Господин барон - Михаил Дулепа

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 87
Перейти на страницу:

Видимо, нет.

Больше того — Эгги сообщил, что собирают очередь на второй набор оруженосцев, и кое-кто из волонтеров (наверняка с подачи одного бравого усача) открыл что-то вроде курсов подготовки.

Хотя чего я удивляюсь, вон, целая небольшая страна считает, что если делать вид, что все идет как и положено, то все и будет идти так. Ох уж эти эски…

— Пойду, проинспектирую подвал. Группа уже ушла?

— Да, Александэр. — Фон Шнитце с надеждой уставился на меня, но я, будучи тираном и деспотом, Марти с собой не взял.

Давненько я не был в тюрьме! Уже неделю. Во-первых мне там не нравится. Не потому что там жертвы моего произвола, а потому что там туристы. Во-вторых с туристами там постоянно что-то случается — то в пыточной кто-то руки-ноги вывихнет, проверяя кандалы на прочность, то какие-то азиаты дружно умудрились всей экскурсией запереться в пустой камере. То еще зрелище, двадцать два человека печально смотрят на бегающего по стенам от волнения Эрдара и фотографируют без остановки — бедняга чуть голыми руками решетку не выломал. Ничего, теперь мы еще и фотки делаем, «зарешеченные». Особенно охотно их берут американцы.

Из первой от двери камеры доносились стоны. Налоговик, приятно удивленный процентом, капающим ему, как и большинство его земляков в такой ситуации тут же начал повышать мастерство — делал вокальные упражнения для развития голоса, долго и вдумчиво работал над костюмом. Все-таки умеют местные работать, даже меня впечатлило.

— Вы, любезный Отто, не тем делом были заняты, вам надо было на сцену идти. Такой талант пропадает! Как только отсидите — обязательно запишитесь на курсы актерского мастерства.

— Благодарю, господин барон, я очень польщен. Думаю, ввести в репертуар что-нибудь из узнаваемой классики.

Мытарь поменял выражение лица на более трагическое.

— Лучше активнее жестикулируйте, располагайте образ трехмерно!

Шрайбер задумался, наугад повел рукой, уставился на ладонь, несколько раз приложил ее то к животу, то к груди, прикидывая.

— Гениально! Вот чего мне не хватало!

— Рад помочь. Условия содержания приемлемые?

— С учетом того, что я все еще считаю мое задержание произволом…

— … полностью соответствующим местным законам, так что скорее — это просто рабочий момент.

— Допустим. Условия — приличные. Но я возмущен! Почему у моего соседа дверь открыта, а у меня — нет?!

— Ну, вы кажетесь относительно приличным человеком, вот, даже искра актерского таланта показывает, что вы просто сбились с пути в какой-то момент. А сосед ваш — человек конченный. Банкир… С другой стороны от него, как вы заметили, сидит постоянно голодный людоед. Мы не теряем надежды, что однажды они найдут друг друга.

— О… понимаю. Но боюсь, у бедняги африканца нет шансов.

Тут я был с ним согласен.

Покивав мытарю, начавшему отрабатывать в третьей актаве наиболее берущие за душу стоны и проклятья, я прошел дальше.

Две следующие двери были открыты.

Негр сейчас бегал где-то наверху, в камеру он спускался только перед экскурсией. Чернокожий, узнав, что артистичные стенания налоговика оплачиваются наличными, поначалу объявил забастовку. Я, узнав об этом, пригрозил, что он еще и голодовку объявит, африканец пошел на попятную, и мы пришли к соглашению. Теперь «дикий людоед» обычно шлялся где-то наверху, в часы посещений спускался, запирал камеру и встречал туристов обгладывая здоровенный мосол, сверкал глазами, восклицал что-то неразборчивое и тянул руки. Однажды, увлекшись, чуть не утащил к себе неосторожного финна, вцепившись зубами в рукав куртки, но остальные туристы отбили собрата и попытались ворваться в камеру. Пришлось вмешиваться, защищать «эмоциональное, но дурное дитя природы», позволив всем дамочкам сфоткаться с лыбящимся «выдающимся экземпляром». Мужики смотрели мрачно и исподтишка грозили негру кулаками.

Финн, пребывавший в привычной меланхоличности организма, кажется даже не понял, что его пытались съесть.

Шрайбер очень ревновал к успеху негритянского театра и стонал потом вдвое пронзительнее. Но оба заключенных никак не могли заткнуть истинную звезду. Блюмшилд сидел в своей камере с открытой дверью, злобно поблескивая на проходящих мимо глазами. В темноте его было сложно разглядеть, да и запашок, не смотря на ежедневную уборку, чувствовался, но каждый турист норовил сделать памятную фотографию именно на фоне этой камеры. Было интересно наблюдать, как люди отходят от таблички с объяснением его провинностей (мы долго придумывали ее с Эгги и в результате честно описали все как есть) с одухотворенно-мечтательными лицами. Не любят банкиров почему-то. Причем вне зависимости от национальности.

В любом случае очередь на место тюремщика уже расписана до самого конца лета. Пока, правда, пыточная камера не пригодилась, но трое хвастались, что почти сумели пустить в ход плетку, выманив ростовщика за пределы камеры.

Собственно, потому и пахло — он же не мылся. Шрайбера за хорошее поведение выпускали на два часа ежевечерне, негра и вовсе использовали кто как хотел — в смысле перетащить или подмести. Но банкир трусил.

Вообще я молодец. Две недели баронствую, а уже три узника в подвалах. Мытарь, ростовщик и людоед. Кого бы еще добавить, для комплекта? Журналиста, может быть? Или…

У двери крайней камеры я остановился. Странно, решетка заперта… Я сюда не спускался дней пять, но точно помню, что тогда эта, последняя, самая дальняя от входа камера, была открыта. Оглянувшись, кивнул тут же поспешившему ко мне старшему стражнику. Вообще-то, Фиску по статусу надо было бы устроить повышение, но уж больно он тут колоритно смотрелся.

— За что сидит этот… — я покрутил пальцами, подыскивая определение. — Пленник? И кто посадил?

— Так согласно распоряжению вашей милости. За самозванство. — Эрдар пожал плечами. — Заявился, начал требовать чего-то. Вот, — он протянул журнал. — Назвался вашим другом… их тогда много было, и друзья и родственники.

— Да, помню. Целое нашествие.

— Ага. Ну мы сначала каждому объясняли, все понимали, да, а этот все горячился, грозил, что вы будете недовольны. Ну и посадили. На дверь повесили — бродяга и мошенник. Разве вам не докладывали?

Я еще раз подошел к двери. Что-то в лежащем было очень знакомо… ну просто очень-очень.

— Он еще почему-то называл вас арабским именем. Шурак, кажется.

Закрыв глаза, я прикрыл их для надежности ладонью. Потом протянул руку в сторону, Фиск тут же вложил в нее ключи. Когда хорошо смазанная дверь почти без звука отворилась, лежащий недовольно дернул плечом, мол — не мешайте. Я кашлянул:

— Гхм. Эй, Шеф, ты как?

— Кто там? — Заключенный поднял голову с подушки и недовольно обернулся. — А, Саш, ты. Привет. Чего пришел?

— То есть как — чего? Ты это, извини, мои дуболомы исполнительные виноваты, не знал, что ты прилетел.

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?