Невеста Короля Воронов - Константин Фрес

— Стой! — прокричала Лукреция, досадуя, что прозевала. Ей полагалось бы стоять чуть дальше, прямо на его пути! Но с другой стороны, хорошо, что ее там не было; с такой скоростью, что мчался белоснежный конь, он достиг бы ее в пару мгновений, и у Бражника просто не было бы времени разбираться, кто перед ним — мужчина или женщина. Его меч снес бы ее голову в мгновение ока.

Однако нужно было догнать Белого Доорна и пустить его по выбранному для него маршруту, направить его к Бьянке, и Лукреция дала шпоры коню. Черный лоснистый зверь взвился на дыбы, едва не скинув наездницу, Лукреция пожалела о своей затее еще раз, но было уже поздно что-либо менять.

— Стой! — кричала Лукреция, несясь сквозь ночь за Доорном. — Посмотри на меня! Оглянись! Я — твой враг, посмотри на меня!

Бражник, кажется, услышал этот зов. Лукреции показалось, что он оглянулся, шевельнулся в седле, будто раздумывая, а не напасть ли на странного преследователя. Под туманным шлейфом девушка рассмотрела кремово-серые, как крылья ночного мотылька, одежды и кроваво-красную тунику. Но это замешательство длилось лишь миг; Бражник отвернулся, запахнувшись в туман, вновь пришпорил белоснежного жеребца, и Лукреция с ужасом поняла, что ей ни за что не догнать Доорна. Единорог ли был под его седлом или нет, да только быстрее этого коня в королевстве не существовало.

— Глупая девчонка! — бранила она себя, заливаясь злыми слезами. — Кто же сказал тебе, что все будет так просто?!

Черной тенью неслась Лукреция вслед за ускользающим от нее Бражником, понукая коня, да только догнать не могла. Вызвав своих Доорнов-воронов от отчаяния, она послала их вперед, чтобы они мельканием своих крыльев привлекли внимание Бражника к погоне, но и это не помогло. Он просто сорвал свой туманный плащ и кинул его в сад, будто отмахиваясь от надоедливой мошки. Не Лукреция была его целью; он сразу распознал в ней ряженую девицу, вздумавшую поиграться в страшную игру ночью, и не собирался тратить на нее своего времени. Враг — тот, от которого Бражник сторожил королевский замок, — таился где-то впереди, и туда, туда

Доорн стремился!

Белая, как молоко, пелена расплылась над землей, очертания деревьев потонули в ней, и Лукреция вынуждена была остановить коня, плача от досады.

— Бьянка! — прокричала она, складывая руки рупором. — Беги, Бьянка!

Меловой мутью плащ накрыл весь сад, стер очертания всех предметов, заглушил все звуки, и сколько б ни оглядывалась Лукреция, она не могла сообразить, в какой стороне находится ее сестра и куда умчался Бражник. Незадачливая охотница на Доорнов оказалась в абсолютной серой пустоте, и теперь долго ей придется ждать, прежде чем туман рассеется и будет видно хоть что-нибудь.

— Вот так, — сердито промолвила Лукреция. — Теперь, кажется, он тебя отшлепает, глупая Ворона, рассевшаяся в ветвях!

Но все было отнюдь не так безопасно, как думала рассерженная Лукреция; и Бражник спешил именно туда, где на иве его поджидала Бьянка. Именно к ней вело его чутье защитника, именно ее он хотел сшибить наземь своим копьем и безжалостно добить мечом. Чтобы ее убить, он смешил и отмахивался от надоедливой Лукреции.

А Бьянка…

Ей было весело и хорошо; с собой она прихватило то самое вино, которым угощала ее Лукреция, и потому скоро, очень скоро с ивы начали раздаваться песни и веселый смех. Светляки, потревоженные, взлетали с дрожащих ветвей сотнями, Бьянка ловила их и смотрела, как те ползают по ее тонким пальцам, пронизывая своим золотым свечением ее кожу.

— Да я просто королева ночи! — нетрезво захихикала Бьянка, когда светляки стаей набились ей в волосы, забрались в корону, заставив ее гореть в ночи подобно костру.

Любуясь собой и горланя песни, Бьянка совсем позабыла и о сестре, и о Бражнике, и, разумеется, грозного стука копыт о землю она тоже не услышала, равно как и не поняла, что за серый туман взвился над деревом, на котором она сидела.

Серая сеть накрыла ветви, грубо рванула их, Бьянка взвизгнула от пронзившей ее тело боли. На белом шелке расползалась уродливая черная дыра, обгорающая по краям, на колене горела ссадина. Весь хмель разом испарился с девушки, та выронила вино, попыталась выбраться — но не смогла. Ветви вокруг нее были опутаны сетью.

«Бражник настиг меня! — в панике подумала девушка, неловко подбирая ноги и обгоревший подол белого платья. — Он охотится на меня!»

— Господин Бражник, — в ужасе крикнула Бьянка, — не нужно трогать меня! Я всего лишь девушка, коротающая вечер в саду!

Но Бражник словно ее не слышал; неистово, беспощадно и неумолимо накидывался он на трясущееся от его ударов ни в чем не повинное дерево, злобно рыл землю копытами его храпящий конь, взлетала снова и снова серая, как крылья мотылька, сеть, стараясь поймать Бьянку, и та с крикам заметалась среди опутанных ею ветвей, понимая, что еще немного — и конец!

«Почему он хочет поймать меня?! — в панике билось в голове у Бьянки. — Зачем он хочет убить меня?!»

С воплями выпустила она своих Доорнов, пойманные вороны заметались под жгущей их ловушкой, обгорая и теряя перья. Крона содрогающегося дерева наполнилась шумом и гамом, воплями ужаса и боли несчастного гибнущего существа. В отчаянии Бьянка ухватилась руками за шелковые ячейки сети, стараясь ее разорвать, но ничего у нее не вышло, она только обожгла ладони и от острой боли завопила еще больше.

«За что?! — билось в ее висках. — За что?!»

Внезапно в ее душе шевельнулось что-то мерзкое, злое и уродливое настолько, что она сама опешила от того зловонного потока чувств, что хлынули в ее разум и завладели всем ее существом. С ненавистью обернулась она к поймавшему ее Бражнику и закричала так, что посыпались листья с ивы, всадник закрыл лицо и пригнулся к шее лошади, а по траве словно кто-то огромными ногами прошелся и пригнул ее.

— Не смей трогать меня, жалкая букашка, — рычала Бьянка не своим, хриплым и уродливым голосом. Ее светлые глаза налились кровью и стали темнее ночи, и внезапно для самой себя она подняла лицо к небу и выкрикнула заклятье, которого никогда не знала. С музыкальным звоном лопнули шелковые нити, освобождая встряхнувшую кроной иву, с криками разлетелось воронье, и последней взлетела в небо Белая из Рода Воронов, израненная, но не побежденная.

— Ты слишком ничтожен, чтоб поймать меня, Белый Доорн! — прокричала Бьянка все тем же преступным, жутким голосом. — Не тебе сладить со мной, не тебе!

На краешке сознания девушки промелькнула какая-то мысль о том, что она здесь была затем, чтобы Доорн остался тут до утра.

Она взмахнула крыльями, горланя неведомое ей доселе заклятье, и ее белые перья посыпались вниз, на Бражника, словно пылающие огненные стрелы. Ржал израненный белый конь, Бражник прикрывал голову, пытаясь увернуться от острых перьев, а Бьянка, впав в ярость, какой не знала до сих пор, все сыпала ранящие его стрелы. И лишь когда ей тяжело стало держаться в воздухе, а над травой пополз запах живой крови, Бьянка вдруг очнулась, вздрогнула, словно страшное и безжалостное существо, руководящее ею, вдруг одумалось и спряталось, не желая быть обнаруженным.