Первая невеста чернокнижника - Марина Ефиминюк

Оставляя в воздухе огненный след, чернокнижник взмахнул кинжалом, и с неба в землю ударил яркий луч. Казалось, что невидимый осветитель, сидевший на театральной рампе, повернул огромный софит и посреди площади прочертился желтый круг. Ветер немедленно утих. Наступила настороженная тишина. В столбе света кружили и мерцали крошечные огоньки, похожие на мыльные пузыри. На площадь медленно опускались крупные хлопья снега. Снегопад в середине лета…

Это магический мир, Алина! И пришло время из него драпать.

Входить в портал с корзиной и курицей было ужасно неловко, даже глупо. Багаж отчаянно звенел, кудахтал и портил величественность момента. Едва переступив через границу между светом и тьмой, я утонула в вакууме, куда не проникали звуки извне. Фигуры мужчин словно спрятались за светящейся пеленой — ни черта не видно.

— Прощайте, — вымолвила я, хотя понимала, что они вряд ли услышат.

Как мне хотелось в последний раз увидеть Макстена Керна. Вдруг в лице чернокнижника мелькнет сожаление, что я ухожу? Но увидеть его была не судьба. Перед глазами взорвалась ослепительная вспышка, а под ногами точно разверзлась земля.

Я возвращалась домой, в мир мобильных телефонов, телевидения и пустой квартиры.

* * *

В северных горах день и ночь сменялись раз в полгода, но злобный снежный буран все равно закрыл белый свет. Яростный ветер раскручивал ледяные вихри, швырял в лицо горсти мелких ледяшек. Дышать получалось через раз, но окоченевший Ирен Орсо шаг за шагом, проваливаясь по колено в снег, опираясь на посох, как на плебейскую палку, продвигался к дверям засыпанного по самые окна дома.

Три дня назад маг вернулся из леса, заряженный положительной энергией Белой звезды, легкий телом, воздушный — душой, со щемящим чувством любви ко всему сущему, даже к неблагодарным горожанам… и вместо собственного жилища обнаружил лысый клок земли. Даже глазам своим в первую минуту не поверил. Он немедленно узнал выжженные на дорожных камнях пентаграммы чернокнижников. Его дом спер проклятый Макстен Керн!

Понадобились трехдневный голодный пост, ледяное купание и сложнейший ритуал, пока Ирен почувствовал, что дом спрятан на Потерянной горе, куда кроме горных орлов, крылатых демонов да него самого, Ирена Орсо, больше никто не забирался. Издеваясь, чернокнижник перенес дом на самый край каменного козырька, опасно нависавшего над обрывом. Особнячок, из последних сил державшийся под натиском яростной стихии, смотрел окнами в бездонную пропасть и собирался нырнуть вниз.

Ирен добрался до занесенного крыльца. Петли на двери заледенели, пришлось приналечь и втискиваться в кухню через узкую щель — чуть не застрял. Когда маг все-таки сумел проникнуть внутрь, то с удивлением обнаружил приветливо горящий очаг с закопченным кипящим чайником на крючке и полосатыми гетрами на металлическом штыре.

— Реззо, ты жив? — недоуменно огляделся Ирен и обтер мокрое от снега лицо ладонью.

— Хозяин! — заорал страшным голосом прислужник, заставив мага вздрогнуть.

Реззо выронил из рук какие-то палки и скатился с лестницы прямиком в объятия мага.

— Я знал, что вы меня не бросите на произвол судьбы! — рыдал слуга, размазывая сопли по мокрой от тающего снега одежде Ирена. — Верил, что придете за верным прислужником!

— Тихо, мой друг, — отеческим голосом пробормотал несколько ошарашенный колдун и погладил мужчину по слипшимся сальным волосам. Взгляд невольно возвращался к деревяшкам, съехавшим по ступенькам к подножью лестницы.

— Реззо, а разве это не ножки от стула, подаренного учителем Дигором на новоселье? — не удержался он.

— А? — немедленно отстранился слуга, испуганно шмыгнул носом, а потом заголосил, как вдовица над умершим мужем: — В горах холодно, темно и страшно! Я думал, что не дождусь хозяина, замерзну до смерти! Поленьев и угля хватило всего на первые сутки, пришлось жечь бумагу, потом ломать мебель!

— Постой, постой, — нешуточно заволновался Ирен. — Говоря «бумагу», ты же не имеешь в виду мои книги по магическим искусствам?

— Я чуть не замерз до смерти, — напомнил Реззо. — На кону стояла моя жизнь.

— Ты, неблагодарная зажравшаяся скотина, не белый прислужник, а приспешник зла. Три дня потерпеть не мог? — прямо спросил маг. — Демона на тебя нет!

Слуга понял, что запахло жареным, и открыл рот, чтобы снова удариться во вдовий плач, но жареным запахло в прямом смысле этих слов. Над очагом вместе с чайником задорно задымились полосатые гетры Ирена, связанные его любимой мамочкой и присланные на случай сильных морозов, какие обычно шарахали зимой в Восточной долине.

— Ой! — выразительно моргнул Реззо и бросился спасать произведение рукодельного искусства. Он ловко сдернул гетры и припрятал их за спину.

— Хозяин, может, вам чайку налить? — предложил он. — У меня еще хлебушек остался позапозавчерашний.

Маг покосился на окошко, залепленное снегом. Буран не утихал, бился в дверь и злобным зверем выл в трубе. Прежде чем переносить дом, следовало успокоить разбушевавшуюся стихию, но даже силы Ирена не хватило бы на два больших ритуала.

— Давай чай, — вздохнул он, смирившись с тем, что придется ждать улучшения погоды. Не будет же яростный ветер кошмарить до конца полугодового светового дня. Или будет?

Чая в доме не нашлось, даже того отвратительного, вкусом похожего на солому, который заваривался полупрозрачной жидечкой, невыносимо вязавшей язык. Пришлось хлебать пустой кипяток и заедать пресным сухарем, крошившимся на зубах. Ждали целых четыре часа. Ходики в доме остановились после перемещения, но Ирен, как и все маги, ощущал время особенным внутренним чутьем, мог просчитать до секунды. Наконец за пределами дома стихло.

— Можно начинать, — поднялся Ирен с колченогой табуретки. Подобострастно заглядывая в глаза хозяину, Реззо протянул посох и объявил:

— Белый гримуар очень неохотно горел. Знаю, что не следовало его трогать, но огонь тух, а я пребывал в страшном отчаянии.

— Реззо, — с угрозой вымолвил маг, взвешивая в руке посох.

— Да, хозяин?

— Лучше прикуси язык.

Вандал немедленно примолк и постарался слиться со стеной. Гримуар было жалко до слез. Ирен четыре года копил на собственную колдовскую книгу, но обиднее всего, что теперь придется писать учителю и просить прислать книгу из школьной библиотеки. Позор какой! Хуже только посох потерять.

Маг принялся ходить по кухне, обивая углы посохом и читая заклятье. Дом, утопленный в снегу, начал дрожать, словно пытался вырваться из льдистых оков. Помня о том, что петли заледенели, Ирен с силой, резко дернул входную дверь, чтобы впустить силу воздушной стихии внутрь и заставить особнячок парить, но с изумлением вместо проема обнаружил глухую снежную стену.

Это была катастрофа!

Он опустил посох, стараясь остановить магический поток, но было поздно — молния вырвалась из колдовского артефакта и пробила в снегу траншею длиной на полсотни лей. Обжигающая волна оплавила края. По ледяному желобу, неизбежно и необратимо, вместе с вызванным ветром в дом хлынул поток талой воды. Ирена сбило с ног волной. Захлебнувшись ругательствами, он повалился на пол и принялся отползать.