Воздушный поцелуй - Андрей Белянин

– С подковой или без?

– Э-э… с подковой, сэр.

– А в бумагах есть сведения о том, кто были эти люди?

– Нет.

– Мужчины или женщины?

– Ну… есть измерения роста. Двое маленькие, не выше меня. А у вас вроде мужчины…

– И мужчины и жен-щи-ны! Никто не убивает женщин без цели! – Мистер Ренар порывисто обнял меня за плечи, прижимая к груди. – Мальчик мой, вот теперь мы на верном пути! Дай мне утреннюю «Таймс»!

Я бегом метнулся в прихожую, принимая из рук заботливого дворецкого пачку свежих газет.

– Вот! Вот оно. – Наставник, едва ли не хохоча от счастья, подчеркнул одно малоприметное объявление на последней странице. – «Дарим свободу мужьям от неверных жён!» Обратного адреса, разумеется, нет. Но он и не нужен. Нужно, чтобы в вечерней «Таймс» появился ответ на это предложение. Итак…

Он встал, церемонно поклонился мне и протянул раскрытую ладонь:

– Мистер Майкл Эдмунд Алистер Кроули, я вёл себя неподобающе. Примите мои искренние извинения. Готовы ли вы простить меня, как джентльмен джентльмена, или желаете настаивать на непременной сатисфакции?

Не будучи психом, я радостно принял его извинения. Мы пожали руки, и конфликт был исчерпан. Забегая вперёд, скажу, что это была не первая и не последняя мелкая (крупная, всякая, разная…) ссора в нашей совместной работе, но каждый раз благородство вкупе с благоразумием брало верх над раздражением и неконтролируемым гневом. Возможно, это самое главное, чему я успел научиться у Лиса. По крайней мере, мне бы хотелось так думать.

…Шарль отправился давать телеграмму в «Таймс». Мистер Ренар ушёл примерно на час, проведя переговоры с полицией Скотленд-Ярда насчёт полного контроля над операцией. Я находился в неведении вплоть до самого вечера, когда дворецкий вдруг достал из шкафа женское платье и парик.

Всё ясно, я вновь иду на дело в роли подсадной утки. Это было жутковато и весело одновременно. Мне разрешили взять свою экспериментальную дубинку, более того, на шее у меня под платьем висел полицейский свисток. Более того, старый дворецкий собственноручно привязал мне между коленом и щиколоткой трёхгранный корсиканский стилет в кожаных ножнах.

– Бей колющим под мышку, во внутреннюю часть бедра, под ребро, в горло, в глаз или ухо, – сухо напутствовал он. – Человек или конь, кто бы то ни был, кровь у всех одна и расположение артерий очень похоже.

Ровно в десять ночи за нами приехал кеб. Скалозубый здоровяк Фрэнсис весело подмигнул мне, всю дорогу распевая:

Видимо, ему казалось, что такая песня должна поднять мне настроение и взбодрить боевой дух. Ох же Ньютон-шестикрылый…

Наверное, именно в те дни ему удалось заложить в мою чисто британскую душу беззаветную любовь к неведомой мне, таинственной и дикой России. Мистер Ренар потом говорил мне, что я невольно отстукивал ритм песни пальцами по спинке кеба. Не знаю, не помню, возможно…

Кажется, к концу этой длинной песни я уже рыдал как ребёнок, размазывая по щекам косметику с глаз. Да какое же чисто английское сердце выдержит столь печальный рассказ о героизме военных? Нам ли, нации, «кормившей моря своими людьми», не понимать чужих потерь? Запад есть Запад, Восток есть Восток, но двое мужчин с горящими сердцами, готовые вместе умереть каждый за свою родину, всегда чувствуют боль друг друга! Как это ни странно, но, когда мы прибыли на место, слёзы высохли и я был готов ко всему…

– Иди, мой мальчик. Ни о чём не думай, ничего не бойся, – на ухо прошептал мой учитель. – Если что, действуй по обстоятельствам. Но главное, помоги нам поймать эту сумасшедшую стерву!

Задавать уточняющие вопросы мне не разрешили. Иди, и всё. Ладно, я послушно вышел из кеба, который сразу же уплыл в ночь, и мелкими шажками, насколько позволяло платье, двинулся вперёд по узкой, незнакомой мне улице в восточной или южной части Лондона. Не знаю, я здесь никогда не был, эта часть нашего мегаполиса была мне совершенно незнакома. Одно я знал точно – приличной девушке здесь явно не место…

– Эй, красотка, сколько пенсов берёшь за ночь?

– Иди сюда, ты так похожа на мою овечку.

– Обслужи папочку!

Я категорически не отвечал на оскорбительные выкрики из подворотен и не ускорял шаг. Это было единственным правильным решением на тот момент. Если бы они заметили хоть малейший признак суетливости или страха с моей стороны, меня бы просто порвали на куски. А так я успел дойти до перекрёстка, прежде чем сзади раздалось знакомое фырчание парового кеба.

Ренар предупреждал, что так и должно быть. Теперь главное – сохранять спокойствие.

– Юной леди не пристало бродить по городу в столь поздний час.

Я не отзывался и не оборачивался. Всё идёт по плану.

– В здешних местах порой опасно. Всегда лучше воспользоваться услугами общественного транспорта. Садитесь!

Я чётко помнил предупреждение наставника ни за что не садиться ни в какой случайный кеб. Тем более когда так навязчиво уговаривают.

– Что ж, юная леди, вам виднее. Прощайте!

Это было последнее, что я услышал на тот момент. Потом нечто тяжёлое ударило в затылок и, несмотря на шляпку, капюшон и парик, меня уложило почти мгновенно. Колени подломились, и я рухнул на брусчатку, весьма смутно отдавая себе отчёт в том, что, собственно, произошло-то, а?

…Глаза открылись не сразу. Сначала я услышал голос. Мелодичный и властный. Он звучал словно бы отовсюду, но каждое слово вонзалось мне в правый висок, словно раскалённая иголка.

– О грозные братья мои, настал час! Под этой луной мы вновь принесём нашей чёрной богине белое тело! И пусть милость её к нам будет столь же велика, сколь безгранична наша вера и поклонение Властительнице Тьмы, Хозяйке Ночи, Повелительнице Смерти!