Желание босса - Ксения Черногорская

— 400 монет из банка, будьте так добры, — ухмыльнувшись, сказал он и погладил хорьку пушистую спинку. Огонек тут же принялся тереться головой о его руку, потом лизать и, играясь, слегка покусывать.

Так мы и играли втроем.

Родион выиграл обе игры и я тому совершенно не удивилась.

— Ладно, — сказал он, вставая. — В бассейн и спать. Ты как насчет поплавать вместе?

— А у тебя есть бассейн? — удивилась я.

— Он крытый, — сказал Родион. — В правом крыле дома на первом этаже.

— А я купальник не взяла…

— Зачем тебе купальник? — рассмеялся Родион. — Мы же вдвоем там будем. Ты и я.

— Без Огонька? — улыбнулась я.

— Ну, поплаваем-то мы с огоньком, — усмехнулся он. — Но без хорька, да.

Спустя полчаса мы неспеша плавали рядом в бассейне с чистой прозрачной водой, которая местами казалась ярко-синей из-за подсветки — в стены было встроено множество фонариков. Свет в помещении был выключен, за исключением них и двух бра на противоположных стенах, у одного из которых стоял стол с фруктами на подносе и два шезлонга для отдыха.

Некоторое время мы поплавали в тишине, нарушаемой только плеском. Родион носился туда-сюда по дорожке, меняя кроль на баттерфляй и наоборот. А потом вылез, снял плавательные очки и тихоньку включил релаксационную музыку.

— Сок будешь? — крикнул он мне.

— А какой? — спросила я.

— Любой, какой хочешь!

Я подплыла к нему и сложив руки на краю бассейна, с удивлением посмотрела на него сверху вниз.

— Как это — любой? — спросила я.

— Так это. Просто некоторые соки доставят в течении часа. Ты что думаешь, я по магазинам тут хожу? Просто звоню и мне привозят то, что я хочу. В любое время суток.

— А какие есть уже сейчас?

Он открыл дверь встроенного в стену шкафа-холодильника и сказал:

— Яблочный, березовый, виноградный, сливовый, персиковый, гранатовый, грушевый, слушай, долго перечислять. Они в маленьких бутылочках. Есть морсы еще.

— Буду грушевый, — сказала я и вылезла из воды.

Сидя в удобных шезлонгах, мы ели фрукты и орехи, пили соки и воду, шутили и смеялись. Родион был совсем другим, нежели я знала его раньше. И прежде всего — он улыбался. Мне казалось, что даже хмурая складка между его бровями немножко разгладилась. А еще он так на меня смотрел иногда, что я даже смущалась. Было в этих взглядах что-то такое, чего не было раньше. Что-то очень теплое и даже, пожалуй, нежное.

— И тут он мне говорит, — рассказывал он про свой поход с братом на речку. — "Слезай с тарзанки, я ее первый занял". А я ему "Если бы ты ее первый занял, то это я бы тебя с нее сгонял, а не наоборот". Он разозлился, охренеть как. Стал в меня палками бросать. А я одну поймал и в него запулил. И попал ему в лобешник, прикинь.

— Ужас какой… — представив это, сказала я. — Голову не разбил?

— Нет, ничего такого. Но он разревелся и побежал отцу жаловаться. А я потом боялся домой идти. Но идти-то надо, хоть и понятно, что меня там взбучка ждет. Пришел, а отец с ремнем в руке стоит. "Ты", — говорит, — "че творишь? У брата шишка на лбу! Ты мог ему в глаз попасть! Ты, блин, соображаешь вообще, что делаешь?"

— А ты что?

— А я ему говорю? "Он первый начал!". Тут Сашка выбегает из комнаты, голова бинтом перевязанная, будто раненый солдат какой, и вопит: "А ты на тарзанку залез, которую я первый занял!". В общем, по заднице я тогда получил. Правда не ремнем, рукой, но все равно ощутимо. Обидно мне было, ужас. Вот так мы с братом и жили. То поссоримся, то подеремся. Отца это огорчало очень, но… — Родион вздохнул, — иначе у нас не получалось.

— А мама как реагировала?

— Сашкина? Ну, как… Она меня недолюбливала, но из уважения к отцу, старалась особо не напрягать. Мы как-то с ней мало общались.

— А почему ты с отцом жил, а не с мамой?

Родион нахмурился и увел в сторону взгляд.

— Я спросила что-то не то, да? — заволновалась я.

— Она умерла, когда мне семь лет было.

— Прости… — прошептала я. — Я не знала… Я думала, они с твоим папой развелись…

— Нет, — покачал головой он. — Он был вдовец. И повторно женился на любовнице, которая ему Сашку родила. Поэтому у нас с ним такая небольшая разница в возрасте. А вот с ней он потом развелся. Когда я уже студентом был. И больше он не женился.

— Он Сашу больше любил, чем тебя, да?

— Да нет, он нас обоих любил. По-разному, конечно, но я не могу сказать, что его или меня отец любил больше. Но отец всегда был строгий, он как-то не был склонен к телячьим нежностям. Он и сейчас такой.

— А зачем тебе его бизнес? — спросила я больше для того, чтобы перевести тему, чем из-за реального интереса. — У тебя же свой есть. И немаленький. Несколько компаний.

— Понимаешь… — задумчиво сказал Родион и, взяв с блюда мандаринку, показал мне ее и спросил: Тебе почистить?

Я кивнула.

— Понимаешь… — повторил он. — Корпорация все равно достанется кому-то из нас двоих. И это вопрос, наверное, больше личный, чем какой-либо другой. Это дело отца. И я его не солью. А брат… Хер знает… У него одни бабы на уме…

— Слушай, ну если бы он думал только о бабах, то вряд ли бы создал свою маленькую империю. Разве не так?

— Он ее создал во многом с помощью отца. Это я разругался с отцом в хлам, когда бросил университет, не он.

— Ты бросил университет? — удивилась я.

— Да. У меня нет высшего образования. И с отцом мы два года вообще не общались. Именно тогда, когда я свой бизнес стал создавать. А у брата два диплома о высшем образовании. И оба университета — английские.

— Тебе так важно, чтобы отец передал свой бизнес тебе? — спросила я.

— Да, важно. Это как бы подтвердит, что я…

— Достойный сын?

— Типа того.

Мы помолчали.

— Ты пойми, — сказал Родион. — Брату отцовская корпорация по сути нахер не нужна. Этим же заниматься надо. И Саня ее либо сольет, либо продаст. А я, несмотря на то, что мне мне отцовский бизнес не особо интересен, дело его не брошу. — Он немного помолчал. — У нас просто ситуация нестандартная. У всех троих бизнесы и у всех разные направления. Ты пойми, мне своих компаний хватает. Просто, в отличие от брата, я отца не подведу.

По окончании этих выходных я впервые за несколько последних месяцев почувствовала себя по настоящему выспавшейся и отдохнувшей. А еще я чувствовала себя почти счастливой. "Почти" потому, что впереди брезжил тот самый час Х, который меня сильно напрягал сам по себе, но вдобавок я понимала, что после этого мои отношения с Родионом будут закончены и я вернусь к прежней жизни. Точнее, к похожей на прежнюю, потому что сама я той закомплексованной серой мышкой, которой была, уже не буду.