Мой худший друг - Мария Высоцкая

Телефон, который я положила на стол, тихо вибрирует. Я, как его купила, звук выключила и больше не включала. Вечно на беззвучном.

Свайпаю папин звонок и подношу динамик к уху.

– Привет.

– Арина, ты обещала к десяти вернуться. Двадцать минут одиннадцатого уже. Все хорошо?

– Да, прости, мы засиделись. Уже вызываю такси.

– Катя с Тимой еще не собираются домой? Может, с ними лучше, чем на такси…

– Я не знаю, – пожимаю плечами в такт словам и смотрю на Катьку.

Мы с ней сегодня почти не разговаривали. Не мирились. Я не извинялась. Тупо все вышло. Максимально тупо.

– Чего там? – Токман подается ближе к столу.

– Да папа спрашивает, домой ты не собираешься? Тип мне одной на такси…

Договорить не успеваю. Катюха уже перекидывает сумку через плечо.

– Как раз собиралась. Тим, подкинешь?

Хлопаю глазами, наблюдая за Катей, которая с первой же секунды собралась домой. Это что-то новенькое.

Азарин на ее вопрос отвечает молчаливым согласием. Потому что в ту же минуту поднимается из-за стола и пожимает Королеву руку.

В машине я намеренно сажусь назад. Но Азарин специально сначала закидывает домой Катюху. Которая, между прочим, живет от него в нескольких километрах. Логичней было бы первой отвезти меня… Ладно.

Катя отстегивает ремень безопасности, а потом резко поворачивается. Ее лицо застывает между сиденьями.

– Не обижаешься же? Мир? – как в детстве, тянет мизинчик.

– Конечно, – цепляюсь за ее палец. – Прости меня, – подаюсь ближе и перехожу на шепот: – Я не хотела на тебя кричать.

– Ум-м-м.

Катрин шмыгает носом. Улыбается и обхватывает меня за плечи с криком: «Обнимашки!»

– Все, всем пока, – разомкнув наши объятия, треплет Азарина по голове и выскальзывает из машины.

Прячу улыбку и откидываюсь на спинку. Чувствую колоссальное облегчение. Не припомню, чтобы мы с Катей вообще когда-либо серьезно ругались, и вот мысли об этой сцене в комнате меня очень сильно мучали, практически больше суток. Чувствовала себя отменной дрянью.

– Ты так и будешь там сидеть?

Вздрагиваю. Совсем забыла, что Тим тоже тут. Ловлю его взгляд в зеркале и сцепляю руки в замок.

– Мне здесь очень удобно.

Тим приподнимает бровь.

– Это ты меня так послала или пригласила?

Думать даже не хочу, что он имеет в виду под этим «пригласила», и именно поэтому торопливо перебираюсь на переднее сиденье. Накидываю ремень, но в спешке никак не могу его защелкнуть.

Пальцы не слушаются, и в какой-то момент Тим просто перехватывает мои руки. Уводит их от ремня и сжимает в свои ладони.

В машине тепло, и сейчас это только в минус. Спина покрывается липким слоем пота. Еще немного, и я промокну насквозь от своей нервозности.

Ну нельзя так хватать и смотреть тоже нельзя! Но он смотрит. Неотрывно, прямо в глаза. Я даже взгляд отвести не в состоянии. Точно окаменела.

Тим отрывает руку от нашей пирамидки из ладоней и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос. Такое невинное движение, от которого внутри снова происходит возгорание. Сглатываю, чувствуя, как его пальцы касаются моей щеки.

Очень легко. Нежно. Будто он боится, что я испарюсь. Это кажется мне настолько милым, что губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

Тим опускает взгляд. Знаю, что смотрит на губы, и, о чем думает, тоже догадываюсь.

Разряд. Кажется, мы потеряли пациента.

Немного ерзаю на сиденье и, притиснувшись к спинке, заглядываю ему в глаза.

– Меня дома ждут, – бормочу не своим голосом.

Тим кивает. Слегка заторможенно, но отстраняется при этом сразу. С легкостью защелкивает ремень и выезжает с территории Катькиного особняка.

Пейзажи за окном медленно начинают меняться. Поселок остается позади, и Азарин ловко выруливает на трассу.

– Пошли завтра в кино, – говорит осипшим голосом. Приглушенным. Совсем не таким, как обычно.

Поворачиваю голову.

– Ты так на меня смотришь, будто приведение увидела. Я что-то не то сказал?

Часто моргаю, а потом так же быстро кручу головой.

– Нет. Нет… просто… вдвоем?

– А тебе нужна большая компания?

Украдкой замечаю, как ладони Тима обхватывают руль, который до этого он довольно свободно придерживал одной рукой.

– Мы с мамой вечером на балет идем.

– Можно днем. В кино.

Мне кажется или теперь он предлагает гораздо менее уверенно? Минус мне в карму, но я снова улыбаюсь.

– Да, тогда можно днем. Правда, я понятия не имею, что там сейчас идет.

– Аналогично. Заодно завтра и выясним.

К нам во двор Азарин не заезжает. Я выхожу у ворот и не оглядываясь бегу в дом. Сердце снова не на месте. Так и до тахикардии недалеко. Делаю глубокий вдох и открываю дверь.

В голове все еще крутится его попытка меня поцеловать, когда я хотела выйти из машины. Мы так сильно стукнулись лбами…

Поцелуй сорвался, а вот обоюдное стеснение увеличилось. Никогда бы не подумала, что Тим вообще на такое способен. Нервничать…

– Арина?

Папин голос из гостиной вырывает из воспоминаний. Снимаю пальто. Трогаю свои красные щеки, которые можно оправдать минусовой температурой, и останавливаюсь у зеркала. Глаза шальные, и губы чересчур розовые. Да я вся выгляжу как-то слишком неестественно.

Главное – спокойствие.

– Да, пап, я, – шурую в гостиную, – прости, что не предупредила заранее. Долго обсуждали поход в эту комнату страха.

– И как, понравилось?

– Ну, окровавленные муляжные головы выглядели вполне реалистично, – плюхаюсь на диван. – Где мама?

– В ванной. Тебя Тим привез?

– Да, он сначала меня закинул, а сейчас Катьку повез.

Папа кивает, но смотрит при этом в ноутбук.

– Я на днях говорил с ректором, его дочь проходила у меня реабилитацию после аварии…

– Я поступлю сама! – выпаливаю резче, чем хотела. – На бюджет. Мне не нужна помощь.

– Знаю, – папино лицо смягчается, а на губах появляется улыбка. – И верю в тебя. Поступишь, конечно, просто ректор посоветовал тебе походить на предподготовку. Курсы при универе.

– А разве они не с начала года начинаются?

– Вообще, с октября. Но для тебя сделают небольшое исключение. Разберешь самые сложные вопросы, получишь дополнительный плюсик.

– Но я только на выходных могу.