Заклинатель джиннов - Михаил Ахманов

Однако работал! С моим Потрошителем! С моей драгоценной программой! Крутил ее по-наглому! Неприятная новость, но был к ней вдобавок еще и вопрос: за кем я охотился в прошлую среду? Кого прикончил, кому сотворил харакири, чью кровь пустил? Тот самый октяк или септяк за смутным адресом 111@ecsp… Кому принадлежала та машина? Не похитителю, нет, это было уже яснее ясного, но кто тогда ее хозяин?

Кажется, я догадывался кто. Мелькал один клиент с роскошным титулом… Haш дорогой усопший, так сказать…

Прервав тревожные вопли Тришки, я пролистал список статей из «Amazing News» с интригующими заголовками. Мятеж холодильников в штате Юта… Бунт стиральных машин в Претории… Боевые лазеры на орбите… Пентагон атакует Луну… Звонки с того света… Телефонные привидения… В мой телевизор вселился баньши, утверждает Присцилла Скейлс… Венерианский зонд маневрирует – по чьей воле?… Интернет: энтузиасты пускают слюни, скептики предупреждают… НЛО над аризонским радиотелескопом… Секс в виртуальной реальности… Компьютерный Ганнибал в нирване…

Тут я остановился, раскрыл статью и ощутил, как на висках выступает испарина. Этот усопший октяк или септяк, этот Ганнибал на микросхемах, трудился в Европейском Центре Стратегического Планирования НАТО, он же – European Center for Strategic Planning. А если взять по первым буквам, как раз и получалось «ecsp»… Мой клиент, не. стоит сомневаться! Та самая жертва потусторонних сил!

С кухни долетел призывный мяв – Белладонна намекала, что время ужинать. Я запустил Добермана в поиск и отправился к ней, чувствуя странную дрожь где-то под ребрами – то ли печень шатала, то ли желудок вибрировал в такт неприятным мыслям. Есть, однако, не хотелось. Может, теперь мне вообще не надо есть? Ни есть, ни пить, ни спать… Ведь духи к таким мелочам безразличны… А Сергей Невлюдов, как ни крути, только что превратился в духа, в электронного призрака, и имя ему – полтергейст!

Белладонна слизывала подогретое молочко, а я глядел на нее и думал. Собственно, призраком полагалось считать не Сергея Невлюдова, а того умельца, который стибрил мою программу. И этот подвиг был не из первых в его биографии – ведь даже к Ганнибалу он ухитрился подключиться! Похоже, и на другие машины пролез; я был уверен, что похититель снова работает с Джеком на чужом компьютере. Это являлось наихудшим из всех возможных вариантов: мою программу умыкнули, затем переписали на съемный диск, а теперь засылают копии через Сеть и отрабатывают на чужих машинах. Еще одна низкая шутка, сыгранная со мной! И Бянус опять-таки прав: скверная у нас реальность, препоганая – не мир, а второе нашествие марсиан!

Видать, мой хакер тоже из их числа, ловкач-марсианин во-от с таким загребущим хоботом… Хитрый, гадюка! Бянусов пентюх можно и без большого умения обшарить, а вот фокусы с Ганнибалом – это иные штучки. Другой уровень, работа мастера! И сделана на совесть, с умом и ловкостью, так что концы наружу не торчат. Спрятать концы – вот где проблема. Любую машину можно взломать, сквозь всякий фильтр просочиться, но если наследил, последствия будут тяжкими – пять раз сойдет, а на шестой попадешься. Есть, правда, почти безопасный способ – ничего не ломать, не ключик к замку подбирать, а свой замочек навесить. Заблаговременно…

Слышал я о таких штучках, знаю! Заокеанские коллеги поделились, и в Саламанке разъяснили что к чему, на лекциях компьютерного грабежа… Собственно, курс был посвящен средствам программной зашиты, но где защита, там и атака, а где атака, там и взлом. Читал аспирантам об этих материях профессор Шон Корелли, старенький гномик с седым хохолком по кличке Даблхакер… Крупный специалист!

Людей такого калибра и нанимают системными проектировщиками. Трудятся они для всяких крупных фирм и государственных контор, для армии и тайных служб, и платят им очень неплохо, от ста до трехсот тысяч, плюс берут подписку о неразглашении. Но разве подписка и деньги – гарантия лояльности? Соблазн-то велик! Компьютер без программ – пустая банка, и системщик, головастый «first pilot»[26], наполняет его защитными средствами и супервизорами, библиотеками и базами, интерфейсами и драйверами – словом, всем, чем положено, в надлежащей пропорции и гармоничном единстве. И только ему известны все тонкости и нюансы, пароли и шифры, ловушки и коды легального доступа; он словно Дедал, строитель лабиринтов, и может оставить в каждом свою персональную дверь. Иными словами, пароль наивысшего приоритета, чтобы проникнуть в систему извне, по сетевой магистрали, и поглядеть, чего там бывший работодатель накопил в своих секретных кладовых. А может, и с другими целями – припрятать краденое и погонять особо времяемкую программку за казенный счет… к примеру, Джека…

Я быстро прикинул, что мой марсианин, если ему под шестьдесят, мог потрудиться на дюжину фирм и к каждой протоптать дорожку. К финансовым компаниям и банкам, к системам ПВО и радиорелейной связи, к средствам спутниковой навигации, к архивам Моссада и ЦРУ… Бог знает, кто нанимал такого опытного мастерилу, и если пустить Бедлама по всем ею заказчикам, хлопот не оберешься. На прошлой неделе был натовский октяк, а кто сегодня? И кто будет завтра? И что случится, ежели я объявлю джихад? Спутники посыпятся с небес, банки лопнут, биржи дрогнут, танкеры сядут на мель, откажет связь по всей Британии или в берлинском метро столкнутся поезда? Любой из этих вариантов не исключался, и я решил, что буду действовать не торопясь, с сугубой осторожностью. Как говорят англичане, burn not your house to fright the mouse away – не стоит сжигать жилище, чтобы избавиться от мышей.

Белладонна расправилась с молоком и мурлыкнула в знак благодарности. Я поднял ее, прижался щекой к белоснежной пушистой спинке; хвост щекотал мне шею, а под правым ухом слышалось негромкое довольное урчание. Не разжимая крепких объятий, мы зашагали к Тришке, и тут, бросив взгляд на экран, я охнул, произнес что-то непечатное и потянулся к физиономии обеими руками – глаза протереть. Белладонна тоже выругалась – на своем кошачьем языке – и вцепилась острыми когтями в мой свитер, царапая кожу. Но мне было не до нее.

На этот раз я не преследовал похитителя в своем сетевом обличье; контактное кресло пустовало, и Доберман крутился в одиночку. Сейчас, когда хозяйский пудель его не тормозил, розыски велись в компьютерном темпе, с той скоростью, какую дозволяли частоты линий связи. От Питера до Саламанки – пара минут, три – до Токио и Фриско, пять – до Мельбурна и Огненной Земли… Поиск был стремителен, неотвратим и шел не дольше, чем моя кошка вылизывала блюдце; значит, как я надеялся, нужный адрес уже мерцает на экране, под фигуркой черного пса, а пес кайфует в розовом виртуальном тумане, поджидая моих команд.

Но все было не так: Доберман трудился в поту и в мыле, а реестр найденных им адресов включал уже семнадцать позиций. Семнадцать! И на моих глазах к списку добавилась восемнадцатая.

Это выглядело изощренным издевательством. Какую задачу решали с помощью Джека на восемнадцати мощных машинах?… Классифицировали песчинки с калифорнийских пляжей? Искали сходство меж языками всех народов и племен? Лепили кластеры из отпечатков пальцев и подписей всего земного человечества? Или обшаривали Метагалактику, чтобы составить список черных дыр?