Моя мечта о золоте и снеге - Мартен Фуркад

Знаю, иногда сложно поверить, что для меня не важно остаться в истории моего спорта. Это трудно понять, но это правда. Прошлым летом я читал интервью Усэйна Болта, который сказал: «Надеюсь, мои рекорды никогда не будут побиты». Я же надеюсь, что все мои рекорды побьют! Какими бы ни были наши успехи в настоящий момент, мы все незначительны в масштабе всего спорта, будь то биатлон, футбол или атлетика… Единственное, что мне важно, – это здесь и сейчас. Я не стремлюсь коллекционировать титулы, но хочу победить каждый раз, когда выхожу на старт. Хочу быть лучшим сегодня. Через десять лет в любом случае уже не я буду действующим лицом, с рекордами или без. Я поклонник биатлона, и очень уважаю старшее поколение, большие имена в спорте, но понимаю, что сегодня они перестали быть звездами. Кого помнит широкая публика, молодежь? Бьёрндалена. Потому что он всегда здесь. Конечно, еще помнят Рафаэля Пуаре, но это во Франции. В других странах биатлонисты моложе 20 лет его не знают. Так же будет и со мной, через меньший или больший промежуток времени.

С другой стороны, меня не особенно волнует, чтобы обо мне помнили. Я не чувствую в этом потребности, просто стараюсь преуспеть там, где это возможно и пока это возможно.

Будь то чемпионат мира или тренировка, во мне есть глубинная тяга к соревнованию. И, наоборот, у меня никогда не было желания высечь свое имя в мраморе, чтобы мои рекорды длились до скончания веков. Меня стимулирует настоящий момент, вызов здесь и сейчас, а не вечность. Обычно я не думаю о рекордах, пока они не встают прямо передо мной, в ближайшей перспективе. И я уверен, что будут еще другие возможности, другие проекты, которые откроются мне, пока я соревнуюсь.

Я уже намного превзошел то, что планировал сделать. Во время Олимпиады в Ванкувере был убежден, что завершу карьеру после Сочи, говоря себе: «Первая Олимпиада пробная, на второй Олимпиаде завоюю золото, и хватит, в жизни полно прекрасных вещей!» Но я до сих пор здесь. И есть большая вероятность, что останусь еще. Пока этот маленький огонек горит во мне…

Вы держите в руках биатлонную мишень в реальном размере. Расположите книгу в 50 метрах, и вы лучше поймете, какую цель нам нужно поразить, и это после интенсивной физической нагрузки!

Как при стрельбе лежа, так и при стрельбе стоя, мы видим одно и то же (мишень диаметром 115 мм). Однако во время стрельбы лежа мы должны попасть в центр белого круга (диаметром 45 мм), чтобы закрыть мишень и увидеть, что она стала белой!

На биатлонном жаргоне пуля, которая попала в самый центр мишени, называется «яблочко». Пуля, попавшая в край мишени, называется «габарит». Габарит может улыбнуться нам и пройти, но он также может быть жесток и не закрыть мишень. В таком случае мы говорим, что габарит не прошел.

Перечитывая эти строки, я понял, что упомянул все дисциплины биатлона, не учитывая, что некоторые читатели, возможно, не являются экспертами, знакомыми со всеми тонкостями. Значит, мне нужно сделать пояснения, которые специалисты вполне могут пропустить. Однако… Никогда не вредно повторить основы!

Я считаю спринт эталонной гонкой в биатлоне. Гонка не самая популярная, но именно она показывает уровень спортсмена и его место в иерархии. Ты один на трассе, твой соперник – только время, никто и ничто не вмешивается. Формат очень простой: десять километров с перерывами на две стрельбы – одна лежа, другая стоя. Здесь нужно короткое и интенсивное усилие, но, несмотря на краткость, можно создать ощутимое преимущество во времени. Это та гонка, в которой ты чаще всего оказываешься в красной (анаэробной) зоне. Нужно выложиться полностью, сознавая, что даже малейшая ошибка не может быть исправлена.

Эта гонка открывает большие чемпионаты, она позволяет настроиться, задать тон. Она также в значительной степени определяет следующее соревнование, гонку преследования. Чтобы быть лучшим в мире, надо быть лучшим в спринте.

В начале моей карьеры королем этой дисциплины был Эмиль Свендсен. Нужно хорошо бежать, точно прицеливаться и быстро стрелять. Эмиль все это умел. Теперь Йоханнес Бё невероятно успешен в этой гонке. Его стиль сильно отличается от моего. Меньше контроля над гонкой, в большей степени подход «пан или пропал». Отдать все и додержать до конца. Когда это срабатывает, его трудно победить, даже когда я в своей лучшей форме.

В прошлом сезоне в Рупольдинге я провел один из своих самых красивых спринтов. Эберхард, один из лучших лыжников на Кубке мира, отстрелялся чисто, как и Эмиль. Стоя в стартовой зоне и видя их результаты, я понимал, что у меня нет права на ошибку. И в глубине души мне это нравится! Мои тренеры это знают. Стефан Бутьё часто мотивирует меня, стоя на обочине трассы и крича: «Если хочешь выиграть, ты знаешь, что тебе делать, у тебя нет права на ошибку». Это не очень типично. Тренеру не полагается такое говорить. Обычно он должен давать надежду, ободрять, иногда немного лгать, в зависимости от ситуации. Но меня это стимулирует: именно в безвыходном положении я работаю лучше всего.

В отличие от спринта, гонка преследования (пасьют) предполагает контактную борьбу с соперниками. Берем результаты спринта и получаем стартовый лист на пасьют. Если, например, победитель в спринте выиграл с десятисекундным преимуществом над вторым местом, в пасьюте он стартует на десять секунд раньше… Это правило работает только для 60 человек, показавших лучшие результаты в спринте. Двенадцать с половиной километров, две стрельбы лежа, две стрельбы стоя, каждый промах наказывается (как и в спринте) штрафным кругом в 150 метров.

Пасьют – гонка, в которой я показал свои первые хорошие результаты на Кубке мира и в которой с тех пор имею наибольшее число побед. Эта гонка мне хорошо подходит по одной простой причине: так как она объединяет в себе результаты двух гонок (спринта и пасьюта), она вознаграждает стабильного спортсмена и редко позволяет выиграть аутсайдеру…

Я также очень люблю контактную борьбу, сражение мужчины с мужчиной. Она есть и в масс-старте, но, как поясню ниже, ее характер немного другой. В пасьюте твое ускорение немедленно действует на соперника. Если ты ускоряешься достаточно сильно, он отстает, и ты видишь, как он отстал. В масс-старте, так как ты бежишь в пелотоне, отбор производится сзади. При ускорении отваливаться будут спортсмены в хвосте пелотона, которые даже не знают, кто именно ускорился и заставил их отстать… Это ограничивает не только психологический эффект маневра, но, должен признаться, и удовольствие, которое я от него получаю. Это уже не сражение двух мужчин, а в большей степени стратегическая гонка, где последствия твоих усилий не наступают немедленно.

Во время пасьюта я в своей стихии, и иногда даже способен на провокации. Я напрямую воздействую на психологическое состояние моих соперников. Могу им показать, что чувствую себя очень сильным и что у них нет права ни на малейшую ошибку. Влиять, оказывать давление – это тоже часть игры.