Хищница - Джеймс Кэрол

Она подошла к кровати и вытащила кляп.

– Я понимаю, о чем ты думаешь, но это совсем не то.

– То есть ты не прикован к кровати и не ужасно выглядишь.

– Достань из моей куртки отмычки, пожалуйста. Она в шкафу.

Мендоза подошла к шкафу и нашла в кармане куртки кожаный чехол. Вернувшись к кровати, она открыла его и достала отмычку. Уинтер хотел ее забрать, но Мендоза покачала головой:

– Что? Ты думаешь, ты единственный, кто умеет замок открыть? Давай руки.

Уинтер не стал спорить. Он протянул руки, и Мендоза приступила к работе. Через пятнадцать секунд она освободила левую руку, еще через десять – правую. Он встал и потер ладони, восстанавливая кровообращение. Мендоза смотрела на него, как на неизведанную форму жизни.

– Ты так и будешь в трусах ходить или все же оденешься?

Уинтер достал из чемодана чистое белье и футболку и встал лицом к Мендозе, ожидая, пока она догадается отвернуться. Переодев белье, он посмотрел на футболку. Это была одна из его самых любимых. На ней был изображен Моцарт в больших наушниках и с косяком марихуаны, зажатым между пальцев. Она не имела ничего общего с действительностью и была сущей безвкусицей, но Уинтер мог поклясться, что композитор был бы от нее в восторге. Затем он надел джинсы и провел рукой по волосам, чтобы их немного распутать.

– Можешь поворачиваться.

– Ну так ты расскажешь, что за цирк тут творился? – спросила Мендоза, повернувшись к нему лицом.

– Амелия Прайс – та самая таинственная незнакомка. Она была здесь и приковала меня к кровати.

– Ты уверен, что это была Амелия Прайс? – спросила Мендоза, отойдя от первоначального шока.

– Уверен. Она сама подтвердила.

– Должна тебе напомнить, что она психопатка, а психопаты время от времени врут.

– Конечно, только она не врала.

Мендоза задумалась, а потом покачала головой:

– То, что женщина называет себя Амелией Прайс, еще не означает, что она ею и является.

– Но зачем ей врать? В чем смысл?

– Я же говорю – она психопатка. Кто знает, что там у нее в голове.

– Не знаю, убедит ли тебя это, но мой внутренний психопат меня поддерживает сейчас. – Он улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза, провоцируя продолжить спор. Она кивнула, и Уинтер понял, что, хоть он ее и не убедил, на время она была готова с ним согласиться.

– И, между прочим, она подтвердила, что находилась с братом в доме Ридов в день их убийства.

– Ну да, неплохой заход, – засмеялась Мендоза.

– Я серьезно.

– Вспомни, что я сказала про психопатов и ложь. Ну и как же ей удалось обхитрить тебя во второй раз?

Уинтеру не понравилось ни то, как Мендоза смотрела на него, ни тон, которым она сказала «во второй раз». Можно подумать, он забыл. Но вопрос был хороший, пусть даже ответа на него пока не было.

– Я с самого начала знал, что она появится. Просто не думал, что она решится прийти ко мне в номер посреди ночи.

– Это так ты признаешь, что дал маху?

– Я не дал маху, просто не совсем правильно оценил ситуацию.

Мендоза задумалась.

– Нам нужно связаться с шерифским управлением и сказать им, чтобы они объявили в розыск Амелию Прайс. Плюс нужно установить слежку за домом Прайсов.

– Согласен, но кого они будут искать? Застенчивую темноволосую церковную мышь или блондинистую психопатку с зелеными глазами?

– Она может и в кого-то другого нарядиться, – заметила Мендоза со вздохом. – Черт. Она нами крутит как хочет. Ты понимаешь это? А она сказала, что ей нужно? Почему ей понадобился ты?

– Я спросил ее, но она сказала, чтобы я сам над этим думал.

– У тебя вообще никаких идей нет?

Уинтер медленно покачал головой.

– Знаю только, что ей нужно держать все под контролем. Я не знаю, что у нее за игра. И почему она выбрала меня.

Мендоза вытащила мобильный и стала звонить в шерифское управление. А Уинтер подошел к шкафу и поднял свой телефон. На нем был один пропущенный звонок и сообщение от Грэнвилла Кларка на автоответчике: «Спасибо за вечер, я прекрасно провел время. Мне не спалось, так что я поехал в офис и нашел старый ноутбук времен убийства. Может, там найдется что-то, что поможет вам в расследовании. А может, и нет. Если что, я буду завтракать в кафе».

Дослушав сообщение, Уинтер убрал телефон и начал есть один из «сникерсов», купленных вчера в магазине у Хейли. Мендоза не сводила с него глаз.

– Что? Я голоден, а мы вряд ли в ближайшее время отсюда уйдем. Кстати говоря, Кларк прислал сообщение. Он хочет что-то показать нам со своего старого ноутбука.

– Стоит посмотреть, я думаю. Я поговорила с Управлением, они готовы объявить ее в розыск немедленно. Но у них там форс-мажор, и прямо сейчас к дому Прайсов они отправить никого не могут. Какой-то мужчина совершил налет на мини-маркет и теперь прячется в своей квартире в Рочестере с пистолетом, мешком денег и четырехлетней дочерью. Полиция окружила место, но из-за ребенка они не могут взять квартиру штурмом. Пообещали прислать кого-нибудь, как только смогут.

– Неважно, Амелия туда не вернется.

– Конечно, нет, но в доме могут быть вещдоки. И, если так, их нужно сохранить. Да и нам надо попасть туда как можно скорее. Но сначала ты должен мне рассказать все, что здесь случилось ночью.

Уинтер рассказал все от начала до конца. Сейчас все казалось сном. Если бы не наручники и не ощутимая боль в руках, казалось, что ничего и не было.

– Ты хоть бы закричал, – сказала Мендоза, когда он закончил. – Может, она уже сейчас сидела бы за решеткой. Но нет, тебе же все самому надо делать.

– Какой смысл кричать? Ты все равно бы не услышала.

– Кто-нибудь из соседей услышал бы.

– Каких соседей? Ты здесь кого-нибудь видела?

– Нет, ты прав, не видела.

– Даже если бы еще кто-то был, что бы они сделали? Амелия хочет поиграть со мной, а не убить. Учитывая опыт с Омаром, мне еще повезло.

– Раз она взяла твой паспорт, значит, не хочет, чтобы ты уезжал из страны.

– Значит, она явно планирует сдержать обещание и снова со мной увидеться.

– Да, я тоже об этом подумала.

Мендоза снова достала телефон и стала набирать чей-то номер.

– Кому звонишь?

– Хитчину. Если Амелия – возможный подозреваемый, он должен знать.

– Мендоза, Амелия – не возможный подозреваемый, а убийца.

– Ты все еще думаешь, что женщина, которая приходила к тебе ночью, – это Амелия Прайс. И единственное доказательство – это ее слова.