Первая невеста чернокнижника - Марина Ефиминюк

— Нет, — слишком поспешно отказалась я от любых отношений с крылатой скотиной.

— Алина, скажи, что ты не подкармливаешь вингрета.

— Что за винегрет?

— Вингрет, — терпеливо поправил черный маг. — Дикая крылатая кошка.

— Нет, что ты. — С самым невинным видом я незаметно задвинула ногой миску с молоком под корни дуба. — Я похожа на чокнутую, чтобы кормить окрестных кошек?

— Они живут стаями, — похоже, Макстен действительно напрягся. — Прикормишь одного, придется избавляться от полусотни. Вингреты заполонят весь замок. Начнут плодиться, драть ткань на стенах, гадить…

— Разве я могу подложить вам такую свинью: устроить кошачий апокалипсис и свалить домой? — Мысленно я помолилась, чтобы Карлсон оказался убежденным мизантропом и ярым противником семейных отношений. — А что ты хотел?

— Составишь мне компанию? — неопределенно кивнул чернокнижник куда-то в сторону замковой стены, словно предлагал перелезть и ускакать на своих двоих в закат.

— Нас попытаются убить?

— Нет, — широко улыбнулся Макс, и в уголках глаз собрались морщинки. — Я надеюсь.

— Что будем делать?

— Прогуляемся. Ты толком не видела нашего мира, а завтра возвращаться.

Верно. Завтра ночь Черной звезды, и я отправлюсь домой. Отпуск а-ля страшная сказка, ставшая явью, подошел к концу. В глубине души (очень глубоко) я даже испытывала светлую грусть, охватывающую любого курортника в последний день на морском побережье (если, конечно, ему повезло не подхватить ангину).

В последние две недели дом незаметно менялся, ширился, поднимал потолки. Комнаты увеличились, стали светлее, ведь окна подросли. Кое-где появлялись разноцветные витражи. Стыдно сказать, но абсолютно все мозаичные картинки рассказывали о моих злоключениях в замке. Особенно четкой у Мельхома вышла сцена, где я выкапывала яму в уголочке кладбища. Издеваясь, он поместил витраж в гостиной, где я несколько дней подряд кропотливо вязала прощальные подарки мужчинам — полосатые шарфики. Пряжу в городе выбирал Олень, а он страдал не только отсутствием магического таланта, но и художественного вкуса. Я специально связала ему фиолетово-зеленое уродство. Пусть каждое воспоминание обо мне отзывается глазным тиком!

— Мы пойдем в Ансель? — предположила я, неторопливо шагая рядом с Максом.

— В Восточной долине третью седмицу плохая погода.

— Как жаль, — вздохнула я. — Хотела швырнуть камень в окно сеятеля добра.

— Боюсь, что пока это проблематично, — вдруг заметил чернокнижник.

— Думаешь, что он ради безопасности забил окна?

— Забьет, как только отыщет.

— Молоток и гвозди? — пошутила я.

— Молоток, гвозди, — согласился маг, — окна… дом.

— Ты что-то сделал с его домом? — едва не умерла я от любопытства.

— Передвинул. — Уголки губ изгибались в лукавой улыбке.

— Конечно… — кивнула я. — Передвинул… Это объяснило абсолютно все.

Официально заявляю, Макстен Керн — абсолютный чемпион в умении объясняться загадками! Если бы в магическом мире проводили соревнование на скрытность, он бы получил золотую медаль.

Тут скрытный «чемпион» открыл магическую дверь. Неожиданно повеяло морским соленым воздухом, и, кажется, прозвучал крик чаек.

— Прошу, — приглашающим жестом указал Макс на проход.

— Благодарю, — не без пафосного кокетства улыбнулась я и переступила через порог.

Вокруг стояли покосившиеся надгробья, между влажными и темными после дождя могилами струился жиденький туман. Магическая дверь открылась на кладбище, и со стороны внешнего мира Мельхом выглядел потемневшим от времени, дождей и морского ветра склепом. За одну секунду из деревенской пасторали, греющей душу, я переместилась в фильм ужасов. Как мне вообще пришло в голову, что чернокнижник может пригласить девушку на человеческую прогулку?

— Погода не очень, — с сожалением покачал головой Макс.

— Зато место… впечатляющее, — не без иронии заметила я.

— Ты не любишь море? — Он явно издевался, прекрасно понимая, что дама намекает на прогулку по кладбищу. Место, может, тихое, безлюдное, никакой суеты и толкучки, однако, учитывая, с какой охотой в магическом мире просыпаются покойники, не сказала бы, что очень безопасное.

— Море люблю, а кладбища — нет, но если ты гарантируешь, что нас никто не попытается съесть…

— Склеп — просто ворота. Мельхом по собственному желанию выбирает, где они будут открываться, — понял мою мысль Макстен. — У него вообще своеобразное чувство юмора.

Откровенно сказать, в его замке у всех своеобразные чувство юмора и мышление, особенно у Хинча.

— Знаешь, Макстен Керн, ты, конечно, профессиональный некромант и все такое прочее, но давай вернемся засветло.

Мельхом был настоящим эстетом. Когда могилы и надгробные плиты остались позади, вид открылся потрясающий. Скалистый берег кружевным песчаным краем спускался к морю. Вода, отражавшая глубокое небо, была темно-синей, словно в ней растворили чернила. Светило солнце. Раздел неба и земли, спрятанный под темной густой завесой, стирался, и море выглядело бескрайним до головокружения. А краски вокруг казались сочными, глубокими, как на отретушированных фотографиях.

— Рейсден, — пояснил Макс. — Обычно здесь дождливо, но нам повезло.

Не торопясь, мы добрались до рыбацкой деревушки с домами из потемневшего камня, выеденного морскими ветрами. Погода стояла отличная, и на улицах кипела жизнь, хотя я ожидала, что, как в фильмах о старой Англии, деревушка окажется почти вымершей. На чернокнижника никто не обращал внимания, словно бы у него не было никаких оккультных татуировок, одна из которых, к слову, темнела почти на шее и каждый раз выглядывала из-под рубашки без ворота. Не заметить рисунок было невозможно, но торговец в продуктовом магазинчике («лавке», поправил меня Макстен) спокойно продал кое-какой снеди и бутылку бира. Принимая монеты, он приветливо улыбался и даже не поплевал в спину, когда мы выходили на улицу.

— На нас никто не обращает внимания, — не стала скрывать я удивления.

— Я посчитал, что ты захочешь провести спокойный день, и подправил нам внешность.

Хотела бы я поймать хотя бы одно отражение, чтобы понять, какими нас видели местные жители. Может, у меня косоглазие или торчат передние зубы? Однако в магическом мире еще не дожили до зданий с зеркальными стенами и широкими витринами, где можно было себя разглядеть в полный рост.

— Как ты выглядишь? — пристала я с расспросами.

— Моложе, — коротко ответил Макс.

— Покажи!

Когда я повернула голову, то с изумлением обнаружила, что рядом со мной шел высокий, худощавый юноша в одежде чернокнижника и с глазами Макса. Темноволосый красавчик, никогда не знавший бритья.