Незваный друг - Эмилия Остен

– Хотя бы скажите, как вас зовут.

Он еле заметно дернул головой.

– Я Энджел Фламбар Мариско, маркиз Гамблинг.

– Будущий герцог Девери, – добавил граф.

Фехтовальщик – нет, не фехтовальщик, а человек из заоблачных слоев общества – кинул на Лангбэйна предупреждающий взгляд.

– Я не стал бы на вашем месте разбрасываться такими фразами. Все должен наследовать мой брат. Он – герцог Девери, не я.

– Ваш брат… – Лангбэйн остановился, не договорив. – Мы оспорим это. Вы будете носить титул. Мы все сюда приехали, чтобы присягнуть вам. Дом Девери не станет принадлежать…

– Вы не спросили меня! – впервые на памяти Лаис Энджел повысил голос, прервав собеседника. – Вы посчитали возможным явиться сюда и угрожать благополучию этого дома! Вы сделали это, несмотря на мой прямой приказ! Если мои приказы для вас ничего не значат, о какой присяге может идти речь?

– Речь идет о верности! – граф тоже перешел на повышенные тона. – Энджел, ваш отец перед смертью изменил свое мнение о вас! Вы так давно этого желали!

– Я желал другого, – устало уронил Фламбар.

Либург, внимательно вглядывавшийся в его лицо, резко приказал:

– Усадите его, Кристеф. Он же себя не помнит.

Барон незамедлительно оказался рядом с Энджелом и каким-то образом умудрился усадить того в кресло. Фламбар на минуту прикрыл глаза ладонью. Все молчали.

– Как он провел последние дни? – наконец спросил Энджел.

– Был очень слаб. – Это заговорил до сих пор помалкивавший Арлотт. – Но боль отступила. Я находился при нем, он поручал мне кое-какие мелочи, как всегда. Я готов рассказать вам подробно, но… – он обвел взглядом своих спутников, – после.

Фламбар убрал ладонь от глаз, оказавшихся сухими и совершенно больными.

– Не стоит втягивать в это дело леди Джиллейн – больше, чем уже втянули, – негромко произнес он. – Миледи. Могу ли я просить вас о величайшей услуге?

– Вы… можете попробовать.

– Я хотел бы побеседовать с этими джентльменами, однако опасаюсь, что разговор пойдет о слишком неприятных вещах. Лучше вам о них не знать. Могу ли я…

– Разумеется, я сейчас покину вас. – Лаис встала, коленки у нее дрожали, и она надеялась, что ее растерянность не чрезмерна. – Однако чуть позже я хотела бы переговорить с вами.

– Когда мы закончим, я непременно приду к вам.

– Что ж. – Лаис развернулась и пошла к двери, бросив через плечо: – Удачи, джентльмены.

Конечно, она разозлилась, по крайней мере на несколько минут. Из гостиной Лаис вылетела, просто кипя от злости. Ее – ее! – выставляют из комнаты в собственном доме, после того как выяснилось, что ее скромный учитель фехтования – на самом деле голубых кровей! В этот момент Лаис почти ненавидела Энджела.

Она бегом спустилась по лестнице, отмахнувшись от растерянного Джейкобса, приказала принести плащ – к счастью, это было выполнено в считаные секунды, – стремительно справилась с застежкой и выбежала из дома. Лаис требовалось побыть в одиночестве и вдалеке от любопытных глаз. Если она останется в доме, то непременно убьет кого-нибудь, а слуги ведь не виноваты, что Фламбар так поступил с нею.

Злые слезы кипели в горле, и, задыхаясь от них, Лаис стремительно прошла по саду, едва не налетела на скамейку, добралась до беседки и там уже остановилась. Белый мрамор, казалось, холодно светится; лежавшие на ступенях и полу беседки коричневые листья напоминали трупы несбыточных надежд. Теперь еще более несбыточных, чем раньше.

Герцог Девери. Или, если быть точной, сын герцога Девери. Господи боже мой.

Лаис опустилась на каменную скамью и бездумно уставилась в пол. Почему она не сообразила поискать имя Энджела в списках нынешних представителей аристократических родов? Да потому что это ей в голову не приходило, и никому бы не пришло. Весьма благовоспитанный и незнатный молодой человек приезжает в глушь с рекомендательным письмом, ища места, – какие подозрения он мог бы заронить? Воспитание объяснялось принадлежностью к привилегированным слугам, некоторая самоуверенность – общением с детьми герцога Аттенборо. Вряд ли Фламбар солгал: он, скорее всего, действительно поддерживал отношения с Аттенборо, только на равных.

Лаис не могла похвастаться отличными знаниями о лондонской аристократии, запросто вхожей на чай к королеве, и лишь смутно припоминала, что у старого герцога Девери, кажется, было два сына. Энджел, по-видимому, младший. Что заставило его поступить так, как он поступил? Уехать, наняться на службу? Он должен был носить титул виконта, как младший сын, а теперь – маркиза, как наследник ныне здравствующего герцога. Почему Фламбар провел несколько месяцев в сельской глуши, никак не выказывая недовольства сложившимися обстоятельствами? Неужели ему действительно так нравится провинция? Жизнь в маленькой комнате, где всего имущества – кровать, стул и шкаф, и вид на конюшню, – разве этого должен желать человек, выросший в роскошных апартаментах?

Нет. Скорее всего, за этим кроется та самая мрачная тайна, отпечаток которой Лаис видела в Энджеле. Что-то произошло. Что-то, заставившее знатного дворянина покинуть и двор, и армию, – теперь Лаис не гадала, почему Фламбар служил вместе с герцогом Мальборо, в его личном полку. Что там сказал лорд Либург? «Нам сообщил Джон»? Джон Черчилль, герцог Мальборо, – не о нем ли идет речь?

Вот черт! Черт, черт.

Лаис стиснула руки так, что пальцы побелели, и закусила губу. Все это – пустые догадки. Нужно дождаться, пока Фламбар завершит разговор с гостями – кто они ему? Друзья, преданные вассалы? – и снизойдет до объяснений. Тогда можно будет подумать, как жить дальше. Потому что наследник герцога Девери – это гораздо более безнадежная партия, чем простой учитель фехтования.

Лаис очень долго просидела в беседке и изрядно замерзла. Мысли метались по замкнутому кругу, Энджел все не шел и не шел. Наконец, окончательно закоченев, Лаис встала и побрела в дом. Судя по тому, что ее никто не ищет, слуги благоразумно решили оставить хозяйку в покое. Мудрое решение с их стороны: сейчас Лаис не способна быть снисходительной. Еще накричит на кого-нибудь за ерунду, а потом совесть замучает.

Она вошла в дом через кухню, еле заметно кивнув поварам, почтительно склонившимся перед нею, и поднялась к себе. Элен отсутствовала, однако камин был жарко натоплен, и Лаис, сбросив плащ, устроилась на низенькой скамеечке у огня, протянув к нему озябшие пальцы. Пламя не выгонит холод из сердца, так хоть тело согреет. Через некоторое время графиня немного пришла в себя, дернула за шнурок, призывая служанку, и приказала принести чаю.

Часы пробили три, когда Лаис, подойдя к окну, увидела, что гости уезжают. Она проводила всадников взглядом (Энджела с ними не было, и это могло означать что угодно), вернулась к камину, еще некоторое время посмотрела на пламя, затем вышла из комнаты. Фламбару придется дать объяснения. Кто бы он ни был на самом деле, он пошел на обман, чтобы остаться в Джиллейн-Холле, и Лаис заслуживала по меньшей мере извинений.