Поручик Ржевский или Любовь по-гусарски - Сергей Николаевич Ульев

подмигнул Нарышкиной. Вокруг начали образовываться пары, и все принялись танцевать польский.

Царь танцевал сразу с пятью дамами. Но вскоре ему это надоело. Он три раза громко хлопнул в ладоши, и музыка тотчас смолкла.

Александр обвел глазами публику.

— Какие скучные у вас рожи, дамы и господа! — сказал он по-французски, и не было в зале человека, который бы его не понял. — Придется вас развеселить. Будемте играть в «козла»!

В ту же секунду какой-то коротконогий вельможа со всех ног бросился к царю, с подхалимской улыбкой протягивая ему колоду карт.

— Осмелюсь предложить вашему величеству составить из меня компанию.

— Вот козел! — засмеялся Александр, показывая на него пальцем.

Вокруг, словно по команде, раздался подобострастный хохот.

— Может, вашему величеству угодно в домино? — заискивающе спросил толстопузый генерал, выступив вперед. И погремел коробкой с костяшками, которую держал в руке.

— Два козла! — радостно воскликнул царь. — Не хочу я ни карт, ни домино.

Он поставил обоих подхалимов на некотором расстоянии друг от друга — так, что один смотрел в зад другому и заставил их согнуть спины в глубоком поклоне. После чего, разбежавшись, перепрыгнул сперва через первого, а потом через второго.

Раздались аплодисменты и возгласы восхищения. Император с торжествующей улыбкой оглядел толпу и сделал царственный жест рукой:

— Прошу, дамы и господа! Приступайте. Эй, музыканты, контрданс!

Зазвучала озорная легкая музыка. И все стали играть в «козла». Зал наполнился визгом, смехом. Дамы прыгали наряду с господами и, путаясь в своих пышных платьях, то и дело валились на пол, увлекая за собой кавалеров. Самые смекалистые из дам быстро сообразили, что гораздо удобнее подставляться, нежели прыгать, и вот уже «коз» в зале стало куда больше, чем «козлов».

Поручик Ржевский с удовольствием участвовал во всеобщем веселии, по ходу игры не забывая тискать барышень, целовать им ручки и задирать подол.

— Какие чудесные забавы, дорогуша, — говорила княгиня Фамустовская баронессе Мильфугер. Старушки сидели в уголке, с восторгом следя через свои лорнеты за играющими. — Ах, где ты, моя молодость?

— Мы оставили ее в Париже, — мечтательно отвечала ее подруга.

— О да, Париж… По этому поводу, дорогуша, я вспомнила один анекдот.

— Расскажите.

— Поручик Ржевский и его дядя, будучи в Париже, решили поразвлечься в доме призрения. Уложили всех девок в ряд и с разных сторон начали продвигаться друг к другу. И вот, представьте, со стороны дяди слышится: «Пардон, мадам, мерси, мадам, пардон, мадам, мерси, мадам». А со стороны поручика: «Пардон, мадам, мерси, мадам, пардон, мадам, мерси, мадам, пардон, дядя, мерси дядя»!

Княгиня засмеялась, затряслась. На глаза у нее навернулись слезы.

Баронесса Мильфугер тупо смотрела на подругу, обмахиваясь веером.

— Так вот почему дядя Ржевского раньше времени вышел в отставку, — сказала она, сочувственно поджав губы, и у княгини Фамустовской начисто пропала охота впредь рассказывать ей анекдоты.

Между тем игра продолжалась. Гремела музыка. По залу носились совершенно ошалевшие от суматохи мужчины и женщины. В левой половине зала большая группа гостей играла в «царя горы». Отдельные кавалеры, посадив дам себе на спину, катали их по кругу, изображая из себя коней, и громко ржали.

Пьер Безухов жался к стене, с ужасом наблюдая за происходящим. Ему все это напоминало оргии, которые устраивал в своем дворце Калигула. Пьер не бывал на этих исторических оргиях. Но он читал о них в умных книгах, и воображение рисовывало ему огромные массы людей, любящих себя и друг друга под голубым небом Древнего Рима.

И Пьер даже хотел уйти, убежать отсюда прочь, чтобы не видеть перед собой этого разврата, этих распутных женщин и мужчин. Но тем не менее он не двигался с места, пожирая своими наивными добрыми глазами их мельтешащие, мечущиеся перед ним разгоряченные тела.

Внезапно из бурлящего потока гостей прямо на него выполз на четвереньках Денис Давыдов. На спине у него сидела дама, столь знакомая Пьеру, что он даже в первое мгновение ее не узнал. И лишь поправив очки, понял.

Это была Элен. Красавица Элен. Божественная Элен. Несравненная Элен. Его жена!

Лицо ее сияло от восторга. Грудь вздымалась. Голые плечи подрагивали. Ее декольте не ведало стыда и границ.

Пьер вжался спиной в стену.

— Пгивет, Петгуша! — весело крикнул Давыдов. — Пока вы тут пгохлаждаетесь, пгиходится газвлекать вашу супгугу.

Пьер покраснел. И поняв, что краснеет, покраснел еще больше.

— Гм… гм, — промычал он, чувствуя, что в добавок начинает обильно потеть.

— Не хотите меня покатать, милый? — предложила Элен, улыбнувшись ему той презрительной улыбкой, какой она награждала его всякий раз, когда он ложился к ней в постель.

Пьер мрачно поправил очки.

— Так вы хотите? — настаивала Элен.

— Я?.. что? я… — сказал Пьер.

— Может быть, вы думаете, что Давыдов мой любовник?

— Не говорите со мной, умоляю, — хрипло прошептал он.

— Отчего мне не говорить! Я вам смело скажу, что редкая жена с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовника.

Пьер, шатаясь, бросился к ней.

— Я тебя убью! — закричал он.

— Гони! — взвизгнула Элен, ударив Давыдова по бокам, и тот поскакал на четвереньках, унося ее от рассвирепевшего супруга.

Пьер попытался продраться за ними сквозь толпу, но его затолкали, оттеснили и, наконец, он потерял их из вида.

Глава 6. О, Натали!

Государь крутился между играющими в карты. Сам не играл, а только подглядывал, нашептывая затем соперникам чужие карты. Игра шла на деньги, и игроки, большей частью пожилые вельможи и генералы, сердились на его величество, однако, старались не подавать вида.

Александру быстро наскучило смотреть на их сосредоточенные, жадные лица, и он вернулся в танцевальный зал.

Веселый хаос, посеянный им, был в самом разгаре. Но теперь кавалеры вели себя с дамами куда развязнее, да и дамы позволяли себе многое из того, чему не учат в пансионах благородных девиц.

Царь хлопнул в ладоши, и словно по мановению волшебной палочки всё стихло, смолкло, и гости застыли, повернувшись к нему лицом.

— Вальс! — крикнул император и, подхватив ближайшую даму, закружился с нею волчком.

Мгновенно образовались новые пары. Но усталость после буйного веселья и хмель от выпитого вина давали о себе знать. Танцующие сталкивались, задевали друг друга задами, цеплялись локтями. А кое — кто, потехи ради, подставлял другим ножку. То и дело кто-нибудь валился на пол под дружный смех окружающих.

Наташа Ростова подбежала к поручику Ржевскому, который, прикрывая ладонью широко зевающий рот, сидел у колонны.

— Поручик! — радостно воскликнула она, присаживаясь рядом. — Вот вы где. Почему вы не танцуете?

— А мы себя в