Второй пояс. Откровения советника - Анатолий Воронин

В конце концов Мир Акаю надоело смотреть на весь этот балаган, и он заявил, что новобранцы пойдут только в те подразделения, которые будут принимать непосредственное участие в операции.

Базар мгновенно прекратился.

Никто из присутствующих не горел особым желанием добровольно совать голову в петлю, даже ценой доукомплектования своих подразделений.

Чем все это закончилось, я не знаю, поскольку уехал в Бригаду и дальнейший дележ рекрутов проходил уже без меня.

На совещание, проводимое в Бригаде, чуть было не опоздал из-за того, что у царандоевской «тойоты» по дороге прокололось колесо и Джилани потратил почти полчаса на его замену.

В тот день это был уже второй прокол, и целой запаски в багажнике машины не было. Хорошо, что у хозяйственного Джилани в бардачке всегда лежали одноразовые самовулканизирующиеся резиновые заплатки китайского производства.

В комнату для совещаний проскользнул в самый последний момент, когда все присутствующие там офицеры стоя приветствовали генерала.

Ничего нового от Варенникова я не услышал.

Была очередная ругачка по поводу безответственного отношения к операции со стороны отдельных командиров. Правда, на этот раз каких-либо угроз в их адрес из уст генерала не прозвучало. Видимо, он понимал, что операция не совсем простая, и дальнейший ход событий одним лишь испугом не переломить.

Уже в конце совещания генерал поднял с насиженных мест меня и «Сизого носа».

Никакого доклада на этот раз он от нас не требовал. Полушутя сказал, что завтра планируется «туристическая поездка» по «зеленке», на которую приглашаются наши подсоветные. Ответственность за организацию этой поездки генерал возложил на нас обоих. В довесок к «туристам» Варенников давал своих помощников. Короче говоря, солома – мочало, начинай все сначала.

На следующий день, примерно в 10 часов утра, к «Компайну» подъехали два бэтээра и одна грузовая автомашина. На первом бэтээре сидели командующий царандоем полковник Мир Акай и два его заместителя, а на втором разместился командующий 2-м армейским корпусом генерал Ацек вместе со своими замами. В следовавшем за ними царандоевском «Урале» сидели около двух десятков вооруженных сарбозов. Охранение, стало быть.

Я, Михалыч, Олег и Юра уселись на первый броник, рядом с Мир Акаем, а «Сизый нос» со своим переводчиком разместился около Ацека на втором бронике.

Не спеша двинулись вперед.

На перевале нас уже дожидался БТР с помощниками Варенникова. Поравнявшись с их броником, наша миниколонна остановилась, и спустившиеся на землю афганские командони начали «брататься» с полковниками. Те восприняли эти любовные излияния афганцев весьма сдержанно, давая понять, что приехали сюда отнюдь не за этим.

«Сизый нос» по очереди представил помощников Варенникова афганцам. Мир Акай, буквально через минуту обратившийся к ним с каким-то вопросом, здорово оконфузился, перепутав их имена.

Дабы не утруждать себя головоломками, Михалыч пошел по пути наименьшего сопротивления. Он с ходу дал полковникам «погоняла». Старшему по возрасту, то есть Александру Ивановичу, он дал прозвище «Седой полковник», поскольку тот действительно был седым и старше по возрасту, а Николая Ивановича прозвал «Помощником седого полковника». С легкой руки Михалыча эти кликухи к ним так и прилипли. По крайней мере, в общении между нами.

Видимо, из-за нежелания глотать дорожную пыль «Седой полковник» со своим бэтээром возглавил нашу колонну, и теперь эту самую пыль вынуждены были глотать мы.

Ехали не спеша, и мне показалось, что прошла целая вечность, пока добрались до первого царандоевского поста. Пришлось второй раз лазить по крысиным норам, осматривать кишмиш-хану с огневыми точками и казарменное помещение.

То же самое произошло на втором и третьем постах. Даже как-то скучновато стало.

На третьем посту «Седой полковник» проявил инициативу и, вызвавшись быть гидом, потащил всех в блиндаж с обезвреженными противотанковыми минами. С момента предыдущего визита на этот пост куча мин заметно подросла, что свидетельствовало о том, что «духи» никоим образом не снизили своей боевой активности…

Я уже давно приметил, что при подготовке подобного рода поездок афганцы совершенно безалаберно относятся к соблюдению режима секретности. И чем выше начальник, тем больше людей вовлечено в подготовку мероприятий, связанных с его перемещением по провинции. О том, что именно на сегодня для высокопоставленных афганцев был спланирован тур в «зеленку», по всей видимости, «духов» предупредил кто-то из их осведомителей. Подтверждением тому было нападение, совершенное «духами» предыдущей ночью на позиции четвертого поста. А ведь он был конечной целью нашей сегодняшней поездки.

О нападении мы узнали от Мир Акая, пока ехали с ним на броне. Но даже он не знал всех деталей произошедшего. Известно было только одно, что атаку «духов» удалось отбить, и не последнюю роль в этом сыграли шурави, расположившиеся на пятом и шестом постах. Им самим сейчас приходилось нелегко. Окруженные со всех сторон «духами», они и днем, и ночью вели с ними ожесточенные бои.

Зная о том, что произошло этой ночью, командование Бригады приняло меры для безопасного проезда нашей группы к четвертому посту. Группа саперов под прикрытием бэтээра с десантниками дважды прошлась по участку дороги между третьим и четвертым постами и, обнаружив две «итальянки», подорвала их на месте установки.

Уже на подъезде к четвертому посту, мы услышали тявканье ДШК. Огневая точка «духов» располагалась примерно в трех километрах к северу от поста, и вражеский пулеметчик не смог с первого раза поразить цель. Несколько крупнокалиберных пуль со свистом пролетели над нашими головами и упали где-то в виноградниках. Взлетевшие вверх фонтанчики пыли от не долетевших до нас пуль второй очереди свидетельствовали о том, что пулеметчик скорректировал свою стрельбу. Еще одна такая корректировка, и нам хана. Все, кто сидел на нашем бэтээре, мгновенно перескочили на его левый борт, укрываясь броней от пуль противника.

Третья очередь ДШК пришлась по бэтээру 2-го армейского корпуса, который двигался сзади нас. Оболочка одной из крупнокалиберных пуль при ударе о броню разлетелась на несколько частей. Один из осколков пули попал в руку генерала Ацека, а другой влетел в ягодицу его ординарца.

По прибытии на четвертый пост раненым была оказана необходимая медицинская помощь. Правда, поначалу все подняли на смех ординарца. Но когда у того суконные брюки насквозь пропитались кровью, до шутников наконец-то дошло, что ранение довольно серьезное.

Командир поста доложил Мир Акаю о ночном происшествии, попутно показав убитых «духов», трупы которых лежали в большой траншее. Убитыми были трое подростков в возрасте не старше четырнадцати – пятнадцати лет. По всей видимости, они в свое время обшкурили пленного или убитого сарбоза, сняв с него все, что можно было в таком случае снять. Ноги одного подростка были обуты в высокие армейские ботинки, шнурки из которых кто-то уже успел стащить. А может быть, их и не было вообще. На втором подростке были солдатские брюки, которые оказались почему-то приспущены. Скорее всего, они сползли в то время, когда труп перетаскивали волоком, взяв его за руки. На третьем подростке поверх национальной одежды был надет суконный китель, какой обычно носят царандоевские сарбозы. Только у одного из «духов» было смертельное ранение в голову. Скорее всего, осколочное. У двух других подростков никаких следов ранений не было видно. Складывалось впечатление, что они прилегли поспать, да так и не проснулись. Не знаю почему, но скорее всего машинально, тыльной стороной своей ладони прикоснулся к их лбам. От кожи исходил мертвецкий холод.