Диверсанты Его Величества. "Рука бойцов колоть устала" - Сергей Шкенев

— Ну и что? Ее все равно летом собирались перестраивать, а винный погреб поджечь… Поверьте, я не настолько выжил из ума!

Когда кухарка принесла корзину с запыленными бутылками, Аполлон Фридрихович указал на одну из них:

— Вот с этой начнем.

— И чем она отличается от других? По мне, так все одинаковы.

— А вы прислушайтесь. Слышите, как она поет?

— Бутылка?

— Нет, душа. Не слышите? Ничего, когда-нибудь и у вас проснется чувство прекрасного и вы будете узнавать хорошее вино даже с закрытыми глазами. Даже еще не открытое! У него, кстати, тоже есть душа, и настоящий ценитель ее ощущает. Входит в резонанс, так сказать. В гармонию.

— И у ярославского есть душа?

— Зря иронизируете. Вопреки расхожему мнению, в Ярославле делают вполне приличные заграничные вина. После разгрома водочных откупов мало кто рискнет выпускать негодный товар. А что до этикетов на бутылках… Людей тянет к прекрасному, и уважающий потребителя промышленник просто обязан удовлетворить этот спрос. Кто-то хочет мадеры или бургонского? Пожалуйста! Желаете кьянти и малаги? Еще раз пожалуйста! Джина с ромом? Они есть у нас! И, заметьте, деньги не уходят из страны в жадные ручонки иноземных… как бы поприличней выразиться… да, не уходят! И вновь работают на благо Отечества.

Аполлон Фридрихович долго бы еще говорил о превосходстве российского продукта перед привезенным из-за границы, но Манефа Полуэктовна напомнила:

— Дорогой, соловья баснями не кормят.

— Ах да! Простите. — Клюгенау попытался открыть цимлянское одной рукой, так как вторая висела на косынке. — Увы, я вынужден передать командование.

У Мишки получилось быстрее, благо некоторый опыт в откупоривании бутылок у него все же имелся, и разлил вино по бокалам.

— За победу!

Спустя недолгое время, когда обстановка стала достаточно непринужденной, Аполлон Фридрихович поинтересовался ближайшими планами гусар.

— Если они не являют собой военную тайну, господин старший лейтенант.

— Тайна? Да нет здесь никакой тайны. Обычное задание — перерезать неприятелю пути снабжения, охота на курьеров и фуражиров, беспокоящие удары по мелким гарнизонам.

— Да? Тогда позвольте посоветовать одно хорошее место для расквартирования. Уютно, тепло, безопасно…

— Аполлон! — Манефа Полуэктовна запоздало одернула мужа.

— А что Аполлон? Нет, ну что Аполлон? Дорогая, я собирался показать Михаилу Касьяновичу короткие дороги через наши болота и чудесный островок с охотничьей избушкой. Пятью избушками… Или чуть больше.

— Но там же…

Клюгенау нахмурился:

— Манечка, мы составляем конкуренцию ярославским промышленникам, а не гусарам государя императора!

— Вы хотите сказать… — перебил Нечихаев, но так и не закончил вопрос.

— На одной торговле льном нынче не прожить, господин старший лейтенант! Но акцизы мы обязательно заплатим! После победы, да…

Где-то в Лондоне.

— Его Королевское Высочество будет традиционно недоволен. — Седой джентльмен, по чьей осанке и скупым расчетливым движениям угадывалось военное прошлое, выбрал в ящичке курительную трубку с янтарным мундштуком и вопросительно посмотрел на собеседника.

— О Его Величестве мы уже не говорим?

— Ах, оставьте…

— А ему так уж обязательно знать о наших планах? — высокий господин с тяжелой челюстью едва заметно улыбнулся.

— Считаете, что победителей не судят?

— Именно так.

— Но действия Наполеона, направленные на подрыв нашей торговли, не позволяют рассматривать его в качестве союзника.

— А что Наполеон? Выскочка с амбициями Цезаря, не более того. Вот русский император…

— Он дикарь и сумасшедший.

— Эти дикари, как вы их называете, стоят в трех дневных переходах от Кашмира. Хорошее сумасшествие, позволившее всего за три года привести к покорности Среднюю Азию. Я бы сам не отказался от такого же.

— Беспокоитесь, что Павел сунется в Индию?

— Нет, не беспокоюсь, потому что Павел туда не пойдет. Но, поверьте, сделает все, чтобы и нам она не досталась. Из врожденной вредности характера.

— У русских не хватит денег.

— Не будем себя обманывать, сэр: у русских есть деньги. Наши деньги, между прочим. Напомнить, сколько стоит контрабандное шведское железо? Тем более есть подозрение, что его тайной продажей в Англию занимается ведомство генерала Бенкендорфа. Думаю, не нужно объяснять, кто это такой? И он имеет не только солидный куш, но и искренне сочувствующих нанимателю агентов. Добровольных агентов, заметьте… работающих лишь за право торговли.

Седовласый джентльмен на миг потерял невозмутимость и скрипнул зубами — собеседник нечаянно отдавил не то чтобы любимую, но болезненную мозоль. Так уж получилось, что в последние несколько лет Россия представляла собой сплошное белое пятно, terra incognita, в которой без следа исчезло несколько десятков направленных с деликатной миссией человек.

Страна, похожая на котел валлийской ведьмы… Все знают о его существовании, все чувствуют на собственной шкуре действие колдовского варева, но никто не догадывается, из каких ингредиентов оно готовится и в какой момент выплеснется… А ведь совсем недавно англичан принимали в России с распростертыми объятиями!

— А вы уверены, сэр. — Седовласый запнулся, не желая произносить имен. — Вы уверены, что Наполеон еще жив?

— Даже если нет, какая разница? Тем более с его наследниками дела будет вести гораздо проще.

— Наследниками? О чем вы? Наш любвеобильный корсиканец не имеет потомков мужского пола, а его попытки заполучить для продолжения рода австрийское брюхо разбились о противодействие русской дипломатии.

— Чем плоха императрица Жозефина Первая?

— Женщина?

— А что такого? История знает немало достойных правительниц. И при не менее достойных советниках… ну, вы понимаете?

— Нет, я бы предпочел действовать по ранее оговоренным планам, но ход ваших мыслей мне нравится, сэр!

— Так что же мешает? Опасаетесь осложнений в парламенте? Эти каплуны с набитыми овечьей шерстью головами загубят любую здравую идею. Их попустительством и непростительной глупостью Англия потеряла североамериканские колонии, что на очереди?

— Я думаю, мое влияние на Его Высочество позволит нам не вмешивать парламент в игру. Так что в любом случае принцу придется рассказать…

— Обо всем? — усмехнулся человек с тяжелой челюстью. — А как же традиционное недовольство Его Величества, в смысле, Высочества?