Лидия Русланова. Душа-певица - Сергей Михеенков

Русланова будет арестована в 1948 году, получит стандартную «десятку» без права переписки. А дальше — знаменитый своими жестокими условиями Озерлаг под Тайшетом. Потом её направят во Владимирский централ на исправление. Из централа она выйдет только в 1953 году по реабилитации, то есть отсутствию в её деле состава преступления. Никаких орденов, званий и льготных пенсий она не получит.

Русланова отсидит в два раза больше своей «немецкой» коллеги. И условия у неё будут пожёстче, чем прохождение наказания в областном театре города Воркуты. У неё на какое-то время даже пропадёт голос. Токарская же получит в Воркуте такие роли, каких не имела и не будет иметь уже никогда. Вот почему она не станет торопиться уезжать из Воркуты.

У Руслановой отнимут орден, который она заслужила на войне. Народная любимица и лучшая исполнительница народных песен, звания народной артистки она так и не получит.

Парадоксы истории. Или закономерность?

Узнав о горькой участи своих коллег, Русланова и все артисты концертной бригады Бориса Филиппова очень переживали за них. Считали всех невернувшихся погибшими. И только позднее всплывёт жестокая и непростая правда, которая разделит и людей, и таланты.

Руководитель концертной бригады Борис Филиппов делал беглые записи во время поездок на фронт. Вот некоторые фрагменты из них:

Руслановой уже за сорок. Молодёжь уступает ей место в кабине грузовика. Остальные — на кузове. Там же весь реквизит и музыкальные инструменты.

Героиня наша всегда была очень домовитой и хозяйственной. Предусмотрительной. В дорогу брала достаточное количество снеди, чтобы не только ей, но и прожорливому Гаркави и всем, кто окажется рядом, было чем утолить голод, пока они не доберутся до ближайшего пункта назначения, где их ждут и, возможно, покормят. Обычно это была внушительных размеров корзина, где, аккуратно переложенные бумагой и холстинками, лежали куски говядины, обжаренная курочка или две, нарезанная тонкими ломтиками колбаса, ветчина, сало и конечно же знаменитые руслановские пироги. На самом дне — бутылочка водки под пробкой, залитой сургучом, или вина. В дорогу Русланова готовилась основательно.

Корзина со снедью в дальний путь была частью её культуры. Её она тоже вынесла из своего саратовского детства. Узелок с едой мать носила отцу на пристань. Так же аккуратно, в холстинки, закладывала куски холодного мяса, сало, нарезанный полными краюхами-полумесяцами хлеб. Хлеб в дороге — не ноша, хлеб себя сам несёт, говорили в Даниловке.

Из записок Бориса Филиппова:

Характер у Руслановой был. Ещё бы! Разве можно, не имея твёрдого характера, добиться в жизни и на сцене того, чего добилась к сорока годам она? Талантливый, уважительный и услужливый муж. Всесоюзная любовь. Лучшие сцены страны. Полные залы. Сборы, какие имеют немногие её коллеги. Пластинки, пластинки, пластинки… Конечно же зависть, и как следствие — интриги, наветы, козни… Но это только подстёгивало её, закаляло нрав. Действительно делая его подчас излишне крутоватым. Но песня размягчала её душу, примиряла со многим, умиротворяла. И многое она умела прощать ради песни, ради сцены, и своим коллегам-артистам, и начальству, и невольным соперникам, но и себе в том числе.