Убийство на Потомаке - Маргарет Трумэн

Нельзя, однако, говорить, что подобные случаи происходили регулярно. Напротив, материалы обычно хранились в целости и сохранности до того момента, когда их требовал прокурор, чтобы выдвинуть обвинение. На протяжении шести месяцев в отделе не отмечалось никаких инцидентов. Но утечка информации о письмах, якобы написанных Венделем Тирни Полин Юрис, положила конец периоду относительного спокойствия.

Отдел вещественных доказательств находился под началом Фрэнка Честера, прослужившего в полиции восемнадцать лет, большую часть времени он провел, сидя за столом и работая с бумагами. Его дежурства на столичных улицах в самом начале службы в полиции не были отмечены никакими особыми событиями, и соответственно достаточно бесцветными оказывались и представляемые им отчеты, не получавшие опенки выше среднего уровня. Поговаривали, что у Честера не было ни мужества, ни особого желания нести патрульную службу.

Когда ему предложили должность в Отделе вещественных доказательств, Честер согласился и ни разу не пожалел об этом. Работа его полностью удовлетворяла. Рабочий день с 9 до 17, возможность спокойно дослужиться до пенсии, до которой оставалось два года.

Когда Фрэнк Честер увидел входившую в комнату Дарси Айкенберг, особой радости он не ощутил. Честер вообще недолюбливал детективов, считая их самодовольными хвастунами, но особенно не выносил женщин-полицейских. По его мнению, женщинам было не место в пожарных и патрульных машинах, а также им нечего делать на военной службе. Его аргументы не отличались оригинальностью: у женщин есть сложные дни в каждом месяце, они увольняются, чтобы родить детей. Сам он никогда не был женат.

Айкенберг знала о дискриминационных взглядах Честера, которые разделял не он один. Многие ее коллеги-мужчины испытывали те же чувства. Но ей также было известно, что Честер избегал конфликтов и любых осложнений. Он держат свои мысли при себе, но водянистые глаза и бледные губы были достаточно красноречивы.

Когда Айкенберг приходилось иметь дело с мужчинами типа Фрэнка Честера, она неизменно старалась подчеркнуть свое женское обаяние. Она знала, что подобным образом приводит их в смущение, и получала удовольствие, видя это. Вот и теперь Дарси не взяла стул, а уселась на край стола, вызывающе медленно закинув ногу на ногу.

— Ну, Фрэнк, что там за детективная история? — обворожительно улыбнулась она.

Он посмотрел на нее вопросительно.

— Кто допустил утечку информации о письмах?

— Я не знаю, — ответил Фрэнк.

— Эта утечка поставила меня в идиотское положение. Слышали когда-либо о Маккензи Смите?

— Да.

— Он адвокат Тирни Венделя. Кроме того, он профессор университета Джорджа Вашингтона. Ну и вид у него был, когда я ему сообщила, что какой-то безответственный, ни на что не способный, бестолковый сотрудник Отдела вещественных доказательств разболтал репортерам содержание писем. У него было лицо, будто он тухлое яйцо попробовал. — Она продолжала, не давая Честеру вставить слово, даже если у него и было такое намерение. — И это выводит меня из себя.

— Послушайте, Дарси, эта письма видели многие люди, почему вы смотрите на меня так, словно я во всем виноват?

— Фрэнк, я не считаю вас непосредственным виновником, но вы являетесь начальником отдела. Вам знакомо выражение: «Ответственность не передается».

— Это слова Гарри Трумэна.

— Верно. В Управлении внутренних дел очень серьезно относятся к этой истории. Когда они узнают, кто разгласил информацию, прощай, пенсия.

— Да-да, — забормотал Честер.

— Сегодня утром я разговаривала с вашим братом, — сказала Айкенберг.

Честер не нашелся, что ответить, и уставился на нее в неописуемом удивлении.

— Я поинтересовалась у Джо Честера, нет ли у него причин желать публикации этих писем.

— Ну и?..

— Он сказал, что ему это не нужно. Но мне подумалось, что у него все же есть основание навредить Венделю Тирни. И он мог бы позвонить своему брату в полицию и попросить: «Ну-ка, Фрэнк, подкинь мне идейку насчет содержания писем Тирни».

— Я не обязан выслушивать все это, — заявил Честер, вставая. — Мы с братом лет десять как не разговаривали. И не надо все сваливать на меня.

Айкенберг встала, поправила юбку и посмотрела на свое отражение в окне.

— Я знаю, что ошибаюсь, — сказала она, продолжая изучать свое отражение. — По крайней мере, надеюсь, что не права. — Она повернулась и взглянула на него сверху вниз — он был значительно ниже ростом. — Полагаю, что письма надежно спрятаны в сейфе.

Честер вышел, не удостоив ее ответом.

В распоряжение Айкенберг предоставили еще трех агентов. Она собрала их в комнате в цокольном этаже. С ними она держалась подчеркнуто по-деловому.

— По словам бывшего мужа покойной, доктора Вартона, они встретились за ужином, чтобы обсудить вопрос об участке земли в Западной Виргинии, находившемся в их совместном владении. Он утверждает, что не приближался к острову Рузвельта в тот вечер. Возможно, он там был, а может быть, и нет. — Дарси выложила на стол несколько фотокопий для каждого из присутствующих. — Это данные, которые он сообщил нам о взятой им напрокат машине. Найдите ее, доставьте сюда, пусть в лаборатории над ней поработают.

— Возможно, машину вымыли, после того как он вернул ее, — заметил один из детективов, пожилой тучный мужчина, страдающий одышкой.

— Вы можете припомнить день, когда вам выдавали в прокате как следует вымытую машину? Делайте, что я сказала, и поторопитесь.

Немногословный, со стальным блеском в глазах и разумной долей цинизма, закаленный в схватках с преступниками на столичных улицах начальник следственного отдела Джо Гортон считался первым из полицейских. В двадцать лет он совершенно облысел, но ничего в связи с этим предпринимать не стал, что уже говорило о твердом характере. Его череп своими неровностями очень напоминал лунный ландшафт. Гортон продолжал носить трикотажные галстуки, хотя они и вышли из моды, а в его кабинете повсюду можно было видеть вставленные в рамочки фотографии его детей и внуков. Это был хороший человек, но лучше было его не сердить. Айкенберг сначала убедилась, что правильно выбрала время для встречи.

— Рассказывайте, — велел Гортон.

— Расследование понемногу продвигается, — начала Дарси, доставая из сумочки блокнот со стенографическими заметками, и продолжила, заглядывая в него: — Мои люди проверяют машину, которую нанимал бывший муж Юрис в день, когда произошло убийство. Его имя Лукас Вартон, известный в Нью-Йорке хирург. Мы дважды беседовали с ним. Его ответы выглядят убедительно, но у меня есть свои сомнения.

Гортон молча положил перед ней папку. Она пробежала глазами документы и взглянула на Гортона.