Воздушный поцелуй - Андрей Белянин

– Вообще-то я выражаюсь не совсем так…

Договорить мне не удалось, потому что лейтенант Гастон развернулся на выход, а кабан бросился за ним, подмял под себя и начал душить. Мой учитель кинулся на спину своего приятеля и поймал его шею в локтевой захват, безуспешно пытаясь оттащить от хрипящего заместителя. Но вы представляете себе шею кабана?

– Майкл!

– Да, сэр?

– Ты не мог бы… из своей дубинки… один разряд… самый мощный!

– Но это удобно? – засомневался я. – Всё-таки нападение на офицера жандармерии чревато…

– Сделай милость, – из последних сил прошептал мистер Ренар, и я выстрелил.

Электрический удар, способный свалить лошадь, тем не менее лишь замедлил капитана Санглера. На помощь к нам спешили другие жандармы из комиссариата, вы не поверите, но, чтобы оторвать капитана от его жертвы, потребовались усилия ещё шести человек. Причём первых двух он стряхнул с плеч, словно кукол театра марионеток. Преступника Гастона едва удалось откачать.

Но первые же слова неблагодарного кабана, обращённые к нам, звучали как приговор:

– Пошёл вон, Ренар! И если я ещё хоть раз увижу тебя в Париже-е, ты пожалеешь, что на-а свет роди-и-ился-а!

Мой учитель отряхнул колени, поднял цилиндр, водрузил его на голову и послал старому знакомому воздушный поцелуй. После чего мы покинули комиссариат со всей возможной скоростью.

Гаврош, честно ожидавший под фонарным столбом у выхода, не поверил своим глазам, видя нас живыми и здоровыми. По его мнению, из лап фараонов выходят либо в тюрьму, либо вперёд ногами. Кто бы сказал, что он так уж не прав? Мы реально были близки и к тому и к другому.

Остаток дня усталый Лис предпочёл провести в отеле. Описывать ужин не буду, мы не спускались в ресторан, а по совету того уличного мальчишки просто заказали в номер еду с ближайшего рынка. В первый раз за несколько дней я смог нормально поесть. Оказывается, и во Франции умеют просто жарить мясо, просто печь хлеб, просто делать нормальный сыр без плесени и вони. Я люблю их кухню!

Утром меня разбудил мистер Лис, как всегда подтянутый, улыбчивый, одетый с иголочки и готовый ко всему:

– Подъём, мой мальчик! Здесь не принято долго спать. Бегом марш умываться, завтракать и в путь!

– Мы возвращаемся домой? – зевнул я, продирая глаза.

– С чего бы? – искренне удивился мой учитель. – Отель оплачен на три дня, обратные билеты у нас в кармане, глупо было бы не посетить Лувр, не отдать должное Версалю, не погулять по улочкам Монмартра, не послушать уличных музыкантов в Булонском лесу и не поторговаться с книжными букинистами вдоль Сены. Вставай же, Париж не будет тебя ждать!

Я ни разу не говорил, что люблю его? Так вот это самый умный, честный, порядочный и замечательный лис на свете! И мне нереально повезло встретить его, став верным другом, соратником и библиографом этого удивительного зверя…

P.S. Капитан Санглер сдержал слово. Его отчаявшийся заместитель Гастон дал все признательные показания. В этом деле проявил себя банальный человеческий фактор: лейтенант просто счёл себя несправедливо обойдённым и, прекрасно понимая, что кабан по-любому будет продвигать вверх своего родственника, сорвался на тяжкое должностное преступление.

Именно он контролировал все переговоры с коварной Лизой, бароном и прочими, изо всех сил изображая готовность помочь молодому сотруднику, протеже шефа. Разумеется, не в его интересах было помогать нам с учителем, но и убивать Санглера он изначально не планировал, просто вот так сложилась ситуация. Которую мистер Ренар сумел сиюминутно развернуть в свою пользу.

Суд над лисицей Крейзи Лизой состоялся в день нашего отъезда из Парижа. И да, благодаря нам ей действительно могли инкриминировать лишь кражи и мошенничество. Забегая вперёд, скажу, что рыжая преступница бежала из-под стражи сразу же после оглашения приговора (ей грозило тридцать лет каторги!). Кто ей в этом помогал, осталось неизвестным.

Но уж точно не мы. На определённые вещи у мистера Ренара оставались очень жёсткие, почти непримиримые взгляды. Клянусь пресвятым электродом Аквинским…

Я отлично помню вечер того дня, когда свершилось это ужасное преступление, всколыхнувшее весь Лондон. Да что там, пожалуй, и всю Великобританию. Ровно неделю назад мы вернулись из высокооплачиваемой командировки во Францию, где знаменитая мошенница-лиса по имени Крейзи Лиза была обвинена в убийстве племянника капитана парижской жандармерии. Дело выглядело настолько явным и очевидным, что даже мне было ясно – всё это чистейшей воды подстава!

Лисица слыла успешной преступницей, на свободе у неё оставались верные сообщники, а крупный банковский счёт позволил нанять моего учителя для поиска истинного злодея. Мистер Ренар блестяще раскрыл эту загадку, выведя коварного убийцу на чистую воду. Им оказался заместитель того самого капитана, некий лейтенант Гастон. Мы задержались в Париже ещё на два дня ради музеев и прогулок по историческим местам, после чего спокойно вернулись в милую сердцу Англию.

За время нашего короткого отсутствия с домом прекрасно управлялся старый дворецкий Шарль. Не завидую тем воришкам, которые попытались бы к нам влезть в надежде, что легко справятся с тощим лысым стариком. О, как глубоко и страшно было бы их разочарование!

В молодые годы Шарль служил в армии, считаясь лучшим бойцом полка по савату (французский бокс ногами), и до сих пор не нуждается в оружии. Он сам по себе практически целый арсенал, и если бы крепость Ла-Рошель оборонял он, то никакие три мушкетёра с д’Артаньяном в придачу нипочём бы её не взяли!

Так вот, тем вечером я был в гостях у бабули. Во-первых, вручил ей деньги за мою работу на Лиса, как всегда умолчав, что куда большие суммы тихо ложатся на моё имя в Лондонское отделение банка Швейцарии. А во-вторых, я привёз ей в подарок из Парижа хороший кусок твёрдого сыра и бутылку настоящего коньяка. Алкоголь помог выбрать мистер Ренар, я сам в этом абсолютно ничего не понимаю. Бабуля, как оказалось, тоже…

– Что это за жиденькую дрянь ты мне притащил, Эдмунд Алистер Кроули? Годится только протирать пятки перед сном. Из Франции, говоришь? Да рази ж… хлюп, хлюп!.. рази ж эти французишки… хлюп!.. способны создать хоть что-то путное?! Они все лягуш… хлюп!.. лягушкинцы… лягушатник… ик!..ики, вот! Жрут чё по-пало… Хлюп, хлюп, хлюп! Нет чтоб пр-нести норма-льный англ-ский виски… хлюп! А ты хто ваще такой? Ты чё тут дела-ишь в м-ём доме-е? Хлюп!.. А-а-а?!

– Вы бы хоть закусывали, – тихо вздохнул я.

Бабуля вырвала у меня из рук полкруга сыра, вгрызлась в него кривыми зубами, прожевала кусок, сплюнула прямо на пол, четырежды хлюпнула ещё раз и, на автомате по диагонали дойдя до своей койки, рухнула носом вниз. Вот и всё. Коньяк коварен.

Убедившись, что она дышит, я прикрыл её плечи стареньким пледом. Что-то ещё? Мне не оставалось ничего, кроме как запереть дверь снаружи и удалиться. У бабули есть свой ключ, а судя по тому, как музыкально она захрапела, дрыгая левой ногой в ритме канкана, этот «Мулен Руж» не отпустит её до самого рассвета. Уличная банда Большого Вилли ко мне пока не приставала, хотя, возможно, в их криминальной жизни просто появились более важные цели.