Бомба для графини - Марта Таро

– Так я помню – годов двадцать прошло, как мы с барыней сюда приезжали, но не забылось. Сейчас дойдем до поворота, а за ним – большая поляна, на ней три дуба растут, под ними летом пастухи всегда от жары прячутся, а там уж и усадьбу видно.

Они пробрались вдоль обочины до поворота, и Вера поняла, что слуга прав: дорога заметно расширилась, а лес поредел. Они прибавили шагу и вскоре вышли на большую поляну с тремя дубами в центре. Накатанная колея бежала через неё наискосок и рассекала надвое редкий и прозрачный бесснежный перелесок, а за ним и впрямь виднелась высокая и круглая, как церковный купол, крыша.

– Вот, барышня, большой дом уже виден. Только раньше крыша голубая была, а теперь стала зелёная.

Они уже выбрались на поляну и шли к перелеску, когда из-за деревьев показались розвальни. Их тянул рослый гнедой конь. Удержав слугу (мало ли кто мог спешить им навстречу!), Вера застыла на месте. Сани остановились рядом через пару минут. Из розвальней выпрыгнул высокий молодой человек, скорее даже юноша, в широком дублёном тулупе и мягкой лисьей шапке.

– Добрый день, вы что-то ищете? – полюбопытствовал он, глядя на незнакомцев прищуренными серо-голубыми глазами.

– Наша карета завязла вон там за поворотом, – объяснила Вера. – Мы шли в усадьбу за помощью.

– Сейчас это сплошь и рядом случается: ночью ледок прихватит, а под ним всё уже подтаяло. Нужно слег нарубить и вытащить по ним полозья, – объяснил юноша. Он нагнулся, достал из-под сена топор, а потом глянул на носки Вериных кожаных ботинок и предложил: – Да вы залезайте в сани, чего вам по снегу ходить, быстрее доедем.

Вера поблагодарила и уселась на сено. Осип примостился сзади на краю розвальней, а юноша устроился на передней стойке и щёлкнул вожжами. Конь тронул, и через несколько минут сани оказались у цели. Не доезжая до застрявшей кареты, юноша остановил коня и отправился смотреть на провалившийся полоз. Ямщик догнал его и стал что-то втолковывать, но паренёк отмахнулся и с топором наперевес двинулся через сугробы в лес. Пройдя несколько шагов, он облюбовал молодую осину и в несколько ударов срубил её. Сбивая с кустов иней, дерево рухнуло, а юноша, подойдя к его вершине, принялся обрубать ветви. Не прошло и получаса, как под полозья застрявшего экипажа насовали ветвей, а с просевшей стороны ещё и разрубленный на три части ствол дерева. Ямщик уселся на козлы, а новый помощник и Осип стали выталкивать карету. Кони тянули вперёд, люди толкали сзади, и в конце концов экипаж выкатился на ровную дорогу. Внутри ойкнула Дуняша, и Вера только тут поняла, что совсем забыла о своей горничной.

– Как ты там? – спросила она, распахнув дверцу.

– Ой! Слава богу, обошлось.

К Вере подошёл их спаситель и, оттирая снегом испачканные руки, уточнил:

– Вы куда следуете?

– В Солиту.

– Да? – удивился паренек. – У вас там дело или как?

– Я новая хозяйка усадьбы, Вера Александровна Чернышёва. Но я так и не спросила, кто вы…

Юноша растерянно замолчал, а потом его щёки вдруг залились багрянцем. Но он всё-таки собрался с мужеством и сказал:

– Меня зовут Марфа Сорина. Я сейчас управляю Солитой.

Вера остолбенела. Она даже не подозревала, что перед ней девушка. Вера сама была высокой, но дочка управляющего оказалась выше её более чем на полголовы. Длинный и широкий дублёный тулуп не скрывал мужского костюма Марфы – тёмные штаны были заправлены в валенки. Эта девушка была оригиналкой. При этом она явно не ожидала увидеть здесь новую хозяйку, а ведь её обещал предупредить Бунич.

– Разве Лев Давыдович не передал вам, что я скоро приеду? – спросила Вера.

– Так ведь он как уехал в прошлом году, так и не возвращался.

Расспрашивать девушку-управляющего посреди леса было глупо, и Вера предложила поговорить в Солите. Она забралась в экипаж и тихонько перекрестилась: наконец-то путь заканчивался, ещё чуть-чуть – и она войдет в свой новый дом. По дороге Вера думала о Марфе. Дочка управляющего отвечала и за полевые работы, и за восстановление усадьбы, и за благополучие крестьян. Не каждый мужчина за такое возьмётся, а тут – девушка. Интересно, а сама Вера справилась бы?..

Она так глубоко задумалась, что даже не заметила, что экипаж остановился, и опомнилась, только когда Осип распахнул дверцу. Вера вышла из кареты и огляделась.

Зрелище оказалось поистине грандиозным. Овальный заснеженный двор замыкался с двух сторон длинными колоннадами. В центре этой огромной подковы высился трехэтажный дом. Зелёный купол венчал его, как гордая корона самодержца. К концам исполинских дуг-колоннад примыкали два одинаковых двухэтажных флигеля. У одного из них и стоял экипаж. К Вере подошла дочь управляющего. Сообразив, что новая хозяйка любуется домом, Марфа, с чуть заметной ноткой гордости, объяснила:

– Французы тут всё сожгли. Перекрытий, крыши и оконных рам не было, но кирпичная кладка уцелела. Сначала перекрытия восстановили, крышу покрыли, на следующий год рамы новые вставили, а в этом году изнутри и снаружи оштукатурили и чёрные полы настелили.

– Так в доме нельзя жить? – уточнила Вера.

– Пока нет, но левый флигель, где господин Бунич с супругой после войны временно жили, сейчас свободен. Там чисто, женщины из деревни убирали три дня назад. Я отправлю кухарку застелить белье, а пока покушать и отдохнуть с дороги можно у нас. Прошу, ваше сиятельство, проходите.

Вера пошла за ней во флигель управляющего. Весь его первый этаж занимала одна большая комната с пузатым буфетом, парой одинаковых деревянных диванов и широким овальным столом под малиновой скатертью. Крутая лесенка вела на второй этаж, а прямо под ней убегал в глубь дома узкий коридор. По доносящимся оттуда вкусным запахам стало понятно, где находится кухня.

– Второй флигель такой же?

– Да, ваше сиятельство, всё точно так же.

– А сколько комнат наверху?

– Две спальни: одна большая, а другая маленькая.

– Вот и хорошо. Мы с Дуняшей поместимся наверху, а в кухне будет спать Осип.

Марфа засуетилась с сервировкой.

– Я накрою на стол, а обед скоро подадут, – сообщила она.

– А ваш батюшка пообедает с нами? Как его здоровье? – спросила Вера.

Марфа опустила глаза. Голос её дрогнул:

– Он умер. Месяц, как похоронили. – Марфа проглотила готовый вырваться всхлип и быстро переменила тему: – Не угодно ли вам шубу снять – здесь тепло.

Бело-синюю изразцовую голландку натопили от души. Вера сняла шубу и шляпку, отдала их Дуняше, а сама прижалась к теплому печному боку. Марфа тоже скинула тулуп и валенки, и теперь ходила по комнате в тёмном мужском костюме и коротких мягких сапогах для верховой езды. Широкие мужские панталоны и чёрный, в талию сюртук смотрелись не слишком изящно, но были почти новыми. Так одевались купцы средней руки или приказчики, и то, что Марфа по-мужски стриглась под скобку, делало её сходство с молодым купчиком ещё сильнее.