулась и я…

– И ты забыл, что у тебя есть дед, которого ты должен свозить по делам, – сказал Аркадий Семенович, даже не глядя в сторону внука.

Стас подошел ближе и, помедлив, сказал:

– Мне, правда, жаль. Зато теперь я в полном твоем распоряжении. Хочешь, я переду к тебе жить?

– Не мечтай, – ответил старик и улыбнулся. – Гадкий ты паренек! Но, я не могу на тебя долго сердиться.

– И не надо, – сказал Стас. – Ну, что, мы едем или нет?

– Едем, – ответил Аркадий Семенович и они, откланявшись, покинули магазин, а я осталась.

Я занималась своим обычным делом, когда в магазин влетела моя подруга Машка. Она была так взволнована, что с порога попросила у меня стакан воды.

– Сделай милость, не умри в этом магазине, – сказала я, глядя, как она жадно пьет ледяную воду. – Ты чего прискакала? Случилось что?

– Да! – ответила Мария, после небольшой передышки.

– А дальше расскажешь или мне должно хватить одного твоего «да!» – спросила я, продолжая таращиться на нее с неподдельным интересом.

– Нет, – ответила Машка. – О, Господи, подожди и дай мне прийти в себя и отдышаться!

Я усадила ее на одно из кресел и встала напротив, облокотившись на стеллаж. Пару минут она обмахивалась журналом, который лежал на столике рядом с ней, а потом подняла на меня глаза и сказала:

– Это снова случилось.

– Что – это? – спросила я, не понимая, о чем идет речь.

– Из нашего детского дома пропала еще одна девочка. Буквально вчера! Я ведь только три дня назад проходила мимо него и вспоминала нашу с тобой там жизнь! А сегодня утром я встретила «ворону», ну Анну Владимировну и она рассказала мне, что вчера в дом не вернулась еще одна девочка. Это просто ужас какой-то! Эти пропажи стали происходить все чаще и чаще! Почему никто не охраняет этих бедных детей?

Машка была вне себя от злости. Ее лицо побагровело, и губы скривились, как при страшных судорогах. Она не могла спокойно сидеть, поэтому вскочила с кресла и теперь, говоря все это, ходила туда-сюда и громко ругалась на всех и на все.

– Представляешь, если бы кто-то украл нас, – тихо сказала она остановившись.

Я не знала, что ответить. Машке хоть и было больно за этих детей, но только мне было еще больнее, потому что меня из ночи в ночь навещали девочки-призраки, с которыми тоже кто-то ужасно поступил. Я предложила подруге остаться в магазине и успокоиться, но она вежливо отказалась и мы простились. Я зашла за прилавок и задумалась.

– А что если все это связано между собой, – сказала Дакота.

– Что именно? – спросила я вслух. В лавке никого не было, так что можно было не опасаться, что меня кто-нибудь услышит и начнет вертеть пальцем у виска.

– Из детских домов пропадают только девочки, и я так подразумеваю, что все они примерно одного возраста, – начала рассуждать Дакота. – А если наши девочки-призраки – это те самые украденные девочки!

– Это вряд ли, – влезла Бриллиант. –