Душа в черной маске - Марина Серова

– Я к вам сейчас подъеду, – коротко сказала я и быстро отключила связь.

Попрощавшись с Макаровым и договорившись, что я подумаю, как лучше все сделать, я направилась к Синявским.

Синявская меня приняла холодно.

– К сожалению, Ирина Альбертовна, приходится констатировать, что убийца Маши пока не обнаружен, – призналась я.

Синявская пожала плечами, как бы давая понять, что она здесь ни при чем, что договор был заключен и ее действия полностью оправданны.

– В таком случае вот ваш гонорар, – она кивнула на конверт, лежавший на столе. – Очень жаль… Вы тоже многое пережили. К сожалению, у меня нет более возможности оплачивать ваш труд.

К этому я была готова. Синявская, хоть и старалась сохранить на своем лице маску благопристойности, не могла скрыть своего облегчения, что все заканчивается именно так. Ей было наплевать, конечно, по большому счету, кто убил Машу, это абсолютно ясно. Изначально идея нанять частного сыщика была продиктована заботой о сыне. А Егор, похоже, за это время уже отошел от шока, включился в обычный ритм жизни. А что еще матери надо?

Услышав мой голос, Егор заглянул в комнату, где проходил наш разговор, и сразу обратился ко мне:

– Здравствуйте, Татьяна. Новости какие-нибудь есть?

– Работаем, – уклончиво ответила я.

– Так, у нас разговор, Егор, – тоном строгой учительницы заметила Ирина Альбертовна. – У тебя же занятия? Иди занимайся.

– Нет, я хочу послушать, что нового скажет Татьяна, – заупрямился отпрыск.

– К сожалению, Егор, я заканчиваю расследование, – объявила я.

Ирина Альбертовна посмотрела на меня, как на врага.

Действительно, сейчас Егор может взбунтоваться, сказать – как же так, убийца не найден, а ты не можешь найти лишнюю тысячу долларов, чтобы оплатить услуги детектива!

Однако Егор действительно, видимо, оправился после перенесенного шока. Он достаточно спокойно встретил это известие.

– Что, это оказалось очень сложным? – нахмурился он, глядя на меня.

– Вообще-то надо признать, что да. Дело в том, что Маша была довольно закрытым человеком, мне стоило больших трудов раскопать то немногое, о чем она предпочитала не говорить и не посвящать даже своих близких в свои дела.

– Вот как? – нахмурился Егор.

«Сказать или не сказать? Спросить или не спросить?» – гадала я.

И решила пойти ва-банк. Пускай будет скандал, мне все равно. Может, узнаю что-то новое. Если уйду, ничего не поведав относительно истории с Глазовым, не узнаю никогда и ничего. И я спросила:

– Егор, ты не заметил, что в последнее время в ваших отношениях с Машей наметилась трещина?

Егор изумленно поднял брови.

– Вернее, она не то чтобы наметилась, она явно присутствовала, – поправилась я. – Неужели ты ничего не замечал?

– Вообще-то нет, – растерялся Егор.

– О чем идет речь? – заволновалась Ирина Альбертовна. – Что вы такое говорите?

– Маша отказывалась с тобой встречаться не только по причине того, что устроилась на работу к неким Колесниковым. А еще и потому, что завела отношения со своим преподавателем Антоном Владимировичем Глазовым, – отчеканила я.

Егор сглотнул слюну.

– К-как это?

– Вот так. Только почему-то она не объявила сразу о разрыве с тобой. Хотя больше не любила тебя. Неужели ты не замечал никаких изменений?

– Так, Татьяна, я требую немедленно прекратить этот разговор! Я требую, слышите?! – Ирина Альбертовна перешла на визг. – Вы что, специально это делаете? Вы же видите, какое воздействие оказывают ваши слова! Мальчик только-только оправился от психологического шока!

Я проигнорировала ее слова.

– Она что, завязала отношения с этим преподавателем? – переспросил Егор, также не обращая внимания на реакцию матери.

Я не стала отвечать. Я достала из сумочки две бумажки, на которых были изображены двое молодых людей, напавших на меня.

– Посмотрите лучше сюда, – обратилась я к обоим, и к матери, и к сыну. – Знаете ли вы этих людей?

Егор хмуро посмотрел на обе бумажки, потом затряс головой и ответил:

– Нет. А что – их подозревают в убийстве Маши?

– Нет, их подозревают в другом – в нападении на меня, – честно ответила я.

Ирина Альбертовна взяла в руки бумажку, всмотрелась, а потом неуверенно сказала:

– По-моему, на Рому твоего похож. На Прудникова…

– Какого Прудникова? – едва сдерживаясь, закричал Егор. – Совсем с ума, что ли, сошла?

– Я с ума не сошла, – по привычке стала оправдываться Синявская. – Я просто говорю то, что вижу!

– Что за Рома Прудников? – с интересом спросила я.

– Да так… – махнул рукой Егор.

– Друг это его. Но он вроде и похож, а вроде не похож, – сказала Ирина Альбертовна, кивнув на снимок.

– Тебе показалось, мама, – отозвался Егор.

– А этого я совсем не знаю, – скептически скривилась Синявская, показав на брюнета с мужественной физиономией.

– И я тоже, – вторил ей сын.

– А почему вы считаете, что мы должны знать этих людей? – придя уже в себя, спросила Ирина Альбертовна, недоброжелательно взглянув на меня. – Какое они имеют к нам отношение?

– Я просто проверяю всех, мало ли что, – пожала я плечами и убрала фотороботы обратно в сумочку.

– В общем, так, Татьяна, – хлопнула ладонями по коленям Синявская. – Наше сотрудничество закончено. Спасибо вам. И не смею вас больше задерживать.

– Да, конечно. – Я поднялась со стула, взяла конверт, засунула его в сумочку и направилась к выходу.

Сухо попрощавшись с Синявскими, я вышла на улицу. Я уже все обдумала. Решение пришло быстро, и я почувствовала, что время терять незачем. Из машины я сделала два звонка: один Макарову, а другой – Диме Павлову в милицию.

Вскоре мы встретились втроем: Макаров, я и Павлов. Наш путь лежал в квартиру Марины Колесниковой.

На наше счастье, мужа Марины дома не оказалось. Иначе возникли бы непредвиденные сложности.

Первым выступил вперед Максим Макаров.

– Марина, все нормально, вот товарищ из милиции, он сейчас все вам объяснит. Волноваться не стоит.

Дима Павлов откашлялся, представился по всей форме и вежливо попросил разрешения пройти. Разумеется, его пригласили в комнату. Равно как и нас. Я в данном случае играла не самую главную роль, так что в основном довольствовалась тем, что наблюдала за развитием событий.

– Он арестован, находится сейчас у нас, – спокойно начал врать Павлов. – Так что вы можете рассказать о том, что с вами произошло. Вам ничто не угрожает. Мы можем гарантировать вашу полную безопасность. Но ваши показания очень важны для нас, вы поймите.