Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии - Робин Махержи

Здесь вы заметите принцип внедрения героя в вертикальную конструкцию. Если протагонист воплощает исследование ваших тем, все остальные персонажи должны быть с этим связаны. Не бывает случайных событий, случайных героев, эпизодов, призванных исключительно украсить историю безотносительно связи с основным местом действия и главным героем. Такова сингулярность драматургии. В этом проявляется последовательность истории, которой Шекспир заменил более грубые единства Аристотеля (которые к тому же часто неправильно истолковывают).

В некотором смысле на протяжении всей этой книги мы вновь и вновь проходим орфическую парадигму на различных примерах. Она затрагивает всех: Женщину с крысами, парня, закинувшего ноги на сиденье, Энди и Билли, Виолу на берегах Иллирии. Вновь глядя на них сквозь призму данной парадигмы, мы можем выделить ряд общих элементов, многие из которых уже рассматривали в ходе анализа пятичастной конструкции.

Мечта

У нее две грани. С одной стороны, благодаря ей возникает смутное ощущение полноценности, довольно хрупкое в жизни и в силу необходимости опасное в придуманном мире. Возможно, достичь его так и не удастся, но появляется представление о том, какие откроются возможности, если удастся восстановить гармонию и равновесие. Это чувство маячит где-то на фоне, каким бы ужасным ни был мир. Время от времени оно мелькает подобно солнечным бликам, даже если зомби вот-вот снова ринутся в атаку из-за угла. Оно вдохновляет всех персонажей, даже самых злобных. Это чувство можно назвать Надеждой. Без нее не к чему стремиться, не будет мотивации. Это как раз то равновесие, гармония и счастье, которые ищет главный герой, и неважно, как он сам их именует. Если удается их достичь, струнная группа оркестра приходит в восторг, а главный оператор пускает в ход лучшие фильтры, лишь бы насытить закат красками. Больше ничего не остается. Именно это называют «и жили они долго и счастливо», ведь все сводится к поискам такого счастья, даже если оно принимает форму одного лишь обещания или ожидания.

Другая грань указывает на скрытые, порой даже спрятанные трещины совершенства, представленного во введении. У Орфея была чудесная жизнь. Он был прекрасно воспитан, красив, занимал высокое положение в обществе, был талантливым музыкантом, имел чудесную жену. Большинство из нас такое положение дел вполне устроит. Вот только он не понимал, насколько его удовлетворенность жизнью зависит от постоянства вышеуказанных признаков. Эвридика, даже без вмешательства Аристея, не вечна. Она смертна, а значит, уязвима не только перед лицом природных обстоятельств, но и опасностей, с которыми можно столкнуться в Царстве мертвых. Орфей не в состоянии контролировать мир, подчиняя своему желанию. Быть может, он и считает себя счастливым, но его образ жизни определяет высокий статус и четкий порядок, так что у него, конечно, все путем, но это просто сон и пора просыпаться. Счастливчик Орфей – фальшивка, иллюзия. Его счастье иллюзорно, поскольку держится на его собственной вере и самонадеянности. Оно должно исчезнуть, чтобы герой познал истинную полноценность. А это бывает болезненно.

Утрата

Порой мы из кожи вон лезем, лишь бы минимизировать преграды своему счастью. Для многих наслаждение, с которым Рэй Уинстон потягивается на солнышке в начале фильма «Сексуальная тварь», – предел мечтаний (как и для него). И это нормально. Если повезет и удастся сделать так, чтобы ничто не мешало нашей утопической идиллии, отлично. Этого достаточно для очередного поста в Фейсбуке, но не для истории. История начинается, только когда нарушается равновесие, ведь это история о восстановлении. Что станет спусковым механизмом, ведущим к утрате, решать вам. Возможно, герой абсолютно доволен жизнью, пока не приходит беда. А может, его удовлетворенность жизнью изначально иллюзорна, как у Орфея, и зависит от того, удастся ли удержать при себе то, что по природе своей мимолетно. Первый подход, как правило, используется для создания довольно простых баек. Второй может обеспечить более глубокий анализ персонажа. Вероятно, не стоит и говорить, что разыграть второй сценарий куда сложнее. В любом случае должна быть утрата. Помните уравнение: Орфей минус Эвридика. В роли Эвридики может выступать все что угодно. Учителю химии поставили рак («Во все тяжкие»). Юная девушка, единственная мечта которой – перебраться через горы и сбежать, вынуждена служить в доме, где царит строгая дисциплина («Звуки музыки»). Офицер полиции, чья жена смертельно больна, а лучший друг парализован, понимает, что профессия, которой он посвятил всю свою жизнь, разочаровала его («Фейерверк»). А может, мужчина просто пытается выжить и сохранить жизнь сыну в опасном постапокалиптическом мире («Дорога»). Момент возникновения дисбаланса иногда называют завязкой. Это ядовитый укус Аристея, смерть Эвридики. С этой секунды у героя появляется миссия.

Возможно, стоит отметить, что обстоятельства, при которых происходит утрата, должны согласовываться с темами. В конце концов, Аристей воплощал одну из граней Орфея. Он ужалил Эвридику, поскольку она отвергла его ухаживания. А она отклонила их, так как была верна Орфею. Элементы неразрывно связаны. Так что как бы вы ни решили разрушить гармонию в жизни своего героя, чем теснее вы сплетете этот момент с центральным конфликтом, характером героя и различными темами, которые хотите проанализировать, тем более сильной будет ваша история.

Царство мертвых

Если говорить о сюжете, вполне можно придумать, как попасть в царство Аида и вернуться к началу. Так что же это – побочная сюжетная линия? Ответ – и да, и нет. На буквальном уровне – да, эту часть можно опустить. Хотя с ее помощью мы сильнее осознаем горе Орфея, ведь он перепробовал все и потерпел неудачу. Кроме того, благодаря этому фрагменту читатель понимает, на что готов герой, это свидетельство значимости вопроса. Тематически проявленное Орфеем недоверие позволяет нам увидеть его колебания. Утрата становится не просто результатом злобного поступка соперника. Теперь Орфей тоже отчасти несет ответственность за то, что Эвридика осталась в Царстве мертвых. Мы знаем, что суть возрождения не в том, чтобы воссоединиться с ней (это невозможно), а в том, чтобы оправиться после ее потери – каким бы трудным это ни казалось. Если говорить об анагогическом восприятии мифа, герой должен столкнуться с неизвестностью, совершить усилие, сразиться с демонами. А учитывая, что это история о преображении человека, она заведомо подразумевает совершение ошибки. Если с героем произошло несчастье, значит, ему попросту не повезло. Мы ему симпатизируем. Но это не приведет к психологическому, эмоциональному или духовному перерождению. Миф об Орфее – это не просто история о несчастном, оплакивающем потерянную возлюбленную, в этой истории есть и его вина. Как любой сильный сюжет, он мастерски задевает за живое.

Путешествие в царство Аида – это путешествие в мир, который при иных обстоятельствах остается скрытым. Этимологически «Аид» имеет значение «невидимый». Царство мертвых, также именуемое царством тьмы, дает еще одну подсказку: речь идет о сфере, недоступной обычному восприятию. Это некий подслой. С другой стороны, это плоскость нематериального, которую мы рассматривали в вертикальной структуре. Собственно, именно здесь все и происходит. Если персонаж хоть немного развивается, в определенный момент времени он вынужден будет погрузиться в суть вещей, посмотреть, что скрывается в глубине, как там все устроено. Так Борн осознает, что всю его жизнь контролирует некая зловещая сила. Так Киану Ривз в фильме «Адвокат дьявола» замечает, что в юридической фирме, где он работает, что-то не так. А Гамлет получает послание из Царства мертвых, гласящее, что «прогнило что-то в Датском государстве».