Ермак. Революция. Книга девятая - Игорь Валериев

свою тетушку — жену лорда Артура Хобхауза удалось получить разрешение на доставку двенадцати тонн благотворительного груза в Блумфонтейнский концлагерь. — Китченер мысленно сплюнул. — Её фотографии и репортаж, вышедший в газетах Великобритании после возращения в Лондон, потрясли английское общество. Правительство поначалу изображало из себя оскорблённую невинность, но из-за либералов, подхвативших тему концлагерей, было вынуждено, направить для разбирательства целую госкомиссию под началом Миллисента Фосета».

Генерал, мысленно поморщился, вспоминая те события, потому что Эмили говорила правду. Заключённые концлагерей в большинстве своём женщины и дети размещались в лучшем случае в убогих палатках, в принципе не получали мыла, да и выдаваемой воды едва хватало для питья, а уж о гигиенических водных процедурах не было и речи. Одежду «стирали» в лужах. В том же Блумфонтейне на три с половиной тысячи заключённых было всего десять туалетов. Больные содержались вместе со здоровыми, причём медикаментов, как и мыла, люди не получали.

По последним подсчётам, в британских концлагерях с 1900 по 1902 год содержалась почти половина бурского населения того времени: сто восемнадцать тысяч «нон-комбатантов», из которых умерло 23,7% — почти 28 тысяч человек, и 22 тысячи из них дети до 16 лет.

И за это либералы обозвали Китченера «мясником» и «палачом». В «Evening News» популярной вечерней газете Лондона, в одной статье критика дошла до того, что Китченера объявили утратившим право называться джентльменом. А в системе ценностей англичанина это был весьма чувствительный упрек.

Вспомнили и обстоятельства его победы над Омдурманом в Судане с массовыми убийствами раненых фанатиков, и его приказ вырыть из могилы тело Махди и сбросить его в Нил.

В «The Morning Post» также написали, что хотя война закончилась победой англичан, однако она оказалась не такой уж и славной. Численное превосходство английской армии к концу боевых действий стало более чем пятикратным — четыреста пятьдесят тысяч англичан против чуть больше восьмидесяти тысяч буров, но количество погибших в боевых действиях было примерно равным: семь тысяч у британцев и восемь у африканеров. Кроме того, пятнадцать тысяч солдат англичане потеряли умершими от ран и болезней. И это тоже ставили в вину Китченеру.

Тем не менее, два года назад его назначили главнокомандующим британских войск в Британской Индии. А сейчас он командовал объединенными войсками, вторгшимися в Русский Туркестан. И вот здесь Хабибулла-хан оказался прав во второй раз, когда говорил, что лёгкой прогулки у англичан на территорию Российской империи не получится.

Так оно и оказалось. Сообщения, пришедшие с мест первых боевых столкновений, говорили о том, что русские дерутся самоотверженно и очень грамотно, нанося вверенным ему войскам огромные потери.

Генерал взял со стола бумажку и ещё раз прочитал текст рапорта, после чего скомкал лист и бросил его на пол. Это был доклад полковника Меллора, командира 2-го Королевского Ливерпульского полка, героя сто восемнадцати дневной осады Ледисмита бурами и командира арьергарда британских войск, которые должны были пройти горный Памир через Хорогское ущелье, далее на Миргаб, крепость Душанбе-Курган и Фергану.

В авангарде шли 24-й Пенджабский, 2-й Королевский Ливерпульский полки и две батареи по восемь горных 10-фунтовок. За авангардом следовало ещё четыре полка. Всего около пятнадцати тысяч человек.

И вот передовой отряд из двух полков, почти в пять тысяч человек на перевале Шит-Рака столкнулся с заслоном русских из Харогского отряда. Китченер по данным разведки знал, что этот пограничный отряд состоял из двух сотен стрелков, сотни иррегулярной конницы, которую русские называют казаками, и артиллерийской полубатареи из двух горных трехдюймовок.

По его расчётам этот отряд должен был уйти на перевал Шаджань и только там совместно с силами Миргабского отряда дать бой, пытаясь удержать дорогу через горный хребет.

Однако, русские поступили иначе. Они небольшим отрядом встали насмерть на перевале Шит-Рака. Меллор пишет, что их было больше полутысячи. Врёт, конечно, чтобы оправдаться за такие потери. Он же сам пишет, что русские не использовали артиллерии, а только пулеметы и стрелковое оружие. Кроме того, он вскользь упомянул, что на поле боя осталось больше десятка тел русских.

«Десятка!!! Всего десятка!!! Черт побери!!! А у нас пятьсот три убитых и двести шестнадцать раненых, из которых не выживет и половина, — подумал генерал и в сердцах грохнул кулаком по столу. — А раз русские не использовали артиллерии, значит, на перевале был заслон, может быть из сотни стрелков, усиленных четырьмя станковыми и четырьмя ручными пулеметами, которые остались на поле боя. Опять бурская тактика, где же русские этому научились⁈»

Китченер взял следующий листок. На нем был доклад командующего британскими войсками, которые должны были через Мазари-Шариф идти на Самарканд.

Здесь британцы столкнулись при переправе через Аму-Дарью с русскими из бригады пограничной стражи. И опять огромные потери, причем в первую очередь противник выбивает офицеров и унтер-офицерский состав, плюс работа артиллерии с закрытых позиций. Два дня упорных боев, с трудом захваченный плацдарм в районе Патта-Гиссаре. И это в бой не вступили основные силы русских⁈

Генерал отошел от стола и направился к небольшому столику, где стояла коробка с сигарами, но в этот момент в дверь кабинета постучали.

— Войдите, — громко произнес Китченер.

На пороге материализовался адъютант генерала.

— Сэр, срочная телеграмма от лорда Керзона, — вытянувшись в струнку доложил офицер.

— Что там? — Несколько недовольно произнес генерал, у которого с вице-королем Индии, в последнее время не складывались отношения.

Барон Керзон считался крайним тори. В вопросе о защите границ Британской империи и интересов Англии в Азии он был горячим защитником теории буферных государств, поэтому прямого вторжения британских войск в Российскую империю не одобрял, считая политической и военной ошибкой. Хорошо хоть не мешал и не вставлял палки в колёса военной операции.

— Вице-король сообщает, что в загородном имении Джона Моргана вчера были найдены мертвыми без следов насильственной смерти сам хозяин, а также Джон Рокфеллер, Джорж Бейкер, Генри Фрик, Натан и Эдуард Ротшильды, Джейкоб Шифф, Пол Варбург, Джон Астор IV, Эдвард Гарриман и Уильям Вандербильт.

Китченер, услышав это, аж присвистнул от удивления. Десяток самых богатых людей в мире. И именно они пытались заставить Рузвельта отправить в Желтое море американские броненосцы, чему президент противился.

— Что-то ещё? — уже спокойно спросил адъютанта генерал.

— Да, сэр. Лорд Керзон также сообщает о начавшейся панике на биржах Америки и Великобритании, а также о том, что американских кораблей можно не ждать, — с невозмутимым лицом доложил офицер.

Горацио мысленно усмехнулся про себя. Лорд не мог не ткнуть носом в то, что он оказался прав, когда говорил, что американцы не отправят свои корабли на помощь Японии.

— Это всё, Альберт?

— Да, сэр.

— Можете идти.

Когда адъютант покинул кабинет, Китченер тяжело подошел к столику, достал из коробки сигару, отрезал гильотиной её кончик и прикурив от длинной спички, опустился в кресло.

«Это ещё одна плохая новость на сегодня, — подумал виконт, выпуская дым изо рта двумя большими кольцами. — Япония на днях капитулирует, и мы останемся с Российской империей один на один. Может быть, и прав был Керзон, когда говорил о том, что начало прямых боевых действий с русскими на суше — большая ошибка. Тем не менее, приказ короля я обязан выполнить…».

Мысли генерала были прерваны стуком в дверь, которая открылась, и на пороге вновь застыл адъютант.

— Что ещё, Альберт⁈ — несколько раздраженно спросил Китченер.

— Сэр, прибыл полковник Виллиамс. Просит срочно принять его.

— Пусть зайдёт, — генерал поднялся с кресла, аккуратно затушил сигару в пепельнице и развернулся в сторону двери.

Джон Виллиамс отвечал в штабе генерала за разведку, и его неожиданное прибытие на доклад означало, что произошло нечто неожиданное и важное. А если учесть какие сведения приходили с утра, то, вернее всего, хорошего полковник не расскажет.

— Сэр, — полковник Виллиамс, зайдя в кабинет, принял стойку смирно и резко кивнул головой.

— Чем обрадуете, Джон, — с этим офицером, как и с адъютантом Китченер мог быть несколько фамильярным, так как их связывали некоторые тайные дела, о которых не принято говорить в приличном обществе.

— Афганцы собрали Лойя джирги в Дроше. Кроме старейшин в город прибыли князья северных и северо-восточных племён, а также тайно приехал Хабибулла-хан. Они собираются объявить нам джихад.

— Что-о-о!!! Этот грязный ублюдок взял