Мошенники времени - Роберт Линн Асприн

Потом, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, она добавила Кайнана Риса Гойера к списку лиц, с которыми следует серьезно разобраться. А потом — когда ярость ее поутихла настолько, что перестала заглушать инстинкт самосохранения, — она старательно вычеркнула это имя из списка. По причинам, которые для нее — словно нож острый: Кайнан Рис Гойер находился под персональным — и, надо сказать, надежным — покровительством Кита Карсона. И после того, как Голди Морран испытала гнев Кита на собственной шкуре, ей вовсе не хотелось еще раз оказаться лицом к лицу с рассерженным Кеннетом (Китом) Карсоном, всемирно известным разведчиком времени и удачливым бизнесменом.

— Будь прокляты все длинноносые разведчики, гиды и ублюдки из Нижнего Времени — все до одного! — пробормотала Голди себе под нос и постаралась направить свою злость против одной, многообещающей цели: Скитера Джексона. Ей надо знать, что он задумал. После того молниеносного нападения подкупленных ею мальчишек он словно сквозь землю провалился. Голди побарабанила длинными наманикюренными ногтями по стеклянной столешнице, вспомнила про кольца, позаимствованные с витрины, вернула их на место и задумчиво потянулась к телефону. Возможно, она и не выиграла это сражение, но война еще далеко не кончена.

* * *

Все человеческие сообщества, независимо от размера, рано или поздно вырабатывают те или иные ритуалы, отмеряющие ход времени и напоминающие о смысле жизни. Под внешне сверхъестественным содержанием эти ритуалы таят вполне земные цели: они объединяют членов сообщества и способствуют поддержанию необходимого порядка, помогают выстоять в хаосе повседневной жизни, отмечают переходы от одной фазы жизни к другой, например, взросление индивидуума от детства к юности, от юности к зрелости и дальше — к старости, все в рамках определенной социальной группы, к которой принадлежит данный индивидуум. Столь велика потребность в этих ритуалах, что они заложены в нас генетически и передаются из поколения в поколение сквозь столетия еще с тех времен, когда Люси и ее предки кочевали по жарким африканским долинам, обучаясь пользоваться орудиями труда и языку во враждебном мире; в мире, где даже буйная красота природы вселяла в души наших далеких предков благоговейный ужас; в мире, где страх внезапной смерти никогда не покидал их.

И люди учились выживанию, трансформируя ритуалы, и они изменялись не столько физически, сколько духовно. В мире, лишенном ритуалов, люди создавали новые — так, банды беспризорной детворы терроризировали улицы крупных городов — и раньше, и теперь, после Происшествия.

И чем беспорядочнее мир, тем сильнее потребность в ритуалах.

Ла-ла-ландия представляла собой самое хаотическое смешение конфликтующих культур, религий и норм поведения. Даже само прозвище этого места отражало сумасшедшую природу маленького сообщества торговцев, профессионалов, блюстителей порядка, медицинского персонала, ученых, жуликов, служащих туристических фирм, случайно попавших сюда людей из Нижнего Времени, независимых гидов и самых безумных среди всех — разведчиков времени, с риском для жизни исследующих новые Врата в прошлое.

С целью поддержания мира и спокойствия администрация вокзала и представители правительства из Верхнего Времени установили определенные ритуалы — зашифрованные в своде правил, — соблюдать которые полагалось как туристам, так и местным жителям. Другие ритуалы возникли сами собой, как случается всегда, когда люди собираются в более-менее постоянные сообщества численностью более одного (собственно, ритуалы существуют даже у отшельников-одиночек, признают они это или нет).

В Ла-ла-ландии существовало два ритуала первостепенной важности: непрекращающиеся попытки Бюро Допуска к Вратам Времени силой добиться соблюдения основного правила путешествий во времени («Да не извлекай прибыль от путешествия во времени») и столь же неустанные попытки обитателей вокзала нарушить вышеизложенное основное правило.

Верховными жрецами двух противостоящих сил являлись Булл Морган — управляющий вокзалом, основной целью которого было поддерживать вокзал в образцовом, приносящем прибыль порядке, так, чтобы любая душа на нем могла заниматься чем угодно до тех пор, пока это не нарушает мир и покой, и Монтгомери Уилкс, старший представитель ДВВ — человек, твердо вознамерившийся любой ценой добиться соблюдения основного правила путешествий во времени.

И разумеется, когда Булл с Монтгомери сталкивались рогами, только искры летели. Это, в свою очередь, положило начало третьему всеобщему ритуалу Ла-ла-ландии. Известный в народе как «бой быков», этот ритуал сводился к заключению пари — как больших, так и малых — на исход каждого конкретного поединка этих двух незаурядных личностей. В своем классическом виде «бой быков» дарил часы развлечения тем мужчинам и женщинам, которые вольно или невольно избрали местом жительства Ла-ла-ландию, где электричество горело под кровлей двадцать четыре часа в сутки, а единственный настоящий солнечный свет попадал только ненароком, сквозь отворившиеся Врата.

И в этом лишенном солнца, ярко освещенном мире Монтгомери Уилкса все больше и больше бесило то, что жители ВВ-86 подрывали его авторитет при каждом удобном случае и заключали доводившие его до исступления пари по поводу каждого слова, что бы он ни сказал или вообще ничего не сказал, — не важно. Когда Голди Морран явилась к нему со своим планом избавить вокзал от Скитера Джексона, он увидел замечательную возможность избавиться разом и от нее самой — от той, кто, как он потрохами чувствовал, нарушала основное правило при каждом открытии Врат, но была слишком увертливой, чтобы ее можно было поймать на этом. Заключив это пари со Скитером — и придя затем к нему, — она подписала собственный приговор.

Монтгомери Уилкс вознамерился депортировать с вокзала обоих правонарушителей. Приняв такое решение, он совершил свой собственный ритуал. Он называл его «строевым смотром». Агенты ДВВ, прикомандированные к ВВ-86, называли его словами, которые невозможно повторить в приличном обществе.

Облаченные в черные, поскрипывающие при ходьбе мундиры, с волосами, постриженными на уставную длину (поговаривали, что Монтгомери пользуется линейкой, проверяя длину волос с точностью до миллиметра), агенты ДВВ, собравшиеся в кабинете дежурных, вытянулись по стойке «смирно», когда он вошел — шесть футов роста, сто восемьдесят фунтов мускулатуры, коротко остриженная рыжая шевелюра, пронзительные зеленые глаза и твердо сжатые губы, подчеркивающие выражение постоянного недовольства.

Окинув своих агентов взглядом, вселившим в их сердца ужас, он начал:

— Пришло время и вам быть достойными той формы, которую вы носите. Этот проклятый Вокзал окружил нас, загнал в угол, не давая нам делать ничего, кроме досмотра багажа и повышения пошлин на те редкие штуки, которые везут в Верхнее Время. А мы сидим сложа руки и смотрим на то, как всякие ублюдки воруют бешеные деньги прямо у нас под носом.

В наступившей тишине громко скрипнула подошва, когда он прошелся из угла в угол. Он резко повернулся и уставился на ближних к нему агентов.

— Довольно!