Мошенники времени - Роберт Линн Асприн

Она сделала изящный жест рукой, исполняя роль, так хорошо усвоенную ей в доме первого мужа

— Прошу тебя, проходи и садись Обед уже почти готов Еда у нас простая, но сытная, и на закуску будет сырный пирог.

Взгляд Люпуса Мортиферуса снова встретился с ее взглядом.

— Греческий? Мне казалось, ты родом из Эфеса?

— Да, я родилась в Эфесе, но переехала в Афины за год до того, как попала сюда через Врата Философов, как их здесь называют. Кстати, ты попал сюда через Porta Romae — Римские Врата.

Люпус невесело рассмеялся.

— Ворота Рима? Как невероятно. Значит, ты и правда жила в Афинах? Твои сырные пироги настоящие?

Она усилием воли сдержала гордую, заносчивую улыбку. Римляне питали глубокое уважение ко всему греческому, полагая — и не без оснований, — что подлинной культурой была только греческая.

— Я много слышал о греческих сырных пирогах от богатых покровителей.

Йанира заставила себя легко рассмеяться

— Конечно, мои рецепты самые настоящие. Я помню их наизусть — а ведь я родилась на шесть сотен лет раньше тебя.

Темные глаза мужчины расширились от изумления.

Йанира снова рассмеялась, понимая, что играет в опасную игру, но понимая также, что ей легче рисковать, чем ему.

— Добро пожаловать, Люпус Мортиферус, в Ла-ла-ландию, где живут под одной крышей мужчины и женщины из множества разных мест и времен. Тебе еще многое предстоит узнать. Пожалуйста, сядь и отдохни. Я принесу тебе освежающего питья и накрою обед, а потом мы поговорим о тех вещах, которые тебе необходимо знать, чтобы ты мог выжить здесь.

Пронизывающий взгляд, который он бросил на нее, было трудно перевести, но он послушно сел на их простую коричневую скамейку. Винил скрипнул при соприкосновении с кожей ковбойских штанов. Йанира заметила спрятанный меч, но промолчала. Не говоря уже о правах гостя, Люпус Мортиферус был человеком, потерявшимся в мире, которого он не мог понять, — в мире, который сама Йанира, даже прожив в нем три года, принимала больше на веру, переводя слово «технология» как «волшебство» каждый раз, когда не понимала чего-нибудь.

Впрочем, насколько ей было известно, встречались люди и из Верхнего Времени, которые поступали точно так же, встретившись с волшебными Вратами сквозь время.

Что же до оружия, то пусть пока остается у него — обладание им успокоит его больше, чем все их слова гостеприимства. Йанира принесла гостю фруктового сока, отказавшись от вина, которое припасла сначала к обеду, — она не хотела рисковать, предлагая алкоголь потенциально взрывоопасному гостю, — и вернулась на кухню. Обычно Маркус тоже приходил помочь ей, но присутствие гостя заставляло его против воли оставаться в комнате, служившей им разом гостиной и столовой.

Артемисия, пристегнутая к высокому стульчику у машины, хранившей еду и питье замечательно охлажденными или даже замороженными, радостно засмеялась при виде вернувшейся матери. Йанира наклонилась поцеловать девочку в лобик, потом наполнила ее бутылочку яблочным соком и дала ей. Геласия спала уже в своей кроватке в их единственной спальне. Артемисия, чмокая, присосалась к резиновой соске, а огромные темные глазки ее следили за движениями матери.

Низкие мужские голоса, напряженные, пугающие, как призраки просачивались на теплую кухню. Йанира испытала иррациональное желание встать между детьми и их новым гостем с пистолетом, которым ее научила пользоваться Энн Уин Малхэни. Она понимала, что это, глупо, но предупреждения Богини о надвигающейся опасности непросто игнорировать.

«За что послала ты нам этого человека, о госпожа? Я боюсь этого гостя, госпожа, — обращала она свою напуганную мольбу самой Афине, мудрой и грозной хранительнице всей цивилизации. — От его взглядов меня бросает в дрожь. Что означает это знамение и как мне услышать твой ответ? Он опасен сам? Или просто вестник? Знак надвигающейся большой беды?»

В закрытом пространстве Ла-ла-ландии не было священных сов, по крикам или полету которых можно узнать судьбу. Но здесь было телевидение. И птицы здесь тоже были — странные, дикие, зубастые птицы, столь древние, что даже Афина, должно быть, была еще совсем юной, когда эти твари парили под земным небосводом. Яркие краски и движение на телеэкране привлекли внимание Артемисии, и она со стуком уронила свою бутылочку и ткнула пухлым пальчиком в экран:

— Мама! Мама! Рыбка-птичка!

Йанира посмотрела на экран и ощутила, как краска сбегает с ее лица. Ей пришлось схватиться за край стола, чтобы не осесть на пол. Ихтиорнис поймал в пруду рыбку и рвал ее, живую и трепещущую, на части. Разлетающиеся капли крови были неестественно яркими. Охваченная страхом, Йанира рванулась и трясущейся рукой выключила проклятую машину. Экран потемнел и смолк. Страх за Маркуса застрял в горле комом.

«Нет, — безмолвно молила она, — отведи смерть от нашего дома, о госпожа! Он ничего не сделал такого, чтобы заслужить ее. Пожалуйста…»

Руки Йаниры все еще дрожали, когда она ставила обед на маленький стол. Потребовалась вся ее смелость, чтобы продолжать улыбаться гостю. Тот набросился на еду, словно изголодавшийся волк. Люпус Мортиферус… Волк Смерти… Йанира еще плохо представляла себе, чем грозит этот человек Маркусу, но она ощущала эту угрозу так же ясно, как ощущала свое прерывистое дыхание.

Йанира Кассондра уже потеряла одну семью.

И если потребуется, она не остановится перед убийством, только бы не потерять вторую.

Британские Врата всегда открывали неплохую возможность поживиться. Скитер избрал своей мишенью симпатичного типа, одетого в дорогой викторианский костюм, и держался за его спиной до тех пор, пока этот «джентльмен» не удалился в дверь с табличкой «М». Скитер вошел следом, сделал все что положено, а потом — пока оба мыли руки над раковинами-автоматами — нарушил неписаный закон молчания в мужском сортире.

— Тоже в Лондон? — спросил он, застегивая ширинку невыносимо узких викторианских штанов. Человек удивленно покосился на него.

— Э… да.

Скитер расплылся в улыбке.

— Послушайтесь моего дружеского совета. Это место просто кишит карманниками — даже хуже, чем описано у Диккенса. — По меньшей мере это было истинной правдой. — Так что не держите своих денег в каком-нибудь предсказуемом месте вроде карманного кошелька. Какой-нибудь девятилетний сопляк вытащит его и испарится, прежде чем вы успеете заметить, чего лишились.

— Я… ну да, нас предупреждали остерегаться воров, — нерешительно промямлил «джентльмен», — но я как-то плохо представляю, что мне с этим делать. Кто-то предлагал, правда, попросить костюмера — ну, понимаете, пусть дал бы пояс для денег или что еще.

— Я покажу вам один прием — я сам научился ему на горьком опыте. — Скитер подмигнул. — Заверните свои деньги в носовой платок и подвяжите его под рубаху так, чтобы он сидел под поясом штанов.