Неотразимое чудовище - Светлана Алешина

— Простите, — буркнула я, обнаружив, что впилась в его ладонь ногтями.

Что-то надо было делать!

Эльвира тем временем пошла к выходу. Ее лицо в темноте казалось неестественно бледным. Я без труда догадалась, что мою бедную подругу страшное зрелище довело до приступа тошноты. Меня тоже подташнивало, и перед глазами снова начали скакать чертовы «сигнатюры» — первый признак надвигающегося обморока.

Руки отпустили горло Валеры. Человек в пальто встал и пошел вслед за Эльвирой.

— Нет, — вырвалось у меня.

— Саша, куда вы?

Ларчик и Пенс двинулись следом за фигурой в пальто.

— Да что с вами, Саша!

Я вырвалась из рук Мальчевского и пробормотала:

— Это придумал Федор, ведь так?

— Нет, что вы! — растянул Мальчевский губы в улыбке. — Нет, он бы не смог. Не так умен…

— Но ведь играть-то он это может?

— Есть актеры и режиссер, — рассмеялся он. — И спектакль ничего не значит — только сцена. Только актеры… Весь мир — театр.

— Где один человек соглашается на роль насильника…

— Никто другой не согласился, — сказал Мальчевский. — Никто не осудит актера за его желание сыграть главную роль хотя бы в одноактной пьесе…

— Вызовите милицию, — бросила я Мальчевскому. — Пожалуйста, быстрее!

Я побежала вдоль столов, не обращая внимания на выкрики и ворчание увлеченных действием зрителей.

Накинув на плечи куртку, я выскочила из этого «Морте-кабаре».

На улице было пусто и холодно.

Я осмотрелась.

Ни-ко-го…

Я не могла понять, куда они подевались!

Наконец услышала тихий вскрик из подворотни. Рука машинально опустилась в карман. Черт возьми, там лежал только мой игрушечный пистолет! Надо же было все так перепутать!

Однако я не имела времени на страх, поэтому рванулась в подворотню.

Там никого не было! За женский всхлип я приняла мяуканье бездомного кота, который сидел, вперив влюбленный взор в сторону освещенного окна. Видимо, там жила красавица кошка…

От досады я махнула рукой. Похоже, я рванула не туда. Да и вообще, с чего я взяла, что Эльвира выскочила на улицу? Она могла броситься в дамскую комнату, если уж на то пошло! Это я, когда мне плохо, стараюсь вырваться на воздух, а Эльвира может делать все по-другому.

Тихие шаги заставили меня обернуться.

— Ну-с, моя девочка, — услышала я вкрадчивый голос. — Вот мы и остались одни! И теперь нам с вами никто не помешает продолжить нашу приятную беседу!

* * *

Я стояла, и мне ужасно хотелось разреветься от страха и бессилия. Мой игрушечный револьвер был направлен прямо в его «респектабельный» живот, но какой был толк от этой великолепной игрушки?

Разве что попробовать ударить этого гада по лбу!

— Я закричу, — предупредила я.

Он улыбнулся. Он продолжал идти, все ближе и ближе подходя ко мне, и, судя по его улыбочке, вряд ли наше сближение окажется для меня безболезненным!

— Хотите услышать историю о рыжей девушке, — спросил он. — Знаете, она поступила очень глупо, оставив меня. Ей не нравилось, как я с ней обращаюсь. Поэтому эта дуреха выбросилась из окна… А мне так плохо без нее!

Я не могла определить, был ли звук, вырвавшийся из его горла, рыданием или, наоборот, смехом, но от него мои ноги стали ватными!

— Я выстрелю, — сказала я.

— Удивляюсь, почему ты не сделала этого до сих пор, — рассмеялся он. — У меня есть точно такой же пистолетик. Он стреляет, это верно, но такими смешными присосками вместо пуль. Не думаю, что я боюсь этого…

Теперь, когда он подошел ко мне достаточно близко, я видела его глаза.

Они были… как бы это поточнее выразиться? Не пустыми, нет! Наоборот. И совсем не безумными. Просто у меня создалось ощущение, будто в этих глазах собралось такое количество омерзительной гнили, что ею начинает пахнуть вокруг.

Ну вот, тоскливо подумала я, эти два придурка сейчас бегают за Федором, а я торчу тут в обществе маньяка, и мне это совсем не в кайф!

Он был уже очень близко.

— А номер придумал я, — сказал он, дыша мне в лицо. — Только костюм переменил, потому что… Мне хотелось, чтобы ты начала испытывать ужас немного пораньше… Мне хотелось придать моменту нашего счастья мистическую красоту!

Я со страха вцепилась в револьвер и нажала на спуск.

«Он же не настоящий», — удивленно подумала я, услышав выстрел и увидев, как Мальчевский с обиженным лицом валится на колени. Как это у меня получилось?

Перед моими глазами теперь уже просто бесновались сигнатюры, и я поняла, что сейчас упаду прямо на Мальчевского. Но меня кто-то подхватил, и я вежливо сказала:

— Спасибо…

* * *

Я плавала в ночном небе, растворяясь среди звезд, и еще бы охотно там порастворялась, если бы кто-то не выругался.

Еще мне что-то совали в нос, какую-то вонючую гадость. Я открыла глаза.

Комната, в которой я находилась, вся пропахла дорогими духами. А ругался Ванцов. Я поморщилась.

Лучше бы я не приходила в себя подольше, честное слово!

— Ну, ладно, весь этот детсад, — орал Ванцов, — но ты о чем думал?

Лариков молчал.

— Устроили тут, как всегда, спектакль с эффектными выходами! Я лишу вас на хрен лицензии, понял? Хорошо, что Валерия Андреевна сообразила, побежала за ними!

— Тише, — сказал женский голос. Наверное, это была Валера. — Она, кажется, пришла в себя!

— Где он? — спросила я.

Получилось у меня нечто странное. Губы и десны распухли, и вместо нормального «где он» получилось «ы у». Но меня, как ни странно, поняли.

— Увезли твоего «ухажера», — облегченно выдохнул Лариков, гладя меня по волосам. — Теперь он долго отдыхать будет от своих любовных приключений…

Я осмотрелась.

Они были тут все. Пенс сидел белый как мел, сцепив руки на коленях. Эльвира в своем разбитном наряде прислонилась к стене. Рядом с ней стоял Федор. А Валера сидела на полу, держа меня за руку.

— Бедная девочка, — произнесла она. — Такое пережить…

— Не надо было думать на меня, — вставил Федор. — Я же прекрасно видел, что она охотится за мной. Подругу свою зачем-то подослала и партизанила по темным углам…

Я недоуменно посмотрела на Ванцова.

— Почему ты молчал? Тебе было так трудно набрать номер и сказать мне, что вы уже все знаете?

— Мы хотели довести его, — сказал он, стыдливо потупившись. — Я просто тебе не хотел говорить, но Рита многое нам рассказала. То, о чем она догадалась тогда.